Атаман. Охота на отражение - Андрей Воронин

— Я пытаюсь ее уловить. Но все равно уж очень резкая у вас позиция.

— Знаю. Но по-другому не получается. Я уже устал оттого, что был неизменно лояльным ко всем и каждому.

Ревякин горестно вздохнул:

— Да, это я заметил.

— Пацан, ты пришел не к тому человеку, который тебе нужен.

Ревякин покачал головой:

— Юрий, мне действительно хочется распутать это дело. Не знаю, как вас убедить, чтобы вы поверили мне. Если не разберусь с этим делом, то меня попрут из органов.

— Уже лучше, — одобрил Атаман. — Ты уже не притворяешься идеалистом, ты пытаешься смотреть на вещи рационально. Это достойно всяческой поддержки и одобрения. Но ведь это не главная причина. Ты на самом деле веришь в то, что должен быть рьяным защитником людей и законоборцем.

— Это плохо?

— Нет, почему же. Это хорошо. Просто у тебя этого качества, на мой взгляд, чересчур. Ну, ничего. Жизнь тебя вылечит.

Сергей почувствовал раздражение. Сидит тут небритый здоровый мужик, по виду — типичный сельский трудяга, не знающий ничего, кроме лопаты да трактора. А сам поучает и вообще ведет себя с таким гонором, словно он тут принц крови!

Атаман заметил состояние собеседника, но ободряюще ему улыбнулся:

— Ладно, парень. Все нормально. Если смогу чем-то помочь, то помогу. Немного таких, как ты, осталось. Чтобы от всей души за закон были.

— Делаете одолжение? — прищурился Ревякин.

— Не лезь в бутылку, — назидательно проговорил Терпухин. — Я же сказал — помогу чем смогу. А мои мотивы тебя волновать не должны.

Ревякин решил не возражать. В самом деле, он своего добился — склонил Атамана к участию в расследовании.

— Когда надо в Сочи быть? — спросил Терпухин.

— Чем скорее, тем лучше.

— Понятно. Значит, поедем завтра. Ты не возражаешь, если я тебя приглашу у себя переночевать?

— Не возражаю.

— Это правильно. Тут, в степи, по ночам хорошо. Звезды такие, каких ты в своем городе и не увидишь. Люблю я эти места. Вот знаю, что надо уезжать, и как-то не по себе.

Атаман разлил по стаканам последнее пиво. До вечера было еще довольно далеко, и Атаман предложил Сергею не полениться выбраться на речку и искупаться.

Сергей послушался. Он выбрался за станицу, туда, где местные купались в неширокой, но достаточно глубокой речке. Разделся, влез в воду, поплавал немного, но вода вызвала у него приступ аллергии. И домой он вернулся, почесываясь. Терпухин взглянул на гостя, вздохнул и достал из аптечки таблетку супрастина.

2.

Остаток дня прошел в неторопливом и, пожалуй, бесцельном общении. Они не понравились друг другу, но понимали, что все равно работать придется в паре.

Атаман размышлял, за каким чертом ему было надо влезать в это дело. И понимал, что не мог не встрять.

Он верил, что человек должен получать по своим поступкам. То есть если ты подлец и ублюдок, то неважно, какой ты нации. Серийный убийца был для Терпухина однозначно лишним элементом в этой жизни.

Поздним вечером Атаман обратился к Ревякину:

— Пацан, так что там у вас произошло?

Ревякин снова вытащил фотографии. Подсел к столу, разложил перед Атаманом все, что имел по этому делу.

— Дела дурные, — сказал Сергей. — Примерно полтора месяца назад кто-то начал убивать молодежь кавказской национальности. Сперва — парнишку в морском порту. Потом девушку и снова девушку. И вот буквально два дня назад — опять парня.

Атаман слушал внимательно, спокойно помешивая чай в чашке, и только чуть заметно кивал в тех местах, которые казались ему важными.

Когда следователь стал более подробно рассказывать о способе умерщвления жертв, Атаман взял фотоснимки, начал в них вглядываться, шевеля губами.

— Так, — произнес Атаман, когда Ревякин закончил. — Значит, ты думаешь, что это либо маньяк, либо какие-то ненормальные типа неофашистов?

— Ну да. А у тебя имеется еще какая-то идея?

— Пока нет. Но если выбирать из двух твоих версий, то неофашистов или скинхедов надо подвинуть. И не на второй план, а подальше. Скины — это, конечно, сила. Но не настолько организованная и сплоченная, чтобы дернуться в сторону диаспоры. Особенно вашей, сочинской. Это не Москва с ее десятью миллионами населения. У вас масштабы пожиже. Соответственно и добраться до обидчиков будет проще. Ну а бритоголовые тоже не круглые сутки ходят бригадами с дубьем наперевес. Поодиночке они с полупинка гасятся. Ну а если брать кого-то повзрослее, то вероятность еще меньше. Во-первых, у них уже есть жизненные принципы, причем посерьезнее, чем «бей черного». Они занимаются политикой, а штурмовые бригады нужны так, на подхват. И никогда никто из них не пошлет эту бригаду на то, чтобы просто нашинковать кавказца. Ненависть может быть сколь угодно жгучей, но репутация дороже. Они в России и так балансируют на грани запрета.

— А если тайно?

— Тогда нет смысла. Любая акция устрашения — она только тогда работает всерьез, когда запугиваемый точно знает: это направлено против него теми-то.

— Теперь о маньяке. Не вполне ясно, почему он до сих пор жив. Там должна бы начаться такая травля, что не спрячешься.

— А это нормальное явление. Они просто не могут поймать этого убийцу, вот и дергаются. Маньяк не глупый.

— Но не кислый маньяк получается. Ловит жертву, отвозит куда-то за город, там замучивает до смерти.

— Бывает и такое. Когда я в Питере в милиции работал, там нашелся один деятель. Он для своих нужд целый магазин приспособил.

— Ты работал в Питере?

— Было дело. Ты мог не слышать, но тогда здесь произошла немалая заварушка с казаками. Они одного местного бизнесмена убрать пытались. А я тогда был, скажем так, в опале у него. И мне пришлось свалить.

— Понятно. Ну, тогда тебе проще будет.

— Я же на подхвате? Так чего зря напрягаться?

Следователь покачал головой:

— Да нет, Юрий, я боюсь, что пахоты нам хватит. Понимаешь, последнего убитого нашли просто на пляже, его видела туча народу. Еще одно убийство — и в городе начнется паника, туристы срочно уедут домой. А это миллионные убытки. Ты же не станешь бегать по курортам, убеждая, что маньяка интересуют только кавказцы?

— Можешь не объяснять, — перебил Юрий. — А насчет личностей убитых — глухо?

— Никаких зацепок. Отпечатки пальцев в базе отсутствуют, зубной карты тоже нет, лица изуродованы до неузнаваемости. Хотя есть у меня одна идея по этому поводу. Только придется на нее брать санкцию у начальства.

— Что за идея?

— Есть способ восстановления внешности человека по черепу. Слышал о таком?