Ведьма по завещанию - Виктория Стрельцова

Натянув туфли, я бросилась к выходу. У двери меня настиг голос Аши:

– Так и будешь всю жизнь бегать от себя? – строго спросила она. – Вместо того, чтобы искать дорогу на ощупь, просто открой глаза… Далия.

Далия.

Сердце кольнуло словно острой иглой. В воспоминания ворвался женский голос, что зазвенел на ветру, путаясь средь белья, вывешенного для сушки на веревках. Мимолетное воспоминание, которое исчезло так же быстро, как и появилось, оставив меня с щемящей пустотой в истерзанной душе.

– Присядь, – попросила Аша, в то время как мои пальцы сжимали дверную ручку, не находя силы, чтобы потянуть ее и сбежать в манящую неизвестность. Не выйдет. Уже поздно. Я слишком далеко зашла. Приоткрыла завесу прошлого, откуда на меня вот-вот хлынет поток воспоминаний, сбивающий с ног. Выдержу ли я? Выстою ли? Или паду ниц?

Едва перебирая ногами, подошла к кровати и, шумно вздохнув, опустилась на нее. Аша удовлетворенно кивнула.

– Вы знали мою мать. – Не вопрос, а констатация факта. Мы обе знали, что так и есть.

– Твоя мать – Фрида – была женщиной своенравной. Непокорной. Она жаждала любви, мечтала о счастливой семейной жизни. – Женщина-пророк на мгновение смолкла, а после, набрав полную грудь воздуха продолжила, все глубже погружаясь в воспоминания. – И если последнему не суждено было сбыться, то вот любовь она обрести смогла. Я не помню его имени. Много лет прошло с тех пор. Не местный был твой отец. Фьер, – припечатала она.

– Постойте, – перебила я Ашу. – Как вы можете помнить мою мать, если… – Теперь набрать воздух в легкие пришлось мне, чтобы озвучить свои мысли. – Если мне – болотной ведьме – сто пятьдесят лет отроду, то сколько же тогда вам?! Пророки столько не живут! – заявила я то, что знала от покойной бабки.

Тонкие губы Аши растянулись в улыбке.

– Не живут, – подтвердила она и в глазах ее заплясали озорные огоньки. – Но моя судьба иная. Благословенная духами предков, я буду жить вечно. Вот только дар это или проклятие – все никак не пойму, – усмехнулась она, вороша тлеющие угли. – Тело мое не вечно, но душа… Она помнит все, перерождаясь раз за разом. Вот только ноша, что взвалена на мои плечи, становится все тяжелей и тяжелей. Воспоминания не просто тащить за собой, особенно если путь твой не близок. Верно, Далия?

– Значит вы и меня помните? – догадалась я. – Далия – мое имя? Его дала мне… мать? – последнее слово я произнесла с трудом. Всю свою жизнь я тщательно его избегала, пыталась спрятать воспоминания на задворках памяти. Мне не хватало решимости ни вынуть их оттуда, ни уничтожить окончательно. Слабая болотная рохля!

– Верно, – согласилась Аша. – Я помню все.

Я все еще чувствовала себя неважно, оттого забралась с ногами на кровать и оперлась спиной на гору подушек. Так-то лучше!

– Расскажите мне, – попросила я, устав строить вокруг себя стену. Все равно часть ее уже рухнула. Продолжу это глупое занятие и непременно сгину под завалами.

– Кая я уже сказала, твой отец был фьером. Вся беда в том, что Фрида не должна была чувств к нему питать. Не правильно это. Не ей он предназначался.

– Моя мать воспользовалась чужим… фьером? – Это звучало ужасно.

