Молчи! Терпи! Подчиняйся! - Арсений Александрович Истомин

показывал кольцо на руке, всем становилось понятно, что мрачного Майкла настигла стрела вездесущего Амура.

Шли дни. Майклу пришла в голову гениальная мысль, как можно сделать жене подарок. Она знала, в каких газетах он печатается, поэтому каждый день следила за его новостями. В один день, когда на него повесили задачу, сделать мини сюжет об эффективности использования беспилотников-разведчиков, он написал о том, что на заводах Министерства Войны работают настоящие профессионалы своего дела, которые понимают всю ответственность этой работы.

Жене эта статья понравилась, Джулия раскраснелась, придя домой и зачитав послание этого откровенного льстеца. Зато в МинПропе Майклу впервые прилетело за написание сюжета не по существу и с явными отклонениями от заявленной темы, однако Министерство Войны оценило подобное сообщение, как очевидный комплимент от Министерства Пропаганды, о чем поблагодарило его руководство, за грамотное и беспристрастное информирование населения о работе сотрудников Министерства Войны. После этого с Майкла были сняты какие-либо обвинения в некомпетентности.

Семейная жизнь юной пары развивалась стремительными темпами. Майкл поддался на уговоры Джулии начать делать ремонт, так что с приходом весны они взялись за отделку спальни. Перенесли лишнюю мебель, телевизор временно переехал на кухню. Первым делом надо было залепить трещины в потолке, из которых периодически сыпалась штукатурка. У Джулии с самого приезда чесались руки заменить люстру на что-нибудь более спокойное и домашнее. Светильник из миллиона стекляшек, вокруг желтой мерцающей лампы, который был здесь еще до переезда Майкла, Джулию откровенно возмущал, она привыкла к простоте. Но в квартире хотела создать уют семейного гнездышка. Майклу оставалось лишь выбирать между теми вещами, что предлагала Джулия. И он ей верил, в конце концов, его жена могла стать дизайнером интерьера или архитектуры, если бы это направление в учебе не было таким «приблатненным», как сейчас было принято говорить. Квартира постепенно приобретала совсем другой вид, чем имелся первоначально. Кроме уютных кресел, в спальне появились светильники. Полки позанимали новые книги, а над телевизором стали стоять рамки с семейными фотографиями. Джулия просто сияла от радости. Семейную идиллию чуть не нарушил один новостной сюжет. В один серый день в списке главных событий была новость о том, что благодаря безупречной работе дронов разведки были уничтожены больница и детский сад противника, где по предположительным данным находились родные военных, дети и раненые. Союз трех Министерств назвал это акцией устрашения и мести. Джулия совершенно не восприняла эту новость. Она долго спорила с мужем по поводу гуманности подобных вещей. Майкл не мог не согласиться с женой, что противник не имел цели, стрелять по больницам и школам пограничных дистриктов, иначе бы оттуда всех эвакуировали. Таким образом, по мнению Джулии, говорить о том, что это был акт мщения или возмездия было ложью. Майкл успокаивал ее, говорил, что это все-таки война, что если Джулия захочет, она сможет уволиться из Министерства и найти другое место куда спокойнее. Мрачное настроение Джулии продлилось еще неделю, после чего она успокоилась.

Майкл начал подозревать что-то, но не стал говорить Юле прямо в лицо. Ту порой рвало после ужина, Джулия стала просыпаться ночью. А в один день она вмиг развеяла все его переживания и страхи, когда сказала, что у них будет ребенок. Майкл сразу забыл про все, что было до этого. Мысль о том, что он станет отцом, будоражила мозг. Он буквально носил Джулию на руках, ее руки в свою очередь лежали к скорейшему ремонту на кухне, что Майкл всячески отрицал. Джулия в свою очередь хотела все успеть, чтобы ребенок в последующем не дышал пылью, красками и прочими химикатами. Майкл говорил, что Джулии уже нельзя браться за ремонт, так как она в положении, и что она сейчас тоже может сделать только хуже себе и ребенку, сама надышавшись краски, пыли или какой химии. Это была шутейная семейная ссора, они все равно не хотели снова браться за ремонт, пока не закончится жаркая летняя пора. На выходные они брали машину и уезжали в четвертый дистрикт, где останавливались в полюбившимся кафе. Покупали фрукты, овощи и возвращались домой.

Вставать на работу Майкл начал не так тяжело, ему не приходилось больше с хмурым видом идти по лестнице, как на каторгу, поднимаясь в свой кабинет. Свадьбу и беременность жены отмечали не всем отделом, а маленькой тихой компанией, чтобы не было вопросов, что у них за сборище. Впрочем, Майклу было не до отдыха и празднеств. Дома надо было закончить отделку спальни, пока Джулия выбирала постельное белье, подушки, шторы с занавесками в цвет, Майкл увлеченно приделывал плинтуса. Работа по дому не была в тягость, они сразу могли видеть результат, квартира заметно преобразилась. Ко всему прочему они делали это для себя, а не для кого-то другого. Хотя Джулия и аргументировала ремонт на кухне тем, что сейчас туда гостей позвать стыдно.

Теперь к той домашней суете у Майкла прибавлялись забота о будущей маме и ребенке. Не смотря на то, что Джулия могла и сама о себе позаботиться, о чем не раз говорила Майклу, тот настаивал, считая своим священным долгом ухаживать за Джулией, что ей, в прочем, было очень приятно ощущать заботу со стороны мужа. Когда же они были где-то на шестнадцатой неделе, у Джулии начались признаки беременности, которые замечают некоторые мужья. Джулия стала мало есть при нем, была не разговорчива. Ее иногда посещали маниакальные идеи по поводу и без повода. Чаще всего она говорила о переезде на море или, хотя бы, в четвертый дистрикт, якобы там хорошая атмосфера, чтобы растить ребенка, чистый воздух и с экологией все в порядке. Майкл списывал все на беременность, он считал, что подобные замашки жены скоро пройдут, поэтому не придавал им особого смысла, соглашаясь с каждой ее идеей. Джулия и сама порой забывала, о чем говорила день назад, но главная мысль о переезде ее не оставляла. Сначала Майкл выслушивал лекции о том, что было бы неплохо уехать куда-нибудь, где они могли зажить свободно. В конечном счете, это свелось к истерикам и уговорам срочно переехать, незаметно и быстро.

— Почему? — спрашивал Майкл, не понимая, что так волнует жену.

Джулия говорила, что в городе не безопасно. На нее подозрительно смотрят какие-то люди, якобы за ней постоянно следят. Но Майкл сваливал все на семнадцатую, восемнадцатую, а потом уже и двадцатую неделю, списывая страхи жены на неблагополучное детство и желание максимально защитить будущего ребенка.

В очередной раз, проснувшись с утра, он разбудил Джулию поцелуем, они позавтракали, Джулия почти дочитала