Все сказки старого Вильнюса. Продолжение - Макс Фрай

С другой стороны, если не поддержать игру, настроение у нее испортится не меньше. Но тогда Сонька будет обижаться не на весь жестокий мир, а адресно, на сестру. Нет уж!

Поэтому Катя поспешно добавила:

– Если спрашивать, то ту бабку в лиловой шубе. Если кто во всем городе и знает про музей глупостей, спорю, это она.

Старуха и правда была что надо. К лиловой шубе из меха невинноубиенного поливинилхлоридного агнца прилагались такие же лиловые кудри, радужные митенки, цыганская юбка и ковбойские сапоги. Встречая подобных красоток, Катя всегда думала: «Ужас какой, совсем чокнулась бедняга», – но вслух демонстративно заявляла: «Вот и я в старости тоже такая буду!» А Соня обычно говорила: «Нет, ну это уже слишком», – с такой плохо скрываемой завистью, что сразу становилось ясно, как она представляет идеальный закат своих дней.

Сейчас, впрочем, Соня не стала обсуждать наряды лиловой старухи, а торопливо подошла к ней, заговорила – ай, жаль, далеко, не слышно! Диалог затянулся, откуда-то появилась карта центра города, у них самих были такие же, в гостиницах их всем раздают. Две головы, лиловая и белокурая склонились над трепещущим на зимнем ветру тонким листом бумаги, наконец Соня выпрямилась, многословно поблагодарила свою помощницу и вернулась к сестре. Сказала, не дожидаясь расспросов:

– Она сама туристка. Из Лондона. У нее там, не поверишь, парикмахерская для кошек, а ее герл-френд в салоне через дорогу стрижет собак. Такой вот счастливый союз, основанный на фундаментальном противоречии. Но важно не это. А то, что на ее карте отмечены все достопримечательности Старого города. В частности, Городской Музей Глупых Вещей.

– Что?!

– Сама чуть в обморок не грохнулась, – призналась Соня. – Невозможно же! Но не хотелось волновать старушку. Случись с ней что, кто подстрижет несчастных лондонских кошек? На ее подружку надежды нет. Как пройти, я запомнила. Здесь совсем рядом. Пошли?

Соня преобразилась до неузнаваемости, хотя Катя, пожалуй, не смогла бы сказать, в чем именно заключаются перемены. Просто безобидная белокурая плюшка внезапно превратилась в валькирию. Того гляди, взлетит, прихватив с собой, кто под руку подвернется, не разбираясь, погиб этот счастливчик в битве или пока нет. Его проблемы!

Эта перемена потрясла Катю так сильно, что только у самого входа в музей, прочитав новенькую вывеску на нескольких языках, включая русский, «Музей глупых вещей», она спохватилась: я же до сих пор так толком и не удивилась! А надо бы. Такого дурацкого музея не может быть в природе, но он все-таки есть. Есть потому, что мы спросили. Только потому! Чокнуться можно же.

Вывески над небесно-голубой дверью было достаточно, чтобы засчитать себе победу в этой нелепой игре с городом и всем миром, заходить уже не обязательно; будь Катя одна, она бы и не стала. Отложила бы до завтра, а пока расспросила бы о странном музее баристу в ближайшей кофейне, а вечером еще и гостиничного портье, поискала бы информацию в Интернете, отправила бы фотографию вывески всем друзьям с припиской: «В мире вот какое диво!» И за сутки худо-бедно привыкла бы к самому факту существования этого невозможного места, тогда можно вернуться и зайти. Или, наоборот, убедить себя, что это абсолютно неинтересно. «Неинтересно» звучит гораздо лучше, чем «страшно». Никакого сравнения, факт.

Но Соню сейчас было не остановить. Валькирия и есть валькирия, вижу цель, не вижу препятствий, по крайней мере, обнаружив, что входная дверь заперта, она не развернулась и не ушла, а нажала на кнопку звонка.

