Поражение Федры - Лора Шепперсон

самый верный ответ таков: «потому что оно там».

Я представила себе бедное создание, его окровавленные внутренности в руках так называемого героя и не удержалась от вопроса:

– Почему нельзя просто оставить это существо в покое?

Лишь заговорив, я ощутила на глазах слезы. Поспешила вытереть их, но одна все же скользнула по щеке. Геракл потрясенно уставился на меня – великий герой, сраженный женскими слезами.

– Хватит, Федра, – одернул меня Тесей.

Я перевела взгляд на него. Он расплывался перед глазами, которые вновь застилала пелена слез.

– Но вы… вы говорите так, будто это создание – чудовище, – вырвалось у меня. Лучше бы я откусила себе язык. Я попрала все наставления и предупреждения родителей. Есть вещи, о которых не говорят вслух. В голове эхом пронеслись последние слова отца, сказанные мне перед отплытием в Афины. Я должна сохранять репутацию семьи. Нужно было молчать.

Поддержка пришла с неожиданной стороны.

– Отпусти ее, – произнес Ипполит.

Я посмотрела на него, от удивления перестав плакать.

– Правда, отец, отпусти ее. Она отужинала с нами. Пусть идет спать.

– Тогда проводи ее, нельзя отпускать ее одну в таком состоянии.

Ипполит кивнул и встал, отодвинув скамью назад. Сидевшие на ней ухватились за стол, чтобы не свалиться. Мне удалось подняться, не наделав столько шума: мясистым бедрам Геракла требовалось больше места, поэтому моя скамья и так была отодвинута от стола.

– Геракл, – учтиво качнула я головой гостю за столом. Мои родители пришли бы в ужас и от нарушения этикета, и от самого ужина, но я, по крайней мере, могла закончить его на достойной ноте.

Геракл кивнул в ответ, ему явно было не по себе. Расслабившись всей своей громадной массой тела, он придвинулся к Тесею. Мужчины принялись обсуждать, чем Геракла могут обеспечить Афины для его дальнего похода. Тесей отпустил меня и тут же выкинул из головы. Ипполит взял меня под локоть, и мы покинули зал.

Мы молча шли по коридору, и Ипполит продолжал бережно придерживать меня под руку.

– Спасибо, – поблагодарила я его, обретя контроль над своим голосом. – По пути сюда я потерялась. Очень любезно с твоей стороны предложить проводить меня.

Принц вспыхнул.

– Женщины меня не интересуют, – пробормотал он, но локоть мой не выпустил. – Я тут ни при чем. Зря вмешался.

– Но жизнь тебе дала женщина. Притом женщина, не жившая среди мужчин.

– Что такое ты говоришь о моей матери? – Ипполит уронил мою руку, его лицо исказилось от гнева. – Она поклонялась богине Артемиде, как и я.

Я поморщилась от его упрямства. Опять он за свое. Боги карали смертных и за меньшее.

– Замечательно, что ты посвятил себя Артемиде. Но есть и другие боги. Твой отец это понимает. Почему бы не умилостивить всех богов?

– Замолчи. Ты не царица. Зовешь себя ею, а сама ничего собой не представляешь. Вот моя мать была настоящей царицей. Она правила своими людьми.

– Ипполит… – начала я и приложила ладонь к животу.

Его привлек этот жест. Он скользнул взглядом по моему телу: груди, талии, ногам, – и его глаза расширились. Я почувствовала себя перед ним обнаженной.

– Я поклоняюсь одной Артемиде. Хочешь поклоняться таким прелюбодейкам, как Афродита, – на здоровье. Только мне путь не заступай, – прорычал Ипполит и зашагал прочь.

Я проводила его взглядом. Я никогда не встречалась с амазонками. В Критском дворце их не жаловали. Но я слышала истории о них – о неженственных женщинах. В период полового созревания они отнимают у себя одну грудь из убеждения, что лучше метко стрелять, чем кормить младенца. Они совершают набеги на соседние деревни и крадут маленьких девочек. Если же беременеют сами при непредвиденных и неприятных обстоятельствах, то девочек оставляют, а мальчиков относят тем матерям, чьих детей забрали, чтобы растить как своих родных. Они дикие и свободные, и я представляю, как бесновалась царица амазонок Антиопа, будучи похищенной и оплодотворенной Тесеем. Но в мою комнату Тесей не приходил ни разу. Так что меня вряд ли можно назвать ярой последовательницей Афродиты.

