Завод - Дмитрий Петрик

Школа встречала недружелюбно. В вестибюле было мрачновато. Стены тёмно-зелёного цвета были первым источником этого дискомфорта. И всё-таки внутри школы было чуть лучше, чем снаружи. Я попробовал включить основной свет, дёргая выключатель, установленный почти у входа. К сожалению освещение не работало, хотя плафоны потолочных люстр были целы. Только дневной свет, падающий с высоких окон, озарял тёмное помещение и помогал двигаться вперёд. Случайно споткнувшись о доску, валяющуюся на полу, обратил внимание, что кафельная плитка хорошо сохранилась. По обе стороны вестибюля находились раздевалки. Длинные железные вешалки, со множеством металлических крючков были свалены в одну кучу как по правой, так и по левой сторонам раздевалки. Вдоль гардероба располагался склад из пиломатериалов, скорее всего леса, и стопки из банок с застывшей и испорченной краской. Рядом с лестницей, ведущей на этажи, в том месте, где сидела раньше бабушка божий одуванчик, подающая звонки на перемену, стояли стремянки и валялась чья-то скомканная рабочая одежда. Возможно, собирались делать ремонт, да не успели.

Когда пересёк вестибюль, начал подниматься по лестнице, которая соединяла первый этаж со вторым. Пока поднимался по ступенькам, пытался вспомнить, где находился кабинет физики. Увы, всё было забыто. Моему мозгу это оказалась не под силу, слишком много прошло времени. Поднявшись на второй этаж, прогулялся по коридору в поисках нужного мне класса и не обнаружил то, что искал, потому что таблички на дверях были сбиты. «Придётся искать наугад», – пришёл я к выводу и стал открывать двери по порядку.

Первая дверь была закрыта на ключ. «Интересное кино, а если они все закрыты на ключ?» – возмущался я и предположил, что здесь, наверное, хозяйственный кабинет или бухгалтерия. Всё, что ценно, всегда под замком. Попробовал следующую, открылась. Входил осторожно, вдруг это кабинет физики. Пригляделся, судя по обстановке помещение было очень похоже на учительскую. Из-за любопытства вошёл. В глаза бросилась огромная куча беспорядочно брошенных на полу журналов успеваемости. Точно. Угадал. Это была учительская. Вдоль всей стены со стороны входа стояли шкафы с поломанными дверцами, вывернутыми наружу петлями и снятыми с витрин стёклами. Все полки были забиты школьными принадлежностями: книгами, папками, разорванными тетрадками, сломанными линейками, исписанными шариковыми ручками, дыроколами. В углу учительской по диагонали от входной двери стояли листы ватмана. На полу рядом с журналами валялись стулья и пара перевёрнутых вверх ногами учительских столов. Присев на корточки, я решил полистать журналы успеваемости, мало ли увижу свой класс. Интересно всё-таки, столько минуло лет. Разгребал эту кучу и думал: «Раньше меня учили, а теперь я учу. Даже предположить не мог, что выберу эту профессию. Кстати, история был мой любимый предмет». Вот, смотри-ка, нашёл: девятый класс В средней школы № 31, Удачный Дмитрий Юрьевич. Оценки по математике, физике, географии, истории – листал журнал и водил пальцем в поисках своих отметок. «Довольно неплохо учился», – резюмировал я. Кстати, журнал помог не только успеваемость оценить, но и вспомнить одноклассников своих, увидеть перед глазами их судьбы. Особенно тех, с кем дружил и с кем был в близких отношениях. У некоторых из них жизнь сложилась печально. Кто спился, кто инвалидом стал после автомобильной аварии, а несколько человек уже обрели бессмертие. Эти воспоминания вернули меня к сегодняшней цели, захотелось успеть сделать что-то полезное, пока жив. И для этого у меня были все возможности. С такими деньгами я бы мог многое: построить спортивные школы и детские площадки, закупить современное оборудование для больниц и поликлиник, отремонтировать детские сады и дома престарелых. Большие деньги, большие возможности. «Желательно при этом ещё иметь большое сердце, как у меня», – нескромно закончил я свои размышления. «Не будем тратить время», – отбросил журнал в сторону и поспешил из учительской.

Заглянул в следующий кабинет, расположенный рядом с учительской. «Может быть, здесь проходили уроки физики?» – гадал я и снова ошибся. В этот раз решил не проходить в помещение и остался стоять в дверях. Судя по предметам, находящимся здесь, это был кабинет географии. Расколотые глобусы, а точнее их обломки, разбросанные по всему классу, подтверждали мои догадки. Среди них только один был уцелевший и самый большой, который стоял на учительском столе. Здесь же, недалеко от глобуса, лежала неполная коллекция полезных ископаемых. На подоконнике стоял смятый гербарий с оторванными частями демонстрационного материала. На полу вперемешку со школьными стульями валялись изорванные карты и таблицы: физическая карта мира, карта океанов, почвенная карта, карта полушарий и геохронологическая таблица. На стене висели изрисованные портреты географов и разбитый барометр.

