Введение в прикладную культурно-историческую психологию - Александр Александрович Шевцов

психологические словари – и русские, и зарубежные – редко обращаются к понятию мировоззрения. Его нет у Корсини и Ауэрбаха, нет у Майкла Кордуэлла, у Ребера. Можно сказать, что его нет у Немова и Головина, поскольку они просто повторяют старые, скучные мотивы. По-новому звучат только Копорулина с соавторы и сотоварищи:

«Мировоззрение – индивидуальная система концепций, идей или взглядов субъекта на наличную реальность, онтос, бытие, экзистенцию, социум, мир и место самого индивида в социуме, мире, а также интеционально-ментальное отношение субъекта к самому себе, другим людям, детерминируемое собственными социоэтическими и социоэстетическими принципами, убеждениями и идеалами-эгорефлексивными ориентациями».

Какая песня! Жаль, я не знаю языка, на котором ее исполняют…

К счастью, психология, даже научная, не исчерпывается только академическим уровнем. Иногда психологи творят не для социо-эгорефлексивных идеалов, но и ради себя или истины. И тогда рождаются красивые исследования. К примеру, Российской Ассоциацией искусственного интеллекта был создан коллективный труд «Модели мира», посвященный психологии того, как человек творит картину мира.

Работы эти, возможно, и спорные, но уж точно не пустые. Жаль, они посвящены той основе разума, что может быть названа Образом мира, а не собственно мировоззрению. Поэтому я вернусь к ним лишь в следующей работе. Тем не менее, я уверен, где-то прячутся от глаз не слишком искушенного читателя, вроде меня, и хорошие исследования мировоззрения, сделанные психологами. К сожалению, мне они не попались!..

Поэтому я оставлю психологию и перехожу к тому, как мировоззрение понимал русский народ.

Глава 5

Народное мировоззрение

Наука считает, что народ наш сильно безграмотен в силу того, что не следит за новостями науки. Если оценивать знания кого-то по тому, что он не знает последнего, что придумал ты, то так любого можно сделать ниже себя. Но иногда стоит усомниться в собственном подходе, например, в принципе прогресса.

Оценки науки исходят из того, что самое лучшее – это самое последнее. Ведь последнее в рамках постоянного движения вперед, именуемого прогрессом, просто обязано быть самым лучшим, иначе вся теория неверна! И поэтому наука постоянно отменяет то, что нашла сама же. Что уж говорить про народную мудрость, которая была отменена самим фактом рождения современной науки!

Между тем, сама же наука постоянно показывает, что совершает бесконечное количество ошибок, и все современные ее находки уже завтра оказываются дичью и серостью. Оценивать их как самое лучшее, что есть у человечества, позволяет не действительная ценность научных находок, а лишь все та же теория прогресса: если человечество поступательно развивается от низших стадий к высшим, то все, что придумано позже, было прогрессивней, а значит, лучше предыдущего…

До этого существовали и другие мировоззрения, в частности, такое, что с легкой руки то ли Гримма, то ли Макса Мюллера было названо теорией древнего знания. Когда-то, в самом начале существования, человечество обладало единым знанием о мире и себе, которое постепенно было утеряно и теперь хранится в виде осколков в отдельных очажках, разбросанных по миру.

Теория эта лишь была названа немецкими романтиками, но само понятие о ней жило у человечества и задолго до них. В сущности, оно составляет самую суть христианства. Все первобытные народы исходят из простого правила, известного любому этнографу: так делали предки, так поступаем мы. И наш народ всегда знал, что старики-то помудрей нас были…

Эта мудрость объяснима и понятна: прямо сейчас думаешь и ошибаешься ты – один и не самый умный. Действительных прозрений, которыми можно было бы похвастаться, на долю обычного человека выпадает всего несколько за жизнь. А вот из деяний стариков помнятся как раз только такие прозрения. И поэтому кажется, что ничего, кроме них, нет. Время как бы сгущается и оказывается составленным лишь из деяний мудрости, поэтому кажется, что старики были мудрей…

Было ли при этом некое Древнее знание, я не знаю и утверждать не берусь. Безусловно, были и древние знания, которые обретались, а потом терялись. Но было ли Изначальное знание, принесенное в самые первые дни человечества, мне неведомо. Однако, это и не существенно в рамках такого простого исследования, что я делаю. Гораздо существенней, что за тысячи лет общественного существования наши предки, безусловно, накопили огромный опыт выживания в обществе, превратив их в бытовую мудрость и психологические знания. Их стоит понять и не забывать больше, потому что научная психология находится в детском возрасте по сравнению с этой мудростью.

А как найти эту мудрость? Она же невидима для всех, кто заворожен собственной исключительностью и зачарован иностранными словами, которых не понимает никто из старших! Пока психолог не обратит взгляд на собственный народ, он ничего не будет о нем знать, не сможет ничему у него научиться, да и вместо психологии будет знать лишь то, что говорят об этом слове американские психологические калеки… простите, коллеги. В этом тоже есть мудрость, потому что у американцев можно перехватить грант до получки…

Для русского психолога, ищущего, как выживать лучше и легче в современном мире, это может быть и выходом. Но для того, кто хочет понять психологию русского человека, ходить в русский народ необходимо, и неплохо бы этому обучать психологов в русских университетах. Правда, тогда придется уменьшить количество естественнонаучности и математики и добавить немножко истории, философии и этнографии. Опасно – поменяет лицо сообщества!..

Я не был членом сообщества, поэтому я начинал свое психологическое образование с полевых исследований, как этнограф или, точнее, как этнопсихолог. Лишь проведя семь полевых сезонов в деревнях Ивановской и Владимирской областей, где учился у потомков офеней – мазыков, я пошел в университет получать психологическое образование. В итоге у меня не было предвзятости, когда я общался с простыми русскими людьми, а при учебе я не подпадал уже под очарование силы, которая есть в резании лягушек и поливании слабым кислотным раствором статистических выборок.

Я учился, чтобы понять, что такое наша научная психология относительно того, чем живет русский народ. И могу сказать, что психологи наши подобны декабристам: страшно далеки они от своего народа, и узок их круг… Народ живет по иной психологии, чем изучают и преподают в университетах. И поэтому выбор между академической психологией и психологией культурно-исторической – не выбор между дисциплинами одной и той же науки. Это выбор между совсем разными науками, лишь случайно использующими одно и то же слово в своем названии. И это выбор мировоззрений.

Я не буду сейчас вдаваться в то, что у всего русского народа есть свои понятия о том, что такое