Быстрые воды - Даниэла Стил

Джина панически боялась за него.

– Я потерял все свое оборудование. В студии вода поднялась на три метра, – сказал Найджел с отчаянием, даже не спросив, как она и дети себя чувствуют, и не выразив радости по поводу того, что они тоже не пострадали. И Элен, и Чарльз сразу же обратили на это внимание, но ничего не сказали. – Ты понимаешь, что это значит для меня? – продолжал Найджел. – И, конечно же, у меня нет страховки на случай наводнения. Я провел всю ночь, помогая местным художникам грузить их холсты в фургоны. Нам удалось спасти многие их работы, но свое имущество я потерял. И мои негативы тоже погибли. Это трагедия.

Говоря это, он чуть не плакал, и Джина обняла его за талию, выражая свое искреннее сочувствие.

– Я счастлива, что ты жив, – проникновенно сказала она.

– Мне понадобятся годы, чтобы восполнить потерю оборудования, а утрата негативов невосполнима. Слава богу, что я оставил свои старые негативы в Англии, – заметил Найджел.

И тут он огляделся по сторонам, словно впервые осознав, где находится.

– Господи, что за жуткое место. Столько детей и стариков! – поморщился он.

Грейс и Элен с интересом рассматривали его, словно он был персонажем какого-то фильма. В нем было что-то ненастоящее, и всем своим существом он излучал откровенный нарциссизм.

– Почему ты не устроилась в гостинице? – с удивлением спросил он Джину.

– У нас не было времени. Нас эвакуировала полиция, и мне пришлось оставить в квартире все вещи, за исключением кое-какой одежды для девочек. Все гостиницы в окрестностях затоплены. И я не хотела покидать убежище до тех пор, пока ты не появишься. Мне не хотелось, чтобы ты волновался, если мы просто уйдем отсюда и отправимся на север.

Джина не стала говорить ему, что Чарльз умолял ее позволить ему найти для них номер в какой-нибудь гостинице, как трудно бы это ни оказалось.

– Тебе следовало бы это сделать. Я должен прямо сейчас вернуться в Бруклин. Я приехал, чтобы оставить у друзей кое-какие работы. – Он приехал даже не специально ради того, чтобы повидаться с ней, и для Чарльза это не прошло незамеченным. – У меня остались друзья в Ред Хуке, которым я хочу помочь. – А также женщина с двумя детьми в убежище на юге Манхэттена, которую он якобы любил. Но ни в выражении его глаз, ни в его словах этого не чувствовалось. – Тебе следует постараться как можно скорее выбраться отсюда. От одного только шума я сошел бы с ума.

Ей тоже это не доставляло удовольствия, но она настаивала на том, чтобы остаться в убежище, только из-за него, чтобы он мог найти их. И тут он словно вспомнил о ее детях и посмотрел на них.

– Веселитесь, девочки? Это ведь настоящее приключение, не так ли? – Он не стал дожидаться ответа, а с рассеянным видом повернулся к Джине: – Мне пора идти. Меня ждут. Увидимся дома, когда я смогу туда вернуться. Не жди меня в ближайшие несколько дней.

– Будь осторожен, там все еще опасно. Где ты остановишься?

– Понятия не имею, большая часть Ред Хука была затоплена прошлой ночью. Найду, где поспать. Я позвоню, когда телефоны снова заработают.

Он небрежно чмокнул ее в губы и, забыв сказать «до свидания» детям и не обращая внимания на остальных, стал пробираться сквозь толпу к выходу. Он с раздраженным видом расталкивал стоявших у него на пути людей и, ни разу не оглянувшись на Джину, вскоре исчез. Все это время он говорил только о себе и даже не потрудился сказать Джине, чтобы она берегла себя, когда отправился к друзьям, которые ждали его снаружи. И он не предложил ей пойти с ним, чему Чарльз в любом случае воспротивился бы, тревожась за безопасность своих детей. Но Найджел, по-видимому, вовсе не интересовался ими и не беспокоился за Джину.

Эта встреча стала тяжелым испытанием для Джины и показала, кем Найджел был на самом деле, и она не могла этого не заметить. После его ухода у нее на глазах выступили слезы, и она отвернулась, чтобы Чарльз не увидел, что она плачет. Чарльз ничего не сказал и принялся болтать с дочерьми, но он получил ясное представление о том человеке, ради которого Джина оставила его. Да и для самой Джины это явилось откровением. Она ушла в столовую за чаем, по крайней мере так она сказала, а когда вернулась, тихо прошептала Чарльзу, что, может быть, стоит попытаться переехать в гостиницу, если они смогут найти свободный номер где-нибудь. Она не стала говорить этого, но было ясно, что больше не было смысла дожидаться Найджела в убежище. А у Чарльза больше не было никаких дел в городе, поскольку все расположенные на Уолл-стрит фирмы были закрыты, а сама Уолл-стрит и здание биржи были затоплены. Единственной его заботой в Нью-Йорке стало помочь Джине и их детям.

– Я посмотрю, что можно сделать, – тихо сказал Чарльз.

Он направился к очереди, которая стояла у телефона. Это была линия проводной связи, которую недавно подключили для людей, находившихся в убежищах. Элен пыталась дозвониться до Джорджа, но, отстояв два часа в очереди, обнаружила, что линия рассчитана только на местные звонки, а не на международные, так что ей не удалось с ним связаться. Одним махом они лишились всех благ цивилизации и современных технологий. Это было все равно что оказаться в Средневековье, как кто-то заметил, когда она стояла в очереди. Но большей частью все испытывали облегчение оттого, что нашлось безопасное место, как бы шумно, неудобно и тесно здесь ни было бы. Это было лучше, чем подвергаться опасности в своих домах. А детям, похоже, нравилось все происходящее гораздо больше, чем взрослым, которые испытывали стресс, неудобство и усталость.

После того как Чарльз ушел звонить по телефону, Джина притихла. Она была расстроена, вспоминая о визите Найджела, и Элен ничего ей не сказала. Она тихо беседовала с матерью, которая держала на руках Бланш и переживала из-за того, что не может увидеть, во что превратилось ее жилище.

Чарльз вернулся через час и объявил, что нашел номер в гостинице на Пятидесятой улице.

– Там, похоже, довольно ужасно, – честно сказал он. – Это второразрядный отель, но кто-то посоветовал мне попытаться позвонить туда. Все приличные гостиницы переполнены. Я безуспешно пытался найти там свободное место, и эта гостиница была последней надеждой. Она называется «Линкольн Ист», и у них есть только один номер. Они дадут нам раскладушки для девочек, а я могу спать на полу, если тебя это устроит. Я не против. Или ты можешь перебраться туда, а я останусь здесь, хотя я предпочел бы быть поближе к тебе и к девочкам. Я не хочу, чтобы вы в такое время одни ходили по городу, пусть даже по северной части. Что ты об этом думаешь? Я забронировал номер и оплатил его кредитной карточкой, так что если мы захотим, этот номер наш.

Джина, казалось, испытывала огромное облегчение и благодарность. После почти сорока восьми часов пребывания здесь оставаться в убежище стало невыносимым. Двое суток в оглушающем шуме, тесноте и хаосе вместе с тысячей других людей было нелегким испытанием для человека в любом возрасте.

– Поедем все вместе, – с благодарностью сказала Джина.