Дверь я открыла с высоко поднятой головой. Ипполит – всего лишь мальчишка, напомнила я себе, хотя голосок на задворках сознания шептал, что в таком случае я всего лишь девчонка. Но я замужняя женщина и видела жестокость, которую он, гарцуя на своем коне, может только вообразить. Что он знает о мире и о том, как в нем все устроено? Ответ: ничего. Ничего он не знает. Я иду по жизни с богами. Боги покарают Тесея за дела его, и я здесь для того, чтобы засвидетельствовать это. Так-то.

Я сразу прошла в спальню и стала разуваться. Ремешок сандалии натер болезненную мозоль, и, к своему ужасу, я сняла обувку вместе с полоской кожи. Я дохромала до постели, забралась в нее и уснула.

Ночной хор

Когда Геракл в городе, любая женщина может пострадать. Навести свою мать, вызовись помогать на кухне и порежься разделочным ножом – сделай что угодно, чтобы не попасться ему на глаза.

Но кому-то придется ему прислуживать. Кому-то придется остаться.

Когда-то осталась я… Думала, неделю ходить не буду.

Он положил на подушку горсть монет. Я бы не взяла их, но мой сынишка болел.

Я рыдала. Рыдала так, что казалось, сердце не выдержит и лопнет. Он перевернул меня на живот, словно тряпичную куклу, и продолжил начатое. Геракл ненавидит женские слезы.

Удивительно то, что он настолько близок с Ипполитом. Будто дядя ему. И при этом Ипполит избегает женщин.

Разве это странно? Ипполит, может, с женщинами и не спит, а вечно торчит на коленях перед алтарем, но взгляд его то и дело следует за царицей. Зрачки его расширяются, дыхание учащается, словно он видит лань, которую жаждет убить. Он еще юн, его время придет.

Она тоже юна. Глупец Тесей взял в жены женщину, по возрасту годящуюся в любовницы сыну. Думаете, они?..

Еще нет.

Возможно.

Скоро.

Нам пока стоит тревожиться о другом – о Геракле.

Геракл. Надолго он не задержится. Хоть на том спасибо. Он никогда надолго не задерживается.

Медея

Подобно улью ядовитых пчел, дворец гудит от разговоров об Ипполите и Федре. В некотором роде это объяснимо. Дворец – место замкнутое, его обитатели питаются витающими в нем эмоциями и алчут драмы. Как думаете, почему о богах Олимпа сложено столько историй? Люди верят в подобную чушь. Я, разумеется, нет.

Ипполит – привлекательный юноша, а Федра – довольно красивая девушка, меж тем Тесей не уделяет ей ни капли внимания. Слухов было не избежать. Интересно, о чем бы болтали, если бы Тесей привез, как изначально задумал, прекрасную старшую сестру. Полагаю, ее бы он вниманием не обделял. Кассандра сказала, что Ариадну избрал в жены Дионис. Скорее всего, это выдумка, как и то, что мой дед Гелиос прислал за мной огненную колесницу, которая и отвезла меня в Афины. Удобная выдумка, не спорю, но вопрос в том, какая же за ней скрывается правда. Вероятно, Ариадна сбежала с каким-нибудь рыбаком или пьяницей.

Возможно, вымыслы об Ипполите и Федре так и остались бы вымыслами. Вот только Тесей вдруг возвестил, что отправляется в путешествие по прилегающей к Афинам Аттике.

Женщинам оставалось только гадать, в чем состоит план Тесея, втихомолку плакать и надеяться, что последующее за отбытием царя беззаконие будет подобно лихорадке при прорезывании зубов младенца: тяжело, но коротко. Тесей же проявил непростительную оплошность, оставив Афины не на седобородого мудреца или советника, а на милость Ипполита – вождя безумной молодежи.

Мне действует на нервы приверженность Ипполита Артемиде, очередной богине. В Греции и шагу не ступить, не наткнувшись на бога или богиню. Наверное, мне повезло, что я привлекла внимание героя, а не божества. Мой муж, Ясон, – правнук Гермеса. Столь отдаленное родство не стоит даже упоминания. Но Ясон кичился и им.

Никто не смог отговорить Тесея от опрометчивой идеи, хотя многие пытались. И вот теперь я смотрела из окна на то, как все жители дворца, кроме меня и моих служанок, высыпали на берег провожать царя.

Разношерстная команда