Кристаль - Поль-Франсуа Уссон

Анжела поднялась, с нарочитой небрежностью прислонилась к стене и подумала: «Какие у него огромные ботинки, я никогда таких не видела. Должно быть, они исходили всю страну… А почему ты думаешь о ботинках? На самом-то деле, дорогая, ты думаешь совсем о другом… Ну-ну, ты сама знаешь, что ничуть не хуже местных красоток, закутанных с головы до ног. Так что хоть раз в жизни будь откровенна сама с собой. Ты думаешь совсем о другом, сексуально озабоченная лицемерка!»

Она окинула взглядом пространство зала с другой стороны разминочной дорожки. Там стояли столы, за которыми распорядители готовили для девушек легкую закуску. На пять секунд динамики умолкли, потом — наверное, в сто двадцатый раз — снова зазвучал гимн мажореток. Хрупкие когорты дрогнули, упражнения возобновились.

Взглянув на черный брезентовый занавес, Анжела заметила легкое колыхание, как будто с той стороны кто-то шел из крайней раздевалки к выходу. Несколько мгновений спустя из разреза в брезентовом полотнище выскользнула мажоретка и направилась к разминочной дорожке. Анжела не сразу узнала ее, а когда узнала, то сначала не поверила глазам.

Девочка двигалась с непринужденной грацией. Похоже было, что она уходила освежиться: на лице и руках блестели капельки воды. Волосы были собраны в тугой узел и покрыты тонкой серебристой сеточкой.

Кристаль.

Зачарованная видением, Анжела вынула из сумки фотоаппарат, присоединила к нему телеобъектив и приблизила изображение, чтобы убедиться, что не ошибается.

Кристаль — единственная из всех мажореток — была одета в парадный костюм из легкой, просвечивающей ткани. Широкие оборки розовой юбки, расшитой серебром, то и дело взлетали вокруг бедер; стройность талии подчеркивал широкий пояс. Каждым своим движением она создавала вокруг себя мини-каскад — шелестящий, сверкающий, почти невесомый.

Да, это действительно была сестра — или ее призрак. Их недавняя ночная встреча произошла в какой-то непонятной реальности между сном и явью, и Анжела не осмеливалась предположить, что это было на самом деле. Сейчас Кристаль полностью завладела ее вниманием. Больше не пытаясь разобраться, видение это или реальность, Анжела смотрела в объектив, пытаясь не упустить сестру из виду ни на секунду. Ей удалось взять себя в руки. Кристаль склонилась над каким-то длинным футляром и, раскрыв его, вынула свой жезл. Тот самый, который был у нее когда-то: тонкий стальной прут, обмотанный клейкой лентой, чтобы не скользил в руках, с позолоченными металлическими шарами на обоих концах.

«У тебя галлюцинация, детка. Вспомни: несколько месяцев после ухода матери отцу казалось, что она по-прежнему в доме!»

Опустившись на корточки, Анжела гусиным шагом передвигалась вдоль стены, старясь держать колени на одной и той же высоте, поскольку на них опирался фотоаппарат. Однако ей никак не удавалось справиться с дрожью в руках. Глядя в объектив, она старалась не упустить ни малейшего из движений рук и ног Кристаль, ни малейшего поворота ее жезла с позолоченными шарами на концах. Словно загипнотизированная, Анжела щелкала спусковой кнопкой затвора, делая снимки крупным планом. От быстрых движений танцующей мажоретки рябило в глазах. Она казалась жар-птицей, подхваченной вихрем.

На столах были расставлены блюда с сэндвичами с креветками и лососем. Тренеры пытались чуть ли не на пальцах объяснить рослым жизнерадостным женщинам из обслуживающего персонала, что предпочли бы еду не такую жирную, но более калорийную. Однако те в ответ так настойчиво и доброжелательно протягивали им плошки с майонезом, что в конце концов наставники мажореток решили больше не спорить и принялись уплетать розовую нежную мякоть. А уж когда специально для тренеров из-под стола был извлечен ящик местного пива, они смирились окончательно. И впрямь нужно было немного снять напряжение. Вскоре они расслабились до такой степени, что почувствовали себя как дома. Фабио торжественно предложил, чтобы по возвращении в отель они отослали костюм погибшей Адрианы ее родителям, приложив к посылке письмо с выражением соболезнований, подписанное всеми мажоретками.

