Послезавтра - Уитли Страйбер

Пол посмотрел на него как на умалишенного.

— «Воридиум»? Да, это дело могло здесь нашуметь. — Он снова посмотрел на экран с таким выражением, будто боялся, что оттуда вылезет что-то страшное. — Что же нам теперь делать?

Гари больше не мог терпеть, ему хотелось отметить новообретение жизни.

— Я скажу тебе, что мы будем делать! Мы пойдем и будем праздновать!

В доме на Парк-авеню Джей Ди по-прежнему оставался спокоен. Сэму это очень нравилось, потому что он очень хотел, чтобы кто-нибудь был спокоен, и знал, что им делать дальше.

— Виктор застрял в пробке на Пятой авеню, — сказал Джей Ди. — Нам будет проще встретиться с ним, если мы выйдем к нему навстречу.

У Брайана отвисла челюсть:

— Ты хочешь сказать, что мы должны идти пешком? Когда на улице творится такое?

— Это в паре кварталов отсюда.

В это время в квартире замигали все лампы.

«Боже мой, — подумал Сэм, — только бы не вырубилось электричество! Я не хочу разрыдаться перед этими ребятами, а это вполне может произойти». Лора тоже была на грани срыва. Ее рука стала твердой как сталь. Теплая, живая сталь.

Бар «У Мортона» был открыт и набит до отказа брокерами, отправлявшими одну рюмку вслед за другой. Тони хотел было к ним присоединиться, но понял, что ему ни за что не пробиться к стойке, где всякий раз, когда клиент кладет на виду у бармена пять долларов, его стакан наполняется новой порцией выпивки. В том месте, где он находился сейчас, у него была только одна возможность: передать деньги вперед, терпеливо ждать, пока ему передадут его стакан, и надеяться, что никто из этих умников не решит его выпить.

— А я только что получил деньги по второй закладной, — поделился несчастьем Терри.

Гарри вдруг почувствовал свое превосходство. Почему? Ведь спасение его шкуры не было его заслугой. Все равно ведь чудеса происходят не каждый день, не так ли? Значит, кто-то там, наверху, решил, что Гарри стоит того, чтобы вмешаться в обычный ход событий. Иначе и быть не могло.

— Знаешь, в чем твоя проблема? — спросил он Тони.

— Да, все летит в тартарары.

— Нет. Ты слишком любишь деньги.

Пол даже потрогал рукой лоб Гарри.

— Как ты себя чувствуешь?

По дороге сюда Гарри купил несколько пачек «Кэмел», открыл их и стал шарить по карманам в поисках зажигалки, которую тоже только что приобрел.

— Мне казалось, что ты бросил курить, — сказал Пол.

— С этой минуты я буду проживать каждый день, будто он у меня последний. Никогда не знаешь, сколько тебе отпущено. В один момент тебе светят десять миллионов долларов, в другой — десять лет тюрьмы. Так-то. — Он понимал, что начинает говорить слишком громко, и это заставляет окружающих обращать на него внимание, несмотря на стоявший в баре гул голосов. — Я каждый месяц плачу пять штук за квартиру, в которой моя горничная проводит больше времени, чем я. Зачем? Говорю тебе, Поли, пришло время кое-что изменить. Попрощайся со старым, эгоистичным и жадным Гарри. Я больше не раб Всемогущего Доллара!

— Может, ты сядешь, Гарри?

— С этого момента я собираюсь ценить каждое мгновение своей жизни. Мне наплевать на деньги! С этого самого момента!

— Гарри, сядь!

Но тот взял банкноту, свернул ее трубочкой и поджег.

— Это, — сказал он, — ничего не стоит!

— Ты что, это же сто баксов!

— Это просто кусок бумаги.

Вдруг погас свет и повисла тишина. Темноту нарушал один-единственный огонек — тлеющая стодолларовая банкнота Гарри, которая тоже постепенно догорела.

Началось столпотворение.

Джей Ди нажал кнопку вызова лифта, когда во всем здании снова отключили свет.

— Может, мы пойдем по лестнице? — предложил Сэм.

— Мы же на верхнем этаже, — предупредил Джей Ди.

Они немного подождали, но электричества все не было.

— Наверное, все-таки придется спускаться по лестнице, — прокомментировал Брайан.

Они прошли по лестничной клетке, где на каждом пролете горел резкий аварийный свет. Здание было невысоким, поэтому спуск оказался не слишком долгим. На дорогу до первого этажа у них ушло не больше десяти минут.

Парк-авеню превратилась в реку. Обычно система водостока в Манхэттене работала нормально, но если начинают выпадать осадки со скоростью более трех сантиметров в час и это происходит долее двадцати четырех часов подряд, то наводнение становится возможным даже в прекрасно дренированных местах.

Лора предложила подождать здесь, и Сэм подумал сначала, что она права, но потом он снова вспомнил, что должен вернуться домой. Все шло как-то не так. В мире где-то произошел серьезный сбой, а его отец знал, в чем дело, и мог защитить свою семью от любого бедствия. Только для того, чтобы укрыться под его защитой, Сэм должен находиться рядом с ним. Он думал, что если они сейчас не сделают все возможное для того, чтобы оказаться вместе со своими семьями, то могут никогда больше их не увидеть.

— Мы должны попасть домой, — сказал он, выходя на улицу.

Вода на проезжей части доходила легковым машинам уже до середины колеса, и даже по тротуару идти надо было очень осторожно. А дождь все лил, рыча и барабаня по стенам и крышам, и не было ни малейших признаков того, что он когда-либо кончится.

Город продолжал жить, везде сновали машины, но пробки затрудняли их движение во всех направлениях. Сэм боялся, что дороги были забиты желающими выбраться из города в Нью-Джерси по двум тоннелям и мосту. Если так, то у них самих оставалось все меньше шансов добраться домой. Что, если тоннели были уже затоплены? Значит, все городское движение устремилось в одном направлении — к мосту Джорджа Вашингтона.

Джей Ди решил взять на себя роль старшего.

— Сюда, — сказал он и взял Лору за руку.

Она нравилась ему, потому что была замечательной, и Сэм не мог его в этом винить. К тому же Джей Ди стал представать перед ним в новом качестве: он делал все для того, чтобы помочь малознакомым людям. Правда, он не надеялся, что забота Джея Ди будет простираться дальше автобусной станции или железнодорожного вокзала, куда он их может подвезти, и это его пугало.

Гарри, Тони и Пол еще не осознавали размера и значения событий, разворачивавшихся у них над головами. С транспортом было плохо, все бегали в какой-то суматохе, да еще этот немыслимый ливень, но ничего из происходящего не могло угрожать их привычной жизни. Они могли выдвинуть множество предположений о том, почему рассыпался фондовый рынок, но ни одно из них не соответствовало действительности.

Люди наблюдали за трагедией, происходившей в Европе и теперь надвигавшейся на США, и были очень напуганы тем, что видели. Инвесторы одни за другими понимали, что, независимо от исхода, все уже случившиеся катаклизмы дорого им обойдутся. Те, кому удалось выжить в обвале 2000–2002 годов, решили побороться за свои деньги. Воротилы фондовых рынков развлекались с ними, как с игрушкой, для маленьких же людей эти шутки оборачивались настоящим адом.