Не первый раз замужем - Ирина Хрусталева

– Ты должен завтра поехать на панихиду, а оттуда поехать с Никитой к нам домой.

– Зачем? Что я ему скажу? Я его всегда недолюбливал, и он прекрасно об этом знает и отвечает мне тем же. За каким, спрашивается, лешим я поеду с ним к вам в дом? – воспротивился Зотов.

– Не перебивай, выслушай сначала. Придумаешь, зачем хочешь поехать. Например, документы тебе срочно понадобились, а они должны лежать в моем письменном столе. Или еще что-нибудь. Виктор, ты же мужчина! Мозгов, что ли, нет? В моей спальне на постели сидит обезьяна, ты должен привезти мне ее, – скороговоркой продолжала стрекотать Нина, совершенно не обращая внимания на возмущенный взгляд доктора.

– Нин, ну ты даешь! А что я скажу твоему «любимому» супругу? Что я впал в детство и решил поиграть в куклы? – возмущенно фыркнул мужчина.

– Скажи, что хочешь взять ее на память обо мне. Нет, так не пойдет, он может что-то заподозрить и сначала проверить ее, – пробормотала Нина и почесала кончик носа. – А этого допускать нельзя. Понимаешь, Вить, тебе нужно найти способ, как ее распороть. Там лежит ключик от банковского абонентского ящика. Ой, нет, опять не то. Тогда он увидит, что ее кто-то распорол, и догадается, что это ты. Ну, что же придумать? Мне нужны деньги! – топнула девушка ногой.

– Зачем они тебе сейчас? Я тебя до операции забираю к себе, нужно будет всякие анализы сделать. Придется брать их прямо на дому, потому что другого способа нет. Выходить тебе никуда не следует, сама понимаешь, по какой причине. Зачем тебе деньги? – начал успокаивать ее Виктор.

– Ну, они мне сейчас не нужны, но потом непременно понадобятся, причем в большом количестве, – ответила Нина.

– Вот когда понадобятся, тогда и будем думать, как достать твою обезьяну. Давай собирайся, я отвезу тебя к себе, а потом поеду в клинику. Вы, кстати, тоже собирайтесь, прямо сегодня и начнем ваше обучение, – повернулся доктор в сторону Николая.

Тот обреченно вздохнул и безропотно пошел одеваться, ворча про себя: «Накрылся мой роман медным тазом! Редактор теперь меня живьем скушает и даже не поперхнется. Через два дня я должен принести рукопись в редакцию, максимум через неделю, но чувствую, что раньше, чем через месяц, его там не увидят. А то и позже, судя по делам, которые сейчас разворачиваются. И надо же было мне потащиться на этот остров! Уединился, называется. Не думал не гадал – и нашел на свою голову приключение. Я же практически забыл все, что касается медицины. Как я буду ассистировать? Ума не приложу, что из этого может получиться! Но что-то совершенно невероятное, это уж точно, – вздохнул он. – Я из медицинского института ушел лишь потому, что не могу переносить вида крови, особенно в больших количествах. Ладно, пеняйте на себя, сами напросились», – продолжал ворчать Николай, натягивая брюки.

Прошло десять дней мучительных и нервных приготовлений. Николай, как и предполагалось, ежедневно приезжал в клинику, как на работу, и стоял рядом с Виктором возле операционного стола. Первые три дня его оттуда выносили в бесчувственном состоянии и, положив на диван в коридоре, совали под нос нашатырный спирт. Молоденькие девушки-медсестрички всегда хихикали, когда встречались с «обморочным» доктором, и тот, прекрасно понимая, над кем они подсмеиваются, краснел, как морковка.

– Все! Больше не могу и не буду! – прокричал Николай, ворвавшись в кабинет к Виктору на третий день «работы» в клинике. – Надо мною же все смеются, начиная с нянечек и заканчивая пациентками! Витя, ну ты же прекрасно видишь, что из меня доктор – как из моей прабабушки футболист! Я не могу с собой ничего поделать, особенно когда ты снимаешь с очередной «жертвы» современной косметологии все ее лицо. Они же, эти бедные женщины, желающие помолодеть во что бы то ни стало, сразу становятся похожими на только что освежеванного кролика! Ты когда-нибудь видел, как с кроликов снимают шкуру? – вдруг спросил у Виктора Николай.

– Нет, как-то не приходилось. Я крольчатину больше в приготовленном виде люблю. Ты, Коля, любишь овощное рагу с крольчатиной? – еле сдерживая смех, в свою очередь спросил Виктор.

– Я его теперь не то что любить, я теперь даже смотреть на него не смогу! А уж тем более – есть, – обреченно махнул тот рукой. – Что мне делать? Как объяснить Нине, что из меня не получается ассистент? – задал писатель вопрос и жалобно посмотрел на Виктора. – Посоветуй.

– Николай, хватит тебе паниковать. Это все с непривычки, ведь всего три дня прошло. Через неделю ты на все это «безобразие» будешь смотреть совершенно равнодушно, как на привычную работу, – начал успокаивать писателя Виктор.

– Нечего меня успокаивать, как ребенка, я себя лучше знаю, – забегал писатель по кабинету. – Да я из медицинского института ушел только потому, что не переношу вида крови, особенно в больших количествах. Ты же сам врач, должен меня понимать. Не всем это дается, и ничего здесь не попишешь. Что делать-то? Нет у меня сил терпеть все это!

– Потерпи еще немного. Назад дороги нет. Ты же прекрасно понимаешь, что Нина никогда не согласится, чтобы кто-то еще узнал ее тайну, – пожал Виктор плечами. – Поговори с ней, конечно, только я сомневаюсь, что она примет твои доводы всерьез. Но могу сказать тебе точно, что она-то засмеет до смерти, – хохотнул эскулап.

– Ничего смешного не вижу, – буркнул Николай. – Ладно, попробую потерпеть, но если я снова свалюсь, когда будем делать операцию уже ей, тогда я не знаю… – развел он руками.

– Ничего, я прямо перед твоим носом поставлю целый стакан нашатыря, будешь беспрерывно нюхать, – засмеялся Виктор и встал с кресла. – Пошли, «ассистент», на столе уже лежит очередной «кролик».

Николай застонал, как приговоренный к смертной казни, и потащился за светилом косметологии на подгибающихся ногах. Как ни странно, на этой операции его ни разу не замутило, лишь один раз немного закружилась голова. Но он по совету Виктора держал наготове нашатырный спирт и часто его нюхал. Виктор посматривал в его сторону смеющимися глазами, которые сверкали в небольшом пространстве между шапочкой и медицинской маской. Николай самоотверженно держался, мысленно внушая сам себе: «Я же мужчина, черт меня побери, а не чеховская барышня. Назло всем больше не упаду. Не упаду, и все тут!»

Аутотренинг помог, Николай действительно выстоял, выдержал – и даже помогал зашивать пациентку, когда подошел конец операции.

– Всем спасибо, – проговорил Виктор, когда все было закончено.

Николай довольно улыбался, потому что сегодняшнее «спасибо» заслужил и он тоже. Хоть и совсем немного, но все же заслужил. Следующая неделя прошла практически без эксцессов. С каждым днем Николаю было все легче и легче входить в операционную. А к концу недели он уже мог даже шутить во время операции. Виктор оказался прав, он уже совершенно спокойно смотрел на «освежеванных» пациенток, как на чистые листы бумаги, на которых собирался написать свой новый роман.

И вот, наконец, наступил решающий день. День, на который была запланирована первая и самая ответственная операция Нины.