Сами девушки расположились у столов или на трибуне. Быстро распространилась новость об автобусной экскурсии по столице Норвегии после тренировок. От еды всех разморило. Никто не вспомнил про фотографа, чья раскрытая сумка одиноко стояла на пустой скамейке.

Тем временем Анжела, углубившись в лабиринт пустующих раздевалок, возобновила работу. После гигантского сэндвича с креветками и авокадо она, оглушенная стрекотней мажореток, незаметно прошла вдоль стены и скользнула в небольшой просвет между стеной и краем брезентового занавеса. Она следовала не столько за Кристаль, сколько за голосом своей интуиции. Однако пока она меняла кассету с пленкой, интуиция умолкла. Решив не слишком расстраиваться по этому поводу, Анжела предпочла прийти к выводу, что все-таки у нее была галлюцинация. Пытаясь всесторонне обдумать этот факт, она стала мысленно перебирать доводы, подтверждающие и опровергающие собственное душевное здоровье. Да, она по-прежнему видит рядом свою умершую сестру — но, может быть, оттого, что не может смириться с ее смертью? Или, может быть, она просто заснула на ходу и увидела сон? Но как узнать наверняка?

Она рассеянно прислушивалась к шуму голосов, доносившихся с той стороны занавеса, смотрела на одежду, разбросанную по стеллажам для бутылок. Из соседнего отсека просачивался слабый электрический свет. То и дело щелкая кнопкой спуска, Анжела фиксировала на пленку заброшенность и неуют этих времянок. Общий план, мелкие детали. Пластмассовые конструкции. Донышко бутылки, невынутой по недосмотру. Если приглядеться, можно было увидеть в нем собственное размытое отражение.

Вдруг ей показалось, что за одним из стеллажей мелькнула чья-то тень. Анжела вздрогнула и застыла на месте. Тот, кто стоял по другую сторону стеллажа (если там вообще кто-то был), кажется, тоже испугался и остановился.

— Кто там?

Словно в дурацком сериале, она некоторое время ждала ответа, но его не было. Анжела неотрывно смотрела в ту сторону, где заметила движение. Но тот, кто там был (если ей не померещилось), скорее всего, уже исчез. Она подумала, не стоит ли позвать кого-нибудь из зала. Но наконец сама решила туда вернуться.

Один из стеллажей чуть дрогнул.

«Нет, он не мог сдвинуться с места сам по себе. Но, может быть, в том месте неровный пол и стеллаж перекосился?.. Да и к тому же от этой разминки весь зал дрожит… Хорошо бы сейчас под рукой оказался сейсмограф, но его нет… А может быть, мне просто показалось. У меня слишком живое воображение. Надо об этом помнить».

Но вместо того чтобы вернуться в зал, Анжела немного постояла у черного занавеса, глядя на ряды стеллажей, потом на пару секунд закрыла глаза, снова открыла и осторожно, на цыпочках, направилась в соседнюю раздевалку.

На этот раз она никого не увидела, зато услышала. Где-то за стеллажами. Она прошла к середине брезентового полотнища, где был разрез, и остановилась, глядя на узкие отсеки раздевалок по обе стороны от себя. В них было полутемно, в глубине у самой стены вообще ничего нельзя было разглядеть. Границы, образованные стеллажами, казались нечеткими, колеблющимися. Но ведь на самом деле абсолютной темноты не существует. Анжела не привыкла всматриваться в то, что находится в поле ее зрения, просто так — если только не надо было сделать очередной снимок. Однако ей показалось, что она разглядела за сквозной перегородкой чей-то силуэт. Но вместо того чтобы убежать, она приблизилась к стеллажу и, слегка пригнувшись, оперлась на одну из полок.