«Надо же, что творится. Давно я ее такой не видела», – растерянно думала Катя.

Собственно, с детства. Тогда на Соню регулярно находило. Тихоня тихоней, а идея отправиться ночью на кладбище, навек расколовшая их дружную дачную компанию на позорных трусов и Победителей Мертвецов, принадлежала именно ей. И прогулка от дачного поселка до дальнего села, двадцать с лишним километров через лес, тоже. И город они уже к десяти годам изучили вдоль и поперек, пешком и всеми видами городского транспорта, с Сониной легкой руки: «Поехали, посмотрим, что там, на конечной сорок девятого! Вдруг что-нибудь необыкновенное? Или хотя бы магазин канцтоваров с закладками, каких больше нигде нет?» Забавно, что родители всегда считали заводилой бойкую Катю. Поневоле приходилось присваивать чужую славу – не ябедничать же на сестру! А потом…

«…а потом Соня стала взрослой, – подумала Катя. – И я тоже. Просто взрослыми, это нормально, со всеми случается. Но похоже, сегодня у нее это вдруг прошло».

Голубая дверь меж тем распахнулась, и на пороге возникла старушка. Не то чтобы копия той, которая подсказала дорогу, просто тоже кудрявая и крашеная, только не в лиловый, а в алый. Одета она была в ярко-зеленое платье, по какому-то недоразумению отороченное алыми, под стать кудрям, перьями.

– Музей, к сожалению, закрыт, – сказала она по-русски. – Мы не работаем по понедельникам и…

– Но сегодня четверг! – возмутилась Соня.

– …и по четвергам! – торжествующе завершила старушка.

Нокаут.

Но Соня не собиралась сдаваться.

– Мы столько слышали о вашем музее! – умоляюще сказала она. – И приехали специально на него посмотреть. Всего на один день, представляете, как обидно?

– Слышали? – удивилась старушка. – Правда? Но где, от кого? Мы совсем недавно открылись.

«Точнее, возникли из небытия. Зато действительно совсем недавно. Буквально пять минут назад», – подумала Катя. На благоразумно промолчала. Пусть Сонька сама выкручивается как хочет.

Соня действительно выкрутилась.

– В Интернете читали, – сказала она. – «В Вильнюсе скоро откроется Музей глупых вещей», уникальная экспозиция, знающий экскурсовод.

– Так и написано, «знающий экскурсовод»? – умилилась старушка. – Очень приятно получить столь лестный отзыв.

– А вы и есть экскурсовод?

– Совершенно верно. А также директор, бухгалтер и уборщица, по совместительству. Меня зовут Луиза Яновна. Этот музей открыл мой племянник, можно сказать, мне в подарок, чтобы не скучала на пенсии. Он довольно богатый человек и, как говорится, с причудами. Всем бы такие причуды, отличная была бы жизнь!.. Ладно, что с вами делать, заходите. Но ненадолго.

– Всего на минуточку! – просияла Соня. – Быстренько посмотрим и сразу уйдем. Просто мы несколько дней спорили, какие тут у вас экспонаты. Интересно, кто угадал.

– Ну и кто из вас угадал? – спросила Луиза Яновна.

– Никто, – растерянно откликнулась Соня.

А Катя только молча кивнула. Потому что если бы они с сестрой действительно взялись фантазировать, что за экспонаты будут в этом музее, ни за что не угадали бы. Когда попадаешь в совершенно невозможный, немыслимый Музей Глупых Вещей, ожидаешь увидеть там что-нибудь причудливое. Например, объекты современного искусства. Или клоунский реквизит. Или бракованную продукцию разных заводов: фотоаппараты, к которым забыли приделать объективы, ботинки с двумя пятками, кастрюли с намертво припаянными крышками, стаканы без дна. А здесь в витринах самые обычные вещи. Расческа, очень старая нарядная кукла, посеребренный поднос… Что в них такого уж глупого?