Невеста Короля Воронов - Константин Фрес

— Шире ноги, — велел он, тихо посмеиваясь, чуть навалившись на дрожащую от гнева и стыда девушку и покусывая ее в плечо. — Чтобы я видел, как вы жаждете принять меня, Ваше Величество!

— Не жажду! Вовсе не жажду! — гневно выдохнула Анна, и Влад рассмеялся от ее горячности.

— Так это легко поправить! Но вообще, я могу оставить жемчужину себе… Этого вы хотите?

Вторая его рука скользнула под одеяло, нащупала приятную округлость груди. Пальцы потеребили сосок, и отчего-то это напомнило Анне игру с жемчугом. Соски ее тотчас стали жесткими и острыми, дыхание участилась, и Анна порывисто отвернулась, чтобы не видеть, как Король склоняется над нею, как целует ее подрагивающее плечо, шею, и как наблюдает, как он пристально наблюдает за смесью стыда и напряженного ожидания удовольствия, выписывающейся на ее лице, когда его ладонь осторожно, очень неспешно двигалась по ее вздымающемуся животику вниз, вниз, и пальцы касаются ее мокрого лона.

— Не хотите, значит, — пробормотал Влад. Его пальцы коварно скользнули по мокрому лону и грубовато, одним толчком вошли в девушку, заставив ее вскрикнуть и сжать бедра.

— Ноги шире, — велел Влад холодно. — Я хочу трогать вас всюду, и без помех! Ну?! Или помочь?

Анна подчинилась ему, поскуливая, и ощущая только его пальцы в себе, чуть двигающиеся в ее узком лоне. Его большой палец коснулся ее ануса и Анна застонала протяжно и жалко, когда он туда толкнулся, проникая, и Влад встряхнул насаженное на его пальцы тело, крепко и безжалостно, раздражая чувствительные отверстия.

— Пожалуйста, не надо, — шептала Анна, зажмурив глаза.

— Никакого отвращения, — в ответ ей отозвался Влад. — Смирение и покорность. Я хочу видеть вас такой. Смирной, скромной и послушной… Шире ноги!

Анна, содрогаясь выполнила его приказ. Губы его оставляли горячие поцелуи на ее коже, пальцы непрестанно двигались в ее сжимающемся теле, и казалось, что эти жадные проникновения больше доставляют удовольствия ему. Губы его коснулись припухших розовых губ, язык лизнул клитор Анны, и та выгнулась, не стерпев, застонала протяжно и беспомощно:

— О-о-о, — поражаясь бесстыдным вещам, что проделывает с ней Король.

Он целовал и целовал ее, исступленно, жарко, жадно, лаская оба ее отверстия и дразня языком ее чувствительное местечко так, что Анна заходилась в стонах и выгибалась, содрогаясь на его пальцах, нетерпеливо крутясь и добавляя тем самым себе мучений и наслаждения одновременно.

— Пож-жалуйста, — дрожащим голосом выдохнула она, чуть приподнявшись на локтях. — Хватит! Я не хочу!

Но пальцы Влада нащупывали внутри ее тела такие чувствительные местечки, что Анна без сил валилась в подушки и едва не скулила, трясясь вся, разводя колени шире.

Рука Короля, удерживающая жемчужину, ослабевала. Гладкий шарик уже не давил в ладонь Анны так сильно, и крепко сцепленные пальцы расслаблялись, отпуская девушку. Чувствуя, как в ее теле разгорается пожар, сгорая от стыда под взглядом мужчины, которым целовал и ласкал ее живот и мокрое лоно, Анна одновременно ощущала и то, как ладонь Влада уже не удерживает ее так сильно. Сжимаясь, ухватывая его за пальцы в те мгновения, когда ласка становилась особенно нестерпимой, Анна осторожно подогнула мизинчик, коснувшись им жемчужины, потом еще один пальчик… Крики рвались из ее груди, усыпляя бдительность Влада, но как только кулачок Анны сжался на драгоценном шарике, девушка тотчас же оттолкнулась ногами от плеч Короля, соскользнула с его руки и выпрыгнула из постели.

