Небесные тени - Жоржия Кальдера

– Заткнись, грязный приспешник богов! – яростно рявкнул Лориан. Он только что вернулся, ведя за собой очередную группу связанных учеников, одетых в ночные рубашки. – Ты еще не понял, что мы больше никогда не будем подчиняться вашим приказам?

Жрец захлопал глазами, очевидно его до глубины души поразило, что какой-то ребенок осмеливается так дерзко обращаться к человеку его ранга. Затем жрец повернулся ко мне и продолжил настаивать:

– Какие бы цели вы ни преследовали, ученики тут ни при чем!

– Ты ошибаешься, прелат! – раздался вдруг голос весталки. Обернувшись, я увидела в дверях святилища знакомый силуэт, окутанный лентами черного тумана. – На них тоже лежит доля ответственности. И твоя клика лицемеров – это один из важных винтиков в системе порабощения человечества. Без вас и вашего слепого, раболепного соучастия боги никогда бы не смогли вынудить целый мир склониться под их проклятым ярмом.

Из клубов окутывавшего Элдрис темного дыма вынырнули еще несколько человек. Все мое внимание мгновенно сосредоточилось на Верлене: руки и крылья юноши были крепко примотаны к телу толстыми цепями. Вели его по меньшей мере шесть человек – они изо всех сил тянули упиравшегося пленника за концы цепей.

Конвоиры выглядели очень странно: согнулись в три погибели, глаза выпучены, на губах выступила пена; вдобавок каждый держался одной рукой за грудь и дышал тяжело, с присвистом. Казалось, они борются с каким-то незримым воздействием и с огромным трудом переставляют ноги.

Я сразу догадалась, что это работа Верлена: он применил свою силу, пытаясь защититься. Похоже, одна лишь весталка избежала воздействия волн ужаса, распространяемых младшим сыном Ориона.

Наши с Верленом взгляды встретились, и у меня болезненно сжалось сердце. В темных глазах молодого человека горели гнев и какое-то предчувствие – эти эмоции глубоко меня потрясли и почти пошатнули мою решимость. На скулах Верлена играли желваки, и я испугалась, что он попытается меня окликнуть.

Раздираемая противоречивыми чувствами, я поспешила отвести глаза и посмотрела на Элдрис.

Это ей я должна доверять. Мои чувства и инстинкт ошибаются, и я уже многократно в этом убеждалась.

Сегодня ночью мы совершим нечто намного более значимое, чем наши жизни. Наши личные эмоции более не имеют никакого значения, важны только результаты нашего восстания.

В святилище вошла другая группа мятежников, ведя новых пленников: пятерых прелатов, босых и облаченных в ночные рубашки. Тех из них, кому предварительно заткнули рот, теперь освободили от кляпов. Ни один из служителей культа не рискнул нарушить молчание, и в зале установилась напряженная тишина.

Весталка прошла по главному проходу между скамьями и остановилась перед сбившимися в кучку жрецами и их учениками. Взмахом руки она приказала своим людям приблизиться, те втащили Верлена в здание и подвели к Элдрис.

– Хорошо. Раз все в сборе, мы можем начинать, – объявила она, внимательно рассматривая пленников. – Видите ли, мы здесь для того, чтобы помочь вам освободиться от вашего мракобесия. Ваша религия – это обман, чистой воды иллюзия, и она буквально разрушает ваших ближних. Поэтому вот что мы сделаем: или вы сейчас же откажетесь от служения богам, отвергнете их и удалите их метки с вашей плоти, или же вы умрете. Ясно?

Верлен крепко сжал губы, но я чувствовала, как он сверлит меня взглядом – мой затылок словно жгло каленым железом.

– Это что, шутка? – выкрикнул один из преподавателей школы. – Ну, погоди, проклятая Залатанная! Настанет час, и я с радостью посмотрю, как твое жалкое тело будет болтаться на Дереве!

Элдрис смерила жреца пренебрежительным взглядом, потом ударила его по лицу тыльной стороной ладони.

– Я уже перенесла это испытание, и, как видишь, несмотря ни на что, стою сейчас перед тобой.

Весталка отступила на шаг, снова окинула взглядом перепуганных пленников и повторила:

– Выбирайте: отречение или самоубийство!

Услышав эти слова, все мятежники натянули защитные маски.

Это сигнал, сейчас мне надлежит быть сильной, как никогда…

Больше половины жрецов и их учеников неуверенно шагнули вперед, они с тревогой переглядывались. Им раздали куски наждачки, дабы они могли избавиться от татуировок на лбу, обозначающих их положение жрецов, действующих или будущих. После чего Лотар тоже снабдил их защитными респираторами и отвел подальше, в дальнюю часть зала, в то время как Хальфдан и остальные раздавали оставшимся служителям культа ножи.

– Спрашиваю в последний раз: вы станете обычными гражданами и представителями рода человеческого или выбираете смерть? – торжественно повторила Элдрис.

Еще два человека отделились от кучки упрямцев, но и только.

Весталка повернулась ко мне. Я длинно выдохнула, собираясь с духом. Сомнения не давали мне покоя.

– Только ты наделена силой, которая позволит нам это сделать. Любому другому существо не позволит подойти так близко. Ты ведь это знаешь, не так ли?

Я кивнула, затем нехотя взяла небольшой кинжал, висевший у меня на поясе.

– Сефиза, нет! – сдавленно прохрипел Верлен, очевидно догадавшись, что сейчас произойдет. – Ты не можешь этого сделать! Нет!

Я боролась с собой, чтобы не смотреть ему в глаза, как будто отсутствие зрительного контакта помешало бы его словам достигнуть моей души, как будто они разбились бы о ледяную стену, которую я воздвигла вокруг своего сердца.

– Замолчи, Палач! – вмешалась Элдрис. В ее голосе звенело раздражение. – По крайней мере, сегодня ночью твоя работа имеет хоть какой-то смысл.

– Это плохой метод! – отчаянно запротестовал Верлен. – Мы не должны идти по этому пути! Сефиза!

– Хороших методов не существует, – со вздохом ответила я, заставляя себя смотреть на цепи, сковывающие Верлена. Отвратительные цепи, так глубоко впивавшиеся в плоть человека, которого я любила… – Тебе это нужно, чтобы выжить, а нам это нужно, чтобы победить.

Быстрым движением я рассекла кожу его плеча, оставив на теле порез – не слишком большой, но достаточно глубокий, чтобы обильно потекла кровь.

Молодой человек согнулся пополам и застонал от отчаяния и боли: ядовитые пары его крови заполнили святилище и заструились по воздуху прямо к намеченным нами жертвам. Все оставшиеся в центре зала жрецы и ученики, объятые внезапным безумием, схватили предложенные им ножи и нанесли себе смертельные раны.

Глава 16