Корона из жемчуга и кораллов - Мара Резерфорд

Мама, жестоко усмехнувшись, ответила первой.

– Ты ведь этого и добивалась, не так ли? – Она шагнула в мою сторону и ткнула пальцем мне в грудь. – Ты так долго об этом мечтала. Даже старейшины знают, что это сделала ты.

Я сбросила ее руку и повернулась к отцу.

– О чем это она говорит?

Он испустил долгий, прерывистый вздох.

– Они полагают, что это твоих рук дело.

– Что? – Мой голос был резким от негодования, но изнутри меня, подобно червоточинам в коралле, разъедало чувство вины. – Это же просто смешно. Зейди была там, она расскажет им правду!

– Да, – произнесла Зейди у меня за спиной. – Отец, это была случайность. Ужасный несчастный случай, и ничего более. Нора бы никогда и не подумала причинить мне боль!

Мама нагнулась к Зейди.

– Ты не должна лгать ради нее, – промурлыкала она. – Ты все равно станешь принцессой.

– Разве они не могут отправить Элис? – спросил Сэми.

– Могли бы, если бы считали, что у них есть выбор, – ответил отец.

Я коснулась его руки.

– О чем это ты?

Под его глазами пролегли темные круги, а его кожа была землистого цвета, как будто он за ночь постарел на десяток лет.

– Два поколения назад избранная девушка утонула за несколько дней до предполагаемого отплытия в Иларию. Старейшинам пришлось отправить вместо нее другую девушку. Когда принц узнал, что получил посредственную девушку, то наказал народ, перекрыв им на месяц поставку питьевой воды. Десятки варинийцев погибли, в основном дети. – Отец шумно сглотнул. – Старейшины опасаются, что если мы отправим Элис, то иларийцы заявят, что мы нарочно обманули их.

Я знала, что иларийцы суровы, но это было слишком даже для них.

– Что случилось с девушкой, которую они отправили?

Папа покачал головой.

– Мы не знаем. Вместо нее принц женился на иларианской девушке.

– И что, по-твоему, они сделают с девушкой, которая серьезно ранена? – спросила я. – Сэми слышал слова старейшины Немеи о том, что Зейди может не пережить путешествие.

– Она может и не выжить, это правда, – сказала старейшина. – Но здесь был посланник. Он видел Зейди. Если теперь мы отправим Элис, он поймет, что это сознательный обман. По крайней мере, он в курсе, что ранее Зейди была здорова. Принц должен понять, что это был просто несчастный случай.

– А что, если он все равно останется недоволен? Что остановит его от решения прекратить поставку воды, еды, древесины для нас? – Я повернулась к Немее. – Позвольте мне занять ее место. Она недостаточно сильна.

– А что ты предлагаешь сделать с твоим шрамом? – спросила мама с издевкой в голосе. – Посланник видел его.

Не его. Меня. Но она была права. Талин достаточно внимательно меня изучил. И я уверена, что он заметил мой шрам.

Немея задумчиво почесала родинку на подбородке.

– Я могла бы придумать способ его скрыть. Что-то вроде пятна. Остальным членам совета я сообщила о том, что Зейди не в состоянии отправиться в путешествие, но, возможно, они захотят увидеть ее своими глазами. Не важно, есть шрам или же его нет – стоит полагать, что принц предпочтет живую девушку мертвой.

Мама покачала головой.

– Но принц не какой-то там глупый покупатель на плавучем рынке. Мы не можем просто подменить один рулон ткани другим, второсортным, когда он отвернулся. Если ему откроется правда о том, что мы сделали…

– Это уже не вам решать, – рявкнул Сэми.

Я вздрогнула, но в ответ на мамины слова, а не Сэми. Я уже давно знала, что она воспринимала меня подобным образом – как несовершенную версию Зейди, – но раньше она никогда не произносила этого вслух.

– Дайте мне немного времени поработать над пятном, – сказала Немея. – И попытайтесь переубедить остальных членов совета. Некоторые из них выступили за изгнание Норы и, вероятно, сочли это решение наилучшим. – Она посмотрела на меня. – Ты правда веришь, что сможешь притворяться своей сестрой?

Меня сильно потрясло известие об изгнании, вместо ответа мне удалось только слабо кивнуть.

– Хорошо. Жду вас сегодня вечером у себя в доме. Мы должны хорошо все обдумать, прежде чем примем решение.

Она бросила мимолетный взгляд на Сэми, как будто собиралась попросить его отвезти ее домой, но передумала.

– Я возьму на время вашу лодку, Сэмиэль. Ты сможешь забрать ее позже.

Когда старейшина Немея ушла, отец понизил голос настолько, чтобы только я могла его услышать:

– Твоя сестра провела последние семнадцать лет, готовясь к этому, и только теперь осознала, что ей не хватает духу завершить начатое. У тебя же осталось два дня на подготовку. Ты уверена, что справишься?

Он понял. Он знал, что это не было случайностью, но также знал, что моей вины в этом нет. Спорил ли он от моего имени на собрании? Пытался ли он хотя бы оправдать меня перед мамой? Перед старейшинами, желавшими изгнать меня? За всю мою жизнь только двое селян были изгнаны – их вывезли далеко в море на небольшой лодке и оставили там без весел, – и среди их преступлений числилось покушение на убийство. О боги, неужели они подумали, что я пыталась убить Зейди?

– Отец, – произнесла я, надеясь, что могла бы уместить в одно это слово все свои вопросы.

Но он только сжал мою ладонь и развернул меня к Зейди и Сэми.

– Твой отец еще не решил, что будет делать с тобой, Сэми. Старейшины полагают, что ты должен жениться на Элис, поскольку теперь честь Норы под вопросом.

– Я не сделаю этого, – произнес Сэми, в то время как Зейди в ужасе зажала рот рукой.

– Твоя мама согласилась с ними… – начал отец.

– Предатель, – плюнула мама. – Подумать только, я называла ее сестрой.

Отец продолжил, игнорируя ее:

– Но твой отец сказал, что нам необходимо решать проблемы по мере поступления. Он хочет обсудить это с тобой, Сэми.

– А что решили насчет меня?

Мама фыркнула:

– Насчет тебя?

– Неужели никого не волнует то, что скажу я? Разве старейшинам не хотелось бы поговорить сначала со мной, прежде чем обвинять мою сестру во лжи и отправлять меня в Иларию, когда я даже на ногах стоять не могу? Неужели они так быстро забыли о моем существовании?

– А ты не понимаешь? – ответила мама. – Без своей красоты ты ничто. Все, что у каждого из нас есть, – это тела, чтобы готовить пищу и вынашивать детей. У тебя было все, и ты позволила своей сестре все это перечеркнуть. И теперь она станет принцессой, а мне придется наблюдать за тем, как ты иссохнешь и превратишься в старуху, которая проведет остаток своей ничтожной жизни в моем доме. Я полагала, что ясно дала понять, насколько это было важно. Я думала, что ты понимала, что́ стоит на кону. А теперь я понимаю, что ты не уяснила ничего за прошедшие семнадцать лет. И ты дорого за это заплатишь.