Люди пепла - Артем Каменистый

— Тоже порождения пепла, но на этот раз без корней, о чем я неоднократно сожалел. Быстрые, заразы, и могут набедокурить. Внешне у них есть некоторое сходство с человеком, они достаточно умны, при необходимости могут использовать сложные орудия из древесины и камня. В том числе дротики с парализующим ядом. Последнее случается редко, но всегда имей ввиду, что одной царапиной тебя могут вывести из строя. Тессеркулла этих тварей не трогает вообще, они могут безбоязненно проходить через ее заросли напрямик, пока люди, спасаясь от заметившей их стаи, будут искать пути обхода. Парализованную жертву могут убить сразу, а могут на время пощадить. На короткое время. Такое случается лишь в брачные периоды трессингов. В эту пору их самцы круглые сутки возбуждены, они бросаются на что угодно. Этим затейникам все равно, мужчина перед ними или женщина, так что каждый из тех, кого они схватят, имеет шанс оценить их безудержную любвеобильность.

— Если там так опасно, зачем они сели в шлюпки? По мне так лучше утонуть вместе с кораблем, чем такое.

— На острове Кашалота есть и хорошие места, особенно в северной части, я просто мечтаю, чтобы этим подонкам не повезло. Пусть попадут в южную, они эту радость заслужили. Ты все запомнил про тессеркуллу и трессингов?

— Да.

— Не забывай это. И другим расскажи. И то и другое встречается почти на всем Крайнем Юге. Невеликая опасность, но немало самых опытных воинов находили смерть от крепких колючек и неутомимых бегунов. Хорошо бы, если все могли слышать мои рассказы. Пока не встану на ноги, это единственный способ подготовить вас к новой жизни.

— Всем слушать нельзя, трое все время должны дежурить возле дверей. Еще один ходит по палубе и поглядывает везде.

— На что поглядывает?

— Время от времени пепельники начинают стучать в стенки трюма. Мы боимся, что они пытаются устроить брешь.

— У них не хватит на это ума.

— Но на всякий случай мы должны присматривать.

— Ты главный, это твое решение, но я бы сильно не беспокоился по этому поводу. Хотя… Знаешь, все же соглашусь с тобой во всем. Да, надо присматривать за ними.

— Думаете, что они и правда могут найти другой выход?

— Я никогда не сталкивался с ситуацией, когда орава рабов пепла оказывалась заперта в трюме коммерческого судна. Догадаться поискать другой выход не так уж сложно, так что ты правильно делаешь, что принимаешь все меры к недопущению этого. Ладно, сегодня мне и правда лучше помалкивать, приберечь силы. Но завтра попробую выбраться на палубу.

— На палубу?! Да мы думали, что вы вот-вот умрете! Вам еще лежать и лежать!

— Я уже много раз умирал, вошло в привычку, знаю что и когда мне надо делать. Завтра можно выбираться, не сомневайся. Только бы с силами собраться. Как насчет горячего обеда? Это возможно организовать?

— Попрошу девушек сделать похлебку из солонины. Простите, но ничего лучше нее у нас нет: только она и некачественные сухари. И сладости у капитана, но из них похлебку вряд ли сваришь.

— Да, этот тупой толстяк тот еще сладкоежка. Между вами проблемы случались?

— В каком смысле?

— В прямом: драки, ссоры и прочее в таком роде.

— Всякое бывало, но в обще-то держимся нормально, не грыземся по любому поводу.

— Вы не первые попавшиеся, вас выбирали. Но все же не стоит забывать, что выбирали из тех, кто преступили закон. Так что будь готов ко всему.

— Постараюсь.

— Хорошо, ступай, помогай своим людям. Если тебе нужна эта девушка, забирай ее тоже. Я не умру, если останусь в одиночестве.

— А можно спросить — кто вы? Зачем плыли на этом корабле? Вы сопровождали груз? То есть нас?

— Я просто пассажир и не имел никакого отношения к грузу. Но я еще и слуга Церкви Святого Круга, а вы ее собственность. Так что мой долг — о вас заботится.

— Если не имели отношения к грузу, то откуда узнали о том, что я стертый?

— Плавание долгое и скучное, со скукой приходится бороться самыми разными способами. Чтение списков — не самый худший из них. Ты единственный стертый из пассажиров, тебя трудно не запомнить.

— Понятно. Хочу сказать, что все ребята вам благодарны. Не будь вас, никто из нас не смог бы выбраться на верхнюю палубу.

— Если бы я не допустил промашку, смог бы спасти куда больше людей. Не так уж сильно вас переморозило, чтобы почти все умерли. Но теперь уже да, время потеряно, почти все так и задохнулись в ящиках. Какая страшная смерть, прости меня Святой Круг. Надеюсь, немногие встретили ее в сознании, куда лучше умирать во сне. Их приговаривали к искуплению грехов, а не к мучительной казни. Иди Трой, мои веки смыкаются. Но как только появится горячая похлебка, сразу разбудите. Воину нужна добротная пища, особенно такому потрепанному как я.

Вода была не слишком приятная на вкус и разного мелкого мусора в ней хватало, но это уже куда лучше чем та омерзительная бурда которую приходилось зачерпывать из последней бочки.

Трой, прополоскав рот, сглотнул, одобрительно кивнул:

— Сойдет.

— Гадости в ней много, — буркнул вечно всем недовольный Бвонг.

— Это от грязной парусины, вряд ли отравишься.

— Уверен? Я тут наслушался рассказов о пепельном яде, вдруг все паруса в нем?

— Сомневаюсь, ведь это не паруса с мачт, это запасная парусина. Где бы она набралась пепельной гадости, если лежала свернутой в рулоны?

— Откуда мне знать где? Со мной давно ничего хорошего не случалось, так почему бы не отравиться еще и пепельным ядом? Вот возьми этот дождь. Откуда появились его капли? Вдруг они тоже ядовитые, вдруг их с юга ветром принесло?

— Такой большой, а трусишься как маленький ребенок, — насмешливо произнесла Миллиндра, недовольная тем, что здоровяк упорно обзывал ее Веснушкой. — Мы рашмеры, нам пепел юга нипочем, надо очень много яда, чтобы нам навредить.

— Да тебе и мелкой капли хватит. Тоже мне, смелая выискалась, соплей перешибить можно, а наглость так и прет.

— Да уж посмелее тебя.

— Да что ты говоришь? Так возьми топор и спустись в трюм, там надо кое-кому голову проломить, а у меня как раз смелости не хватает.

— Воды у нас не так много, но на некоторое время недостатка в ней не будет, — продолжил Трой. — Теперь надо подумать о еде. Один бочонок солонины почти пуст, во втором она протухла, есть ее невозможно.

— Но ты ее не выбросил, — встрял Бвонг. — Значит, думаешь, что мы эту вонючую гадость будем уминать за обе щеки, когда дело дойдет до голода.

— Надеюсь, что обойдемся без голода. У нас еще сухари остались.

— Их тоже мало, и они слова доброго не стоят — труха с жучками вперемешку.