— Достаточно, пожалуй, — переводя дух, произнесла она. — Я получила то, что хотела. Больше смысла притворяться и принимать вас я не вижу!

Она стояла на полу — голенькая, разгоряченная, все еще переживающая последние, самые прекрасные ноты возбуждения, — но уже решительная и непреклонная. Жемчужина была накрепко зажата в ее кулаке, и теперь, когда руки Короля ее не касались, это была просто жемчужина. Мертвый драгоценный шарик. Анна чувствовала, что испарилась, исчезла вся магическая власть Короля над ее телом, и даже удовольствие почти прошло, истаяло без следа. Размахнувшись, Анна швырнула жемчуг в камин, и Влад лишь проводил сверкающую драгоценность взглядом.

— Я не хочу, — отчеканила Анна, — чтобы вы касались меня при всех. Никогда. Ни за что. Я вообще не хочу, чтобы вы меня касались! Понятно? Вы списали мои слова на кокетство, видимо, так вот нет! Я нисколько не лукавила, не лгала вам. Я не хочу вас, и ваши попытки заставить меня почувствовать к вам страсть провалились! Я не простила вам смерть моей сестры, мне невыносимо принимать поцелуи от убийцы, понятно вам!?

Отчасти она сожалела — где-то в глубине души, очень глубоко, — что Влад ею не овладел, что все не закончилось как тогда, первой их ночью. Но гордость нашептывала ей в уши о том, что она вовсе не игрушка для Короля, и что у нее есть гордость и честь. А это будет поважнее, чем удовольствие!

— Что!? — произнес Влад, потрясенный ее коварством и ее бегством. — Что вы себе позволяете?!

Король все еще был возбужден, и Анна едва не рассмеялась, понимая, что эту проблему ему как-то придется решить самому. Вероятно, до нее никто и никогда ему не отказывал, и он просто не понимал, как такое может произойти. С другой стороны Анна почувствовала в его прикосновениях и поцелуях нежность и страсть, он действительно пытался доставить ей удовольствие и растопить лед в ее сердце. Он вспыхнул, он пожелал ее, он действительно рассчитывал на ночь, полную страсти и наслаждений, и получил вот это — бунт, холодность женщины, которую уже держал в руках, которую целовал!

— А вы что себе позволяете? — бесстрашно ответила Анна, отпрыгнув от Короля, который решительно двинулся вслед за ней. — Вы же знали с самого начала, что я не хочу! Тронете — закричу!

— Кричите, — зло выдохнул Король. — Даже если вас услышат, никто не придет вам на помощь! Здесь хозяин я, и я могу делать все, что мне заблагорассудится! Не хотите добром — я возьму вас силой!

— Зато все узнают, — едко заметила девушка, — что под Королем можно кричать не только от удовольствия, но и от отвращения! Уж я постараюсь, чтобы это услышало как можно больше людей!

Его красивое лицо дрогнуло, из изумленного и растерянного превращаясь в злое, холодное, беспощадное.

— Ах, вот как, — протянул он, поднимаясь. — Затеяли игру! Снова шантаж? Похоже, эта гнилая любовь к манипуляциям у вас в крови!

— Мне все равно, что вы думаете, — бесстрашно ответила Анна. — Ну, что же вы? Все еще желаете взять меня?

Король смотрел на девушку почти с ненавистью.

— Нет, — процедил он. — Что-то желание пропало!

Он чувствовал ее торжество, ее радость оттого, что она вырвалась из его рук почти физически. Эти мысли девушки были ему та оскорбительны, что впервые за много лет он испытал мучительный стыд — оттого, что его отвергают. Не принимают. Оттого, что он показал свое уязвимое место в сердце, позволил себе быть нежным, и теперь эта коварная и злобная девчонка безжалостно и точно бьет туда, издеваясь и торжествуя. И самое гадкое — он снова ощутил отвращение к себе, почти омерзение. В видениях девчонки его руки были обагрены кровью, кусочки еще живой плоти трепетали на его ладонях, и это вызвало у Влада позывы к рвоте. Какие уж тут ласки…