Возвращение - Дженнифер Арментроут

Хм. Разве вечером их не закрыли? Подушка была ужасна. Твердая, как мешок с камнями, хоть и невероятно гладкая. А еще она странным образом пульсировала.

Но подушки не пульсируют.

Меня бросило в жар, когда я поняла, где нахожусь и на ком – а не на чем – на самом деле лежу. Это был Сет. И я не просто лежала на нем, я сплелась с ним в клубок. Моя голова покоилась у него на груди, правая рука была согнута в локте возле его бока, а левая лежала поверх его твердого живота. Он навалился на одну мою ногу, а другой я обхватила его, из-за чего мое бедро оказалось в опасной близости от той области его тела, с которой лучше было дела не иметь.

Ого.

Одна его рука запуталась в моих волосах, которые ночью распустились, и я почему-то лежала под одеялом, хотя засыпала точно без него. Получается, в какой-то момент он накрыл меня. Как неловко. Не стоило и сомневаться, что ночью я перекатилась ближе к нему и вцепилась в него, как паразит.

Черт.

Его грудь поднималась и опускалась у меня под щекой – Сет дышал ровно, глубоко. Он все еще спал, так что мне нужно было аккуратно отодвинуться, пока парень не проснулся и не обнаружил, что я использовала его в качестве подушки.

В детстве у меня была подушка-игрушка – большая божья коровка, которую можно было так обнимать. Я таскала ее повсюду и даже приносила на озеро. Однажды я играла с ней, когда пришел Боб, и он уставился на нее, как на диковинного зверя. Может, подушка до сих пор лежит где-то у бабушки? Хотя кому нужна какая-то подушка-игрушка? Закатив глаза, я велела себе сосредоточиться. Но как мне было передвинуть его руку? Или вытащить из-под него свою ногу? И не ударить его ненароком прямо между…

Кто-то тихонько кашлянул.

Мое сердце пропустило удар. Я обвела комнату взглядом и заметила высокую, темнокожую девушку, которая сидела на стуле возле стола.

О боже.

Эрин скрестила руки на груди. Сейчас она казалась вполне обычной – точь-в-точь такой, какой я увидела ее два года назад, когда впервые вошла в общежитие, жалея, что не взяла с собой любимую подушку-коровку. Ни кожистых крыльев, ни белых глаз. Ее кожа снова была безупречно гладкой и вовсе не серой, а пальцы были пальцами, а не острыми когтями. Она казалась человеком. Наши взгляды встретились, и у меня внутри все похолодело. Она все время мне врала.

– Ну-у-у, – протянула Эрин, закидывая одну стройную ногу на другую, – я слышала, чтó о нем говорят, но, должна признать, все же не думала, что он настолько хорош.

Сначала я не поняла, на что она намекает, но потом вспомнила, где я и на ком лежу. Неловко вышло.

– Все не так, как кажется, – возразила я и попыталась сесть, но рука, которая лежала у меня в волосах, скользнула мне на спину, отчего я встрепенулась.

– Все именно так, как кажется, – низким голосом заметил Сет.

Эрин изогнула бровь.

Я повернула голову. Сет лениво улыбнулся, не поднимая головы с подушки.

– Ты не спишь!

– Я спал.

– Какое-то время, – добавила Эрин, и я снова к ней развернулась. – Мы как раз гадали, стоит ли тебя разбудить. Но ты так стонала.

– Стонала?

Рука Сета тяжким грузом легла мне на бок.

– Ага, постанывала.

Я вспыхнула.

– Я н-не постанываю во сне.

– Еще как постанываешь, – хмыкнула Эрин и постучала пальцами по подлокотнику. – Прямо как котенок.

Я раскрыла рот.

– Это довольно мило, – пожала плечами Эрин.

Какой ужас.

Оперевшись рукой на живот Сета, я все же села. Его пресс не поддался – это было все равно что оттолкнуться от стены. Подобрав полы халатика, я передвинулась в дальний угол кровати.

Сет тоже сел и потянулся. Захрустели суставы. Потом его ленивый взгляд упал на меня, задержался на моих руках, которыми я сжимала халатик, и перешел на Эрин.

– Я есть хочу, – заявил он, моргая сонными глазами. – Ты хочешь есть?

Я всегда хотела есть, поэтому молча кивнула.

– Отлично.

Парень спустил ноги с кровати и снова потянулся. На этот раз, когда он поднял руки, его футболка задралась. Когда он щеголял по номеру с голым торсом, я и тогда успела все хорошенько рассмотреть, но сейчас кубики его пресса снова приковали мой взгляд.

Как и взгляд Эрин.

Сет прошел мимо нее по дороге в ванную.

– Я бы спросил, хочешь ли есть ты, – бросил он ей, – но подозреваю, прошлой ночью ты съела достаточно младенцев.

У меня округлились глаза.

– Ты… ешь младенцев?

– Нет! – закатив глаза, воскликнула Эрин и сердито посмотрела на Сета. Тот усмехнулся. – Придурок.

Сет скрылся в ванной, и в номере воцарилась тишина. Я не знала, что сказать Эрин, но парень быстро вернулся. Пряди вокруг его лица были влажными. Стянув волосы на затылке, парень натянул кроссовки.

– Я вернусь, – сообщил он и направился к выходу. – С беконом. Блинчиками. Яичницей. Сосисками. Может, даже с фруктами. – Открылась дверь. – И вафлями. О! И омлетом. С кучей сыра и перца… – Дверь за ним захлопнулась, и мне осталось лишь гадать, как он все это дотащит.

И снова повисла тишина.

Я теребила пальцами волосам и смотрела на Эрин, которая уставилась на дверь, за которой скрылся Сет.

– Я многое о нем слышала, – тихо сказала она. – Ходит много слухов. Одни правдивы. Другие – нет. Но он действительно убил одну из моих сестер. – Соседка повернулась ко мне. – Правда, они сами пытались его убить.

Я сомневалась, искупает ли это его вину.

Эрин сменила позу и наклонилась ко мне.

– Он просто не… Он просто не тот, кем я его считала.

– Что ты имеешь в виду?

– Неважно, – отмахнулась Эрин. – Я принесла тебе всю одежду, которую нашла, и кое-какие личные вещи.

На полу под столом стояли несколько спортивных сумок и рюкзаков, которые почти лопались по швам.

– Спасибо, – выдавила я.

Эрин нахмурилась.

– Нам нужно поговорить, пока Сет не вернулся и не вывел меня из себя. Понимаю, у тебя все это в голове не укладывается.

– Смеешься? – сухо хмыкнула я. – Двадцать четыре часа назад я была уверена, что боги Древней Греции – лишь миф, а теперь…

– А теперь ты знаешь, что и сама один из мифов, – закончила соседка. – Полубог – и очень важный. Мало того, что полубогов не появлялось уже очень и очень давно, так ты еще и дочь Аполлона. Черт возьми, да твой отец – бог солнца.

Мой отец. Я все еще не могла в это поверить – при каждом упоминании о нем мне было некомфортно.