– Нет, – покачала головой Аша. – Они полюбили друг друга. Родители Фриды были бедны и не могли позволить себе оплатить услуги фьера. А детей ей хотелось до дрожи в коленях. Вот только и никому из местных не приглянулась девушка, хоть и не была дурна собой. А фьер, что жил в доме обеспеченной семьи, души в ней не чаял. С первого взгляда влюбился. Позабыл о той, кто под сердцем ребенка от него носил. Хотел жалованье за работу получить, да выкупить Фриду у семьи и увезти в родной край. Мать твоя знала, что этому не бывать. Против правил и традиций идти боялась. Знала, что осудят. По законам наших земель, фьер может выкупить только ту девушку, чья семья за услуги его платит.

– И что же было дальше? – спросила я, чувствуя всю безвыходность положения своих родителей.

Родители… Как странно… Я узнала о них лишь спустя сто пятьдесят лет. Хотела ли я этого?

– Отказались бы родители единственную дочь – Фриду – вручить мужчине да за ворота поселения выпроводить. Оттого пришлось фьеру искать иные пути. – Аша взглянула на меня из-под опущенных седых ресниц. – И он их нашел. Пошел на сделку с родителями Жизель – девушки, что понесла от него сына. Они позволили ему остаться в поселении на правах законного супруга Жизель, при условии, что жалованье он не получит и в ближайший год подарит им еще одного внука.

Выходит, отец мой остался на Землях пророков, только ради Фриды – моей матери? Готов был спать с Жизель, лишь бы рядом любимая была? Это было ужасно по отношению к ним обеим!

В мыслях вновь образ Кроу появился. Вихрем закружили воспоминания, оседая на губах горечью обиды и непролитых слез. Он ведь тоже чужую постель греет. Ласку другой девушке дарит… Даже если это вынужденная мера – не прощу! Никогда не стану такой, как моя мать! Не буду терпеть позор и унижение, ради мимолетного счастья!

– Моя мать была несчастной, верно? – равнодушным тоном спросила я, пряча гнев внутри.

Аша пожала плечами, вороша угли.

– Кому-то для счастья нужны горы золотые, а кому-то и пригоршни земли хватает… – задумчиво произнесла женщина-пророк. – Чувства свои твои родители держали в тайне ото всех. Чтобы быть к любимому ближе, Фрида устроилась на работу в дом Жизель. Пока молодая мама сына воспитывала, та помогала ей по дому. Всю грязную работу на свои плечи хрупкие взвалила не ради никчемного жалования, а лишь для того, чтобы ближе к любимому быть.

Я шумно выдохнула.

Нет, не смогла бы я за Кроу из-под опущенных ресниц следить, да не сметь прикоснуться… Больно и унизительно это. Хоть я и телом слаба, но душой сильнее матери буду. Смогу гордость пробудить, чтоб достоинство свое не утратить.

– Вскоре Жизель оповестила всех в поселении, что второго ребенка ждет. Рада была девушка. Не каждый пророк может двоих родить. Трое – так и вообще редкость! Вот только счастье ее недолгим было. Захворал старший сын. И месяца не прошло, как дух испустил.

Сердце в груди невольно сжалось. Стало страшно за свою кроху, что под сердцем ношу. Не пережила бы… Сгинула бы следом…

– А после и новость о беременности Фриды по поселению разнеслась, – вздохнула Аша, откладывая в сторону тонкий железный прут. – Жизель места себе не находила. Понимала, бедняжка, от кого Фрида понесла. Хотела выгнать ее, да фьер не позволил. Переубедил. Разум затуманил речами сладкими.

Женщина-пророк умолкла. В домике повисла тишина. За окнами уже сгущались сумерки.

– Что же было дальше? – спросила я, так и не дождавшись продолжения.

– Дальше? – изумилась Аша. – Жизель и Фрида родили девочек с разницей в несколько часов. Одна белокурая, словно день, а другая черноволосая, словно непроглядная ночь. Обе красивые. Зеленоглазые, как и отец. К слову сказать, прожил он недолго. Через пять лет умер от хвори, хоть на здоровье никогда и не жаловался. Жизель в тот же день за порог выгнала Фриду с дочерью. Некуда той было идти. Родители отреклись, в поселении все с осуждением смотрели, сторонились ее.