Пятая авеню - Кристофер Смит

Тело собаки уже начало остывать. Шерсть стала холодной. Медный запах собачьей крови заполнил комнату. Позади Майкла стояла коробка, заполненная полотенцами, простынями, кусками разных тканей и одеждой. Двигаясь словно запрограммированный механизм, он сунул руку в эту коробку, выбрал толстое бледно-голубое полотенце и накрыл им спину Руфуса. С немым ужасом он наблюдал, как цвет полотенца, изменившись, стал малиновым. Он полез в коробку за другим полотенцем и вдруг увидел конверт, прилепленный к покрытой пятнами ржавчины дверце холодильника.

Некоторое время Майкл пристально смотрел на этот конверт. На нем крупными жирными буквами было напечатано его имя. Казалось, что конверт обращается к нему, громко выкрикивая его имя.

Ему снова послышался негромкий смех, доносившийся из коридора, как будто кто-то, но непонятно где, смеялся над ним.

Он накрыл Руфуса еще одним полотенцем, после чего встал и вскрыл конверт. Внутри был листок белой бумаги, на котором было напечатано послание: «Мы вас не застали, поэтому оставили вам пример того, что происходит, когда на наши просьбы не реагируют. Пожалуйста, мистер Райан, скорее расплатитесь, иначе то же произойдет и с вами».

Шок от того, что он увидел свое настоящее имя, напечатанное на листке, буквально парализовал его. Что еще им известно о нем? Насколько далеко они намерены зайти?

Разорвав записку напополам, Майкл набрал номер отца. Ему необходимы были эти деньги, независимо от тех ужасов, которые он получит к ним в придачу. Ожидая, когда на том конце снимут трубку, он вдруг увидел портрет матери, лежащий на полу в нескольких футах от Руфуса. Кто-то полоснул по нему ножом.

– Да?

– Это Майкл. Я передумал. Мне необходима твоя помощь. Только скажи мне, что я должен делать, и я это сделаю.

А способен ли он на то, чтобы совершить убийство?

– С чего это ты передумал?

Усилием воли Майкл заставил себя ответить на этот вопрос.

– Сантьяго проник в мою комнату и зверски убил мою собаку.

– Я очень тебе сочувствую, Майкл.

– Вот в этом я очень сомневаюсь. Скажи мне, наконец, что я должен буду сделать.

Он посмотрел на пропитавшиеся кровью полотенца, которыми была накрыта его собака. У него не было ни малейшего сомнения в том, что если он не исполнит требований отца, то с ним случится ровно то же, что и с Руфосом.

– Я сделаю все, – добавил он.

Включая и убийство? – мелькнуло у него в голове.

– Почему бы тебе завтра утром снова не зайти ко мне в офис? Мы обсудим все подробности.

Майкл ответил, что придет, и повесил трубку.

Он снова опустился на колени перед Руфусом и дрожащей рукой погладил мертвого пса по спине.

– Прости меня, – едва слышно произнес он. – Это моя вина, и мне очень жаль, что так случилось.

Они же сказали, что у него есть три недели на то, чтобы вернуть им деньги. Так почему они это сделали? Зачем понадобилось убивать ни в чем не повинную собаку? Майкл накрыл Руфуса еще одним полотенцем. Потом посмотрел на изорванный в клочья портрет матери. В нем закипела злоба, и она настолько переполняла его, что смирить ее могла только месть. Может быть, этим он поможет и своему отцу.

Да, он сможет совершить убийство.

Лучи солнца, проникающие через неплотно задвинутые венецианские шторы, падали яркими золотыми полосами на лицо Эрика, на кремового цвета простыни, которыми была застелена его кровать с огромным пологом, и на запачканный кровью ремень, лежащий на куче небрежно брошенной одежды возле одной из ножек кровати.

Было позднее субботнее утро.

Он проснулся с головной болью почти в полдень. Пошарив на прикроватном столике в поисках аспирина, он сел на кровать, проглотил три таблетки тайленола[13]и пошел в ванную, где, попив воды из-под крана, почувствовал некоторое облегчение.

Стоя перед унитазом, Эрик рассматривал себя в укрепленное на стене зеркало, удивляясь, что выглядит намного хуже, чем себя чувствует. Белки опухших глаз были налиты кровью, зрачки до сих пор расширены, спутанные и растрепанные волосы свалялись в причудливые каштановые дреды. Его лицо, обычно гладкое и загорелое, сейчас было помятым, с красными полосами от подушки, а щеки украшала неопрятная щетина. Спустив в унитазе воду, Эрик со стоном отошел от зеркала. Несмотря на то что он изрядно выпил, события прошлого вечера все же оставили отпечаток в его памяти. Когда Эрик расстался с Лианой, он спустился в вестибюль и попросил швейцара вызвать ему такси. Прихода машины он дожидался на улице под дождем, поскольку там он не рисковал встретить ни Селину, ни Джорджа.

Когда подошел заказанный для него автомобиль, он, насквозь промокший, залез в салон и велел шоферу ехать в Редмановский угол – так они между собой называли квартал, где располагался жилой комплекс, в котором жили многие ответственные сотрудники «Редман Интернэйшнл», включая его самого, Селину и Дайану Крейн. Не желая встречаться ни с кем из них, Эрик прошел прямо в свою квартиру, где сразу же уснул, даже и не вспомнив о побоях, нанесенных Лиане Редман.

Теперь, стоя под горячим душем, Паркер осознал всю ненормальность того, что он сделал с Лианой. Избиение девушки ремнем было более чем серьезной ошибкой. Не пригрози он ей, она наверняка обратилась бы в полицию или к своему отцу, и сейчас, скорее всего, он находился бы не в своей ванной комнате, а в камере.

Интересно, подумал он, как долго она будет хранить молчание? Поверила ли она его угрозе? Когда ее злость возобладает над остальными чувствами – а он знал, что такое наверняка случится, а может, уже и случилось, – рискнет ли она предположить, что он, угрожая ей, попросту блефовал, и пойдет в полицию? Или к Джорджу?

Эрика, вышедшего из-под душа, вдруг как громом поразила мысль о том, что, избив Лиану, он тем самым дал ей повод шантажировать его. Лиана знала, сколько сил он положил на то, чтобы достичь своего нынешнего положения в компании. Она знала, какое значение имеет для него его репутация в компании «Редман Интернэйшнл», да и сама работа в ней.

Если она захочет, она одним махом сможет разрушить все, ради чего он трудился все эти годы.

Натянув синие спортивные штаны и старую выцветшую футболку, Эрик решил, что надо позвонить Селине и объяснить ей все, чему она стала свидетелем прошлым вечером. Если он отложит это на потом, неприятности приобретут более серьезный характер.

Пройдя в гостиную, он набрал номер Селины. Если она расскажет отцу о том, что видела, он был уверен, что Джордж тут же выставит его с работы и все эти годы борьбы за место под солнцем пойдут прахом.

Слушая гудки, он думал о Лиане. Если он потеряет из-за нее работу, то сделает так, что прошлая ночь покажется ей веселой вечеринкой.