Сплошное свинство - Алексей Онищенко

— Вплоть до «Снежного взрыва» в носоглотку и полета «порше» в витрину «Макдоналдса»?

— Не все так просто, — причмокнул Свин и, отвлекшись на мгновение, с шумом выпил громадный глоток кофе из икеевской бадьи. — Дело в том, что у девочки был вкус. Поначалу она, разумеется, следовала требованиям продюсера и пела музыку, понятную и приятную студенткам СПТУ, а также их хахалям из стройбата. Господин Масалов не приветствовал в своих подопечных творческих метаний. Бизнес есть бизнес. Много секса, мало смысла — народ валом повалит на стадионы, а полные стадионы — это деньги, и причем хорошие.

— Но Алине все это стало надоедать, — предположил я.

— Наверное. Я проштудировал ее интервью и выяснил, что для души девочка слушала серьезную музыку. Поэтому, когда Алина раскрутилась настолько, что могла позволить себе толику самостоятельности, она стала подумывать о записи музыки, которая приносила бы не только деньги, но и моральное удовлетворение.

— Ты говоришь о диске, который мы крутили в машине?

— Да. Кстати, я ошибся, когда сказал тебе, что его никто не услышит. Услышали, да еще и как… Хотя поначалу все звукозаписывающие компании отказывались его издавать. Во-первых, боялись конфликта с Масаловым, он довольно могущественная личность в шоу-бизнесе. Во-вторых, не хотели рисковать деньгами: общеизвестно ведь, что Алина Стайгер секс-бомба — и вдруг какие-то чувства, лирика… Народ может не понять. Алина страшно переживала по этому поводу, все последние интервью у нее на эту тему. Может, и наркотой стала баловаться по причине нервов. Но попыток отстоять свое творчество она не оставляла. И случай представился. На прошлый фестиваль к нам приезжал один известный западный режиссер. Алина выступила на приеме в его честь. Причем исполнила, как ты можешь догадаться, только песни из своего нового диска.

— И режиссеру понравилось…

— Не то слово, — хрюкнул Свин, — он пришел в дикий восторг и пообещал включить несколько вещей в саундтрек к своему новому фильму. А американцы, как известно, имеют весьма странную привычку сдерживать свои обещания.

Я встал и подошел к окну.

— Ладно, все это очень хорошо, трогательно и печально. Но я так и не понял, из-за чего ее убили.

— Молодец, — похвалил меня Свин. — Первый шаг на пути логического мышления — увидеть, что события лишены логики. Давай рассмотрим все возможные варианты.

— Нумером уно, очевидно, напрашивается продюсер, — сказал я, разглядывая издали фотографии на экране ноутбука. — Он выглядит как стопроцентный уголовник: лысый череп, пуд золота на пальцах, угрюмый оскал на лице…

— Они все так выглядят, — сказал Свин, — положение обязывает.

— Вполне вероятно, он сильно переживал из-за «самодеятельности» Алины, — продолжил я, — поскольку терял возможные прибыли от продолжения эксплуатации секс-имиджа своей подопечной.

— Все верно, — согласился Свин. — Только вот не убивают за это. А если и убивают — то не с помощью Сгустка, а более прозаическими методами. Не забывай, что Алине желали зла довольно много людей.

— Как насчет читательниц глянцевых журналов? — осенила меня новая мысль.

— Навряд ли, — сморщился Свин. — Их читают в основном, чтобы позавидовать и помечтать. Но не для убийства.

— Хорошо, сдаюсь. — Я поднял руки вверх. — Давай выкладывай, что ты там нарыл.

Свин улыбнулся и с видом фокусника несколько раз щелкнул кнопками мыши. Он любил помурыжить меня вопросами, чтобы потом продемонстрировать весь блеск своего интеллекта. Я относился к этому спокойно: у всех свои слабости.

На экране ноутбука загрузилась очередная страница из Интернета. «Независимое творчество» — прочитал я большие фиолетовые буквы вверху экрана. Ниже гнездились яркие заголовки вроде «Засилие отечественной попсы — путь к апокалипсису», «Стагнация современного российского кинорынка» или «Кто читает Александру Маринину?».

— Что такое стагнация? — спросил я у Свина.

— Мы работаем, а не дурью маемся, — чересчур поспешно отрезал он. — Название сайта тебе знакомо?

— Нет, — пожал плечами я.

— То есть Ты не интересуешься свободным искусством?

— Я вообще ничем не интересуюсь, с нашей-то службой, — вздохнул я и взмолился: — Свин, хватит спектаклей, голова еще не прошла. Расскажи лучше все, что знаешь, а я внимательно выслушаю.

Раздосадованный тем, что ему не удается поактерствовать, Свин слез с дивана и медленно, печатая пол копытами, стал наматывать километраж вокруг стола, с плохим апломбом излагая нужную информацию. Полагаю, себе он казался по меньшей мере вторым Ильичом. Пишите, барышня, пишите…

— Сайт «Независимое творчество» был создан, как явствует из приведенной в главе «О нас» информации, людьми, которые устали от «пошлости, ханжества и непрофессионализма, господствующих в современной российской культуре». Темы статей — музыка, кино, литература, изобразительное искусство. Все статьи — критические, в каждой из них подробно объясняется, в чем именно заключаются пошлость и ханжество того или иного произведения. На форуме к авторским замечаниям добавляются новые.

— А они только критикуют? — спросил я.

— Да. Я пытался найти на сайте что-нибудь из альтернативного творчества. Там приводится много имен, но конкретного материала нет. Упоминается только, что все эти независимые творцы по своей сути принадлежат к поре Серебряного века, а потому предъявлять их труды широкой публике — все равно, что метать бисер перед… гм… Ну, в общем, произведения настолько высокохудожественны, что знающим людям это и так ясно, а не знающим нечего и пачкать высокое своим приземленным интересом… Кстати, не знаешь, когда он был, этот Серебряный век?

— После золотого, — с трудом нашелся я.

— Я тоже так подумал, — кивнул Свин и продолжил: — Сайт регулярно пополняется новыми материалами. Некоторые из них весьма интересны для нас. Так, один автор предлагает освежевать несколько популярных писательниц женских детективов и повесить их трупы при входе в «Библио-глобус», чтобы другим неповадно было писать эту «отвратительную макулатуру».

— И как много людей читает подобные статьи?

— Тысячи! — подпрыгнул Свин. — Система статистики регистрирует не менее восьмисот посетителей сайта каждый день!

— Страна непризнанных поэтов, — вздохнул я. — Ты все еще осуждаешь меня за то, что остаток своих дней я хочу провести в Испании?

— Перейдем к делу, — пропустил мой вопрос мимо ушей Свин. — Около месяца назад, то есть за две недели до гибели Алины Стайгер, на сайте была опубликована статья некоей Риммы Троцкой под названием «Подражательство подражанию». Вот, полюбуйся на автора.

С этими словами он нажал кнопку на клавиатуре. На экране появилась фотография высокой брюнетки с короткой модной стрижкой. На вид я мог бы дать ей лет тридцать— тридцать пять. Ну, может, сорок, если допустить, что фотография прошла правку через программу «Фотошоп». Женщина была довольно симпатичной, с полной грудью и нежным овалом лица. Одежда — модная, прямоугольные очки в тонкой золотой оправе — явно из дорого магазина. Вот только губы подкачали: тонкая, изломанная презрительной усмешкой линия. Я сразу подумал, что у нее что-то не ладится в личной жизни. Впрочем, если она писала статьи вроде тех, о которых упоминал Свин, ее личная жизнь и не могла быть удачной.