«Вообще странно, – размышлял я, – кто мог учинить такой разгром в кабинетах? Почему перед тем, как закрыть школу, не вывезли инструменты для преподавания. Не успели, не захотели, это был саботаж или просто безответственность. Может быть Альберт Эйнштейн объяснит мне, но для начала надо найти кабинет физики».

Закрывая дверь кабинета географии, резко на минуту замер, так как заметил начинающиеся необъяснимые явления в классе. Окна в помещении покрывались ледяными узорами. В одном из четырёх углов кабинета с потолка повалил снег крупными хлопьями. В другом углу полил сильный ливень. А в центре класса посыпался град. Я стоял, разинув рот и ничего не мог понять. «Давненько у меня не было приключений», – рассуждал я и продолжал наблюдать за происходящим. Кабинет постепенно наполнялся осадками. Повеяло холодом и сыростью. Через минуту меня шокировало ещё одно событие – полилась морская вода из карты океанов и глобуса, стоящего на столе. Класс быстро наполнялся водой. «Надо делать ноги!» – скомандовал я себе, однако было поздно. Цунами из кабинета выбило меня с прохода, и я оказался в коридоре по грудь в тёплой солёной жидкости из снега, дождевой и морской воды одновременно. Поднимая одну руку вверх, спасая папку с документами, другой рукой пытался грести к школьной парте, которая плавала крышкой вниз по водной глади. Я планировал залезть на парту, чтобы уберечься от наводнения. Костюм и плащ от воды стали тяжёлыми. Ткань прилипала к моему телу и сковывала движения, и, тем не менее, мне удалось забраться на это плавучее средство. Кое-как размещаясь на школьном столе, цепляясь попеременно руками за ножки парты, проверил содержимое папки. «Вроде документы не замочил», – обрадовался я. Потоки воды внезапно остановились. Озеро в коридоре достигло середины его окон. Удивительно, но уровень воды не уменьшался. Складывалось ощущение, что в здании отсутствовали перекрытия, окна, дверные проёмы, так как вода не уходила и уверенно стояла в коридоре как в бассейне. «Что делать дальше?» – задавал я себе вопрос и, как оказалось, рано, потому что странные явления имели продолжение. С открытой двери кабинета географии стали выплывать животные: в начале морская черепаха, затем морской окунь, далее дельфин, потом стая каких-то мелких рыб, медузы и, напоследок, выплыла тигровая акула. От неожиданного поворота событий и страха я быстро поджал ноги, да так, что чуть не выпал с плавучего стола прямо в пасть акуле. Сжавшись в клубок, обхватив перекладину стола руками, я сидел и наблюдал, как под партой плавали морские животные. «Да, – рассуждал я, – жадность фраера сгубила. Нафиг потащился в эту школу? Благотворительность, благие цели, польза обществу, деньги на операцию. Бессребреник. Сидел бы дома, да спокойно отгуливал бы свой отпуск. Теперь плаваю в коридоре родной школы, как в океане, на деревяшке, в сырой одежде, вместе с рыбами и черепахами. Как бы живым остаться». Хорошо, что в коридоре была комнатная температура, иначе подхватил бы воспаление лёгких. Но не тут-то было, оказывается процесс замерзания окон перерос в замерзание всей воды, вытекающей из кабинета, потому что лёд уже выглядывал из дверного проёма класса, постепенно приближаясь к моей парте. «Интересно, что будет с животными? – стремглав пролетел вопрос в моей голове, – замёрзнут и погибнут, а значит и со мной будет тоже самое, если не успею выбраться из воды». Я вставил папку в зубы, устроился в центре всё той же перевёрнутой парты и начал сильно грести обеими руками с двух сторон стола. Стремительно распространялся холод, потому что лёд догонял мою парту. Все силы, которые у меня были, я бросил на греблю. Я плыл в сторону лестницы, ведущей на третий этаж. У меня не было выбора, так как путь вниз на первый этаж в вестибюль уже преграждали глыбы льда. Оставались считаные сантиметры до перехода на другой этаж. Лёд был уже в метре от меня. Предпринимая последнее усилие, я спрыгнул со стола, как только парта упёрлась в перила лестницы. Буквально через пять секунд лёд целиком поглотил парту и упёрся в ближайшую стену. Вглядываясь в остаточные явления этого события, поодаль застывшего во льду стола я увидел сквозь толщи окоченевшей воды замерзшую морскую черепаху и тигровую акулу.