70 герц любви - Александр Рогинский

– А голос у тебя самодовольный, Фима. Говори начистоту, что-то было?

– Да ей-ей. Соображаешь?

– Так вот, по ее словам, муж ее догадался, откуда родом эта любовь и связал ее желание обладать тобой с посещением выставки. Помнишь, они у нас были и выпили все запасы кофе?

– Вот именно, – промычал Фима, – все складывается. Олимпийский чемпион и организовал опустошение нашей квартиры, а бедная Снежана с тех пор места себе не находит, совесть ее заела. И вот сегодня она позвонила. Что скажешь?

Фима скинул пальто, снял ботинки, пригладил волосы, не забыв глянуть на себя в круглое зеркало, висящее над трюмо.

– Дело серьезное. В милицию подавать на них глупо, уметут сразу всех, а карать их собственными силами неразумно.

Вопрос в другом. Наступил момент истины.

Элла вздрогнула, таких слов от Фимы она еще не слышала.

– Вот именно, – подтвердил свою мысль Фима. – Надо предпринимать кардинальные решения.

– Как-то ты странно выражаешься, наверное, в ученые хочешь поддаться?

– Тихо, жена, я дело говорю. Надо уйти под крышу Демидова, поняла?

– Это как, весь доход от нашей работы передавать ему?

– Что-то в этом роде.

– Тогда зачем все это надо, ведь ты на такой же опасной работе, что на урановых рудниках. Тебе еще доплачивать надо.

Элла увлеклась и подняла Фиму на недопустимо высокий трон, отчего Фима стал еще сильнее сопеть.

Теперь его сбить с принятого решения было трудно.

Элла правильно подметила, сравнив его работу с работой на урановых рудниках, где подхватить радиационную болячку, завершающуюся летальным исходом, раз плюнуть.

Отказываться от достигнутого, конечно, глупо. Нужно просто успокоиться и перейти к медленному освоению богатых недр. Придумать технику безопасности, другие механизмы, облегчающие труд.

* * *

Фима Немуйчик влюбился не в Снежану, а в Беллу. Элла – Белла – звуковая ритмичность сыграла свою роль. Потому, наверное, его вибрация так легко перешла на свежий объект, так быстро проникла в сумасшедшие глубины, которых до сих пор Фима Немуйчик не знал в своей жизни.

Он, оказывается, только и думал о Белле, боясь в этом себе признаться. Причем, впервые не в ножки и пухлую попку, а в весь объект, если выражаться по-научному.

Белла была разумной, красивой, хорошо его понимала, сама, как заметил Фима, тянулась к нему.

Не далее, как вчера, они сидели рядом. Так она, чтобы показать на карте источник вибраций, намеренно коснулась его лица своей острой все еще девичьей грудью.

У него в голове что-то обрушилось, потемнело. Понял, попал в капкан, который сам и расставил.

На мгновение при соприкосновении тел их взгляды встретились. Словно в свариваемом шве была поставлена последняя приварная точка.

С этого момента Фима боялся смотреть Белле в глаза, а она отодвинулась инстинктивно на безопасное расстояние. После чего их совместная работа потеряла всякий интерес, началась любовная игра.

Фима не сомневался, что и Белла о нем постоянно думает, иначе и быть не могло, ведь сейчас они были включены в систему любовной частоты. И каждое волнение (Фима еще раз вспомнил, что волнение это та же волна, неспроста корень общий) проходило по полупроводникам двух элементарных космических частиц.

Про элементарные космические частицы в образе человечков Фима задумался также после соприкосновения с Беллой, она словно передала ему главную свою научную мысль.

И Фиме стало понятным, к какому источнику он подключился, ведь теперь он будет знать все, что и Белла. Она научит его мыслить по-научному, глядишь, он еще станет большим ученым!

Во Вселенной бесконечное количество элементарных частиц – человек одна из них. С помощью этой элементарной частицы исследуются другие.

Вселенная обретает свой вычислительный и аналитический центр, который будет состоять из частиц себе подобных. Основная цель их – исследовать и совершенствовать систему Космоса.

* * *

В Белле происходили изменения. Ученый был отодвинут, на авансцену выступила женщина. Белла и не подозревала, что у нее столько энергии и страсти по этой части.

Когда-то цыганка нагадала, что ей придется с мужчинами туго. Посоветовала подальше держаться от рыжих.

Белла потом рассказывала об этом предсказании, за которое она заплатила десять рублей, как об анекдоте. Особенно веселило появление в ее жизни рыжего.

Этот цвет ей нравился своей силой и агрессивностью. Внешне меланхоличная и замедленная, внутри Белла жаждала бурной деятельности, но никак не женской; женское начало стремилась подчинить работе.

Сначала это проявилось в кулинарии. Она научилась вкусно готовить, и одно время часто приглашала гостей, опустошая и так не очень наполненный кошелек.

Ей нравилось смотреть, как люди поглощали сделанное ее руками. От одного сознания, что это блюдо творение ее рук на душе выстраивалось праздничное настроение.

Но потом пришлось сильно сократиться с этого рода занятиями. В одиннадцатом классе на уроке физики она впервые услышала слово «вибрация».

Произнес его выпускник московского Баумоновского института Ричард Львов.

Одно имя чего стоило, да и внешне Ричард напоминал о глубоких связях с героическим мужским началом.

Этот московский посланник преподавал против всех установленных в школе правил. Он приносил фильмы, фотографии. Устроил настоящий планетарий, когда речь шла о главных физических явлениях в Космосе.

В результате так загипнотизировал Беллу, что она однажды пошла с ним в ресторан, а потом в его комнатку на седьмом этаже старого дома, где Ричард снимал квартиру. И там Белла стала женщиной.

Тогда Ричард, на пике наслаждения, и произнес это слово «вибрация». А потом, отдыхая рядом, мечтательно высказался в том плане, что хорошо, чтобы Белла научилась правильно вибрировать во время полового акта.

И рассказал о своей теории всеобщей вибрации.

С того момента Белла вступила во взрослую жизнь. Она забеременела от вибраций баумоновца, после чего тот скрылся в неизвестном направлении. Белла увлеклась проблемой вибрации, дав слово больше не подпускать к себе не только рыжих, но и других цветов волос представителей сильной стати.

Немуйчик не был рыжим, хотя иногда, когда свет падал на голову под определенным углом, рыжий цвет появлялся. Но в него Белла никак не планировала влюбиться.

Давая согласие на совместную работу, она и представить себе не могла, что ее ожесточившееся сердце может покорить это вертящееся суматошное существо.

Слово «вибрация» продолжало волновать ее. В этом слове хранилась некая тайна, которую Белле предстояло раскрыть.