Охота на Россию. Наши враги и "друзья" в XXI веке - Юрий Романченко

Если рассматривать перечисленные выше позиции концепции альянса с точки зрения национальной безопасности России, то получается, что стратегия НАТО ориентирована на новое перераспределение силы и влияния в постсоветском пространстве, а также за его пределами, в регионах, которые представляют особую сферу ее геополитических, военно-стратегических, экономических, исторических и культурных интересов.

Пространственные рамки расширяющейся зоны деятельности НАТО охватывают обширную территорию — прежде всего членов НАТО, количество которых будет увеличиваться. Следующую группу представляют пока еще формально нейтральные европейские страны — члены ЕС, которые принимают активное участие в мероприятиях альянса. В третий эшелон входят государства, участвующие в программе НАТО «Партнерство ради мира», — бывшие члены ОВД, не являющиеся в данный момент членами НАТО, и страны СНГ. Наконец, последнюю группу составляют страны, в которых имеют место негативные процессы, способные оказать дестабилизирующее воздействие на соседние государства и обстановку в Евроатлантическом регионе в целом.

Готовность НАТО активно вмешиваться в конфликт, вплоть до использования военной силы, о чем прямо говорится в концепции, создает опасность действий альянса в постсоветском пространстве, включая территорию России. Кроме того, расширенная трактовка понятия «противник», которая содержится в этом документе, создает предпосылки для того, чтобы объектом воздействия альянса стали не только государства, но и другие структуры. При желании к ним можно отнести не только террористические и любые военизированные объединения, но также политические движения, национальные, этнические группы, которые руководство НАТО пожелает отнести к источникам угрозы. В этой связи можно предположить, что в постсоветском пространстве в соответствии с практикой двойных стандартов, которой руководствуются страны — члены альянса, таким противником могут стать так называемые непризнанные государства, которые отказываются идти на компромиссы, предлагаемые дружественной НАТО страной-партнером.

В этой связи необходимо отметить, что трансформация целей НАТО, которая состоит в переходе от обороны территории стран — членов альянса к защите интересов и ценностей, приобретающих все более глобальный характер, создает предпосылки для широкой их интерпретации, что принципиально меняет основания для применения силы. Миру навязывается выгодное для НАТО и Запада в целом расширенное толкование понятия «миротворчество».

Содержащееся в концепции предложение относительно активного подключения самих участников ПРМ к системе военно-политических гарантий НАТО ориентировано на то, что соответствующее обращение об оказании помощи со стороны альянса могло бы иметь место в том случае, «если этот партнер почувствует, что имеется угроза его территориальной целостности и политической независимости или безопасности». «Партнерство во имя мира» и СЕАП все больше рассматриваются не просто как переходный этап к будущему полноправному членству в НАТО, но как полноценный и долговременный инструмент сотрудничества. С помощью этих институтов США и НАТО формируют систему новых союзных отношений, закрепляя в своей орбите страны ЦВЕ и СНГ, готовых уже в нынешнем своем статусе принимать участие в осуществлении всевозможных планов альянса, включая непосредственное участие в военных операциях.

Намерение активизировать деятельность по приему в НАТО новых членов, а также расширение и углубление связей с партнерами, очевидно, ориентированы на ослабление интеграционных процессов в постсоветском пространстве, которые осуществляются Россией, изоляцию ее от немногих реальных и потенциальных союзников.

Принятие новой стратегической концепции объективно ведет к окончательному подрыву международной системы, которая сложилась после окончания Второй мировой войны. Прежде всего речь идет о Совете безопасности ООН, в котором Россия, как постоянный его член, призвана активно влиять на решение важнейших вопросов мировой политики.

Расширение НАТО состоялось на том же саммите, что и принятие новой Стратегической концепции. Оно было направлено на закрепление политической переориентации государств Центральной и Восточной Европы, стран Балтии на Запад.

Сессия Совета НАТО, которая проходила на уровне министров иностранных дел 29, 30 мая 2001 г. в Будапеште с участием стран-партнеров — Албании, Болгарии, Македонии, Румынии, Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговины, Югославии, — приняла документ «Общие оценки вызовов и возможностей в области региональной безопасности для Юго-Восточной Европы». Содержащиеся в нем положения стали основой для формирования политики НАТО в этом регионе и программой будущих совместных действий государств — членов Североатлантического союза и их сателлитов. Ориентация НАТО на Юго-Восточную Европу предполагала приближение деятельности альянса к границам стран СНГ, а также активизацию контактов с постсоветскими государствами и усиление их дистанцирования от России.

Особенно интенсивными стали контакты руководства НАТО и стран-кандидатов накануне и после совершения террористических актов в США 11 сентября 2001 г. Ряд руководителей уже входящих в НАТО стран и тех, кто был намерен примкнуть к Североатлантическому альянсу, неоднократно заявляли, что только быстрое расширение блока поможет эффективно противодействовать терроризму. Таким образом, террористические акты были использованы США и НАТО для наращивания своей военной мощи, приближения инфраструктуры НАТО к России.

Важную роль для определения новых задач коалиционной стратегии сыграл симпозиум под названием «Развитие концепции будущей трансформации НАТО», проведенный 5–7 сентября 2001 г. в Осло, и особенно 14-я конференция НАТО, посвященная будущему Североатлантического союза, состоявшаяся 19–21 сентября 2001 г. в Берлине. На этих встречах была проанализирована обстановка, сложившаяся после 11 сентября, в частности, ситуация в Юго-Восточной Европе, отношения между НАТО и ЕС, развитие Европейской составляющей безопасности и обороны (ЕСБО), а также вопрос о дальнейшем расширении альянса.

На встречу государств НАТО на высшем уровне в Праге, которая состоялась 21, 22 ноября 2002 г., были приглашены семь стран, с тем чтобы начать переговоры о вступлении в НАТО, — Болгария, Эстония, Латвия, Литва, Румыния, Словакия и Словения. Все эти страны принимали участие в выполнении программ для будущих членов, а также в миротворческих операциях под руководством НАТО.

Особая роль Пражского саммита в укреплении НАТО состоит в том, что на нем были приняты обязательства о совершенствовании боевого потенциала, создании сил реагирования НАТО и оптимизации структуры военного управления. На пражской встрече также была подчеркнута необходимость заключения индивидуальных планов действий в области партнерства (ИПДП). В НАТО исходят из того, что в отличие от другой партнерской деятельности этот гибкий механизм основан не на стандартном перечне целей, а на конкретных проблемах, которые могут в равной мере ставиться не только альянсом, но и государством-партнером. Кроме того, в Декларации пражской встречи НАТО на высшем уровне говорится о намерении альянса продолжать и далее повышать оперативную совместимость сил и средств и углублять деятельность, связанную с обороной.