Китайские мифы - Тао Тао Лю

каменное подножие. Он взял топор, расколол ствол с северной стороны и, достав меч, днем и ночью стал думать, как отомстить Чускому вану.

А ван во сне увидал мальчика с переносьем в чи шириной, который заявил ему, что мечтает о мести. Тогда ван назначил за него награду в тысячу золотых. Мальчик, услыхав об этом, сбежал и, уйдя в горы, пел по дороге песню. Встретившийся ему незнакомец спросил у него: «Вы так молоды, почему же вы так горько стенаете?» «Я — сын Ганьцзян Mo-Се, — отвечал тот. — Чуский ван убил моего отца, и я хочу отомстить ему». «Слышно, — сказал незнакомец, — что ван назначил за вашу голову тысячу золотых. Отдайте же мне ваши голову и меч, и я отомщу за вас». «С превеликой радостью», — согласился мальчик. Он тут же сам себя обезглавил и обеими руками преподнес незнакомцу голову и меч, сам продолжая стоять. «Я не обману вас», — сказал незнакомец, и только тут труп упал ничком.

Незнакомец с головой в руках отправился на свидание с Чуским ваном. Ван чрезвычайно обрадовался. «Это голова отважного мужа, — сказал незнакомец, — поэтому нужно сварить ее в котле». Ван по его совету начал варить голову. Не разварившись за три дня и три ночи, голова все выпрыгивала из кипятка, и глаза ее были полны гнева.

«Голова этого мальчика никак не сварится, — сказал незнакомец, — желательно, чтобы ван сам приблизился и взглянул на нее, тогда она разварится непременно».

Когда ван приблизился к котлу, незнакомец направил на него меч, и голова вана упала в кипяток. А потом незнакомец приложил меч к собственной голове, и его голова тоже очутилась в кипятке. Три головы так разварились, что нельзя уже было разобрать, где какая, так что похоронили мясную массу, отделив ее от отвара. Вот почему это захоронение все называют Могилой трех ванов.

Она находится в границах нынешнего уезда Северный Ичунь, что в округе Жунань[75].

Это одно из самых знаменитых преданий в «Записках о поисках духов». Слово кэ здесь переведено как «незнакомец», но оно может также означать «гость» или «странник». В этом контексте его можно понять и как сякэ («странствующий рыцарь») или цзянькэ («странник с мечом»), то есть человек низкого происхождения, который следует кодексу чести. В Японии таких людей называли благородными ронинами. Это объясняло бы, почему сын Мо Е ему доверился.

Глава 6. Священные реки и горы

В мифологии сельскохозяйственных сообществ, выживание которых зависит от даров земли, часто присутствуют климатические катаклизмы. Так, олицетворяемая богиней Ба (см. выше) засуха могла привести к неурожаю, а за ним и к голоду. Предотвратил бедствие только Стрелок И (см. выше), который сбил девять из десяти палящих солнц. В китайских историях часто говорится и о наводнениях — они упоминаются в текстах начиная с периода Чжоу. Этому тоже едва ли стоит удивляться. Великая Хуанхэ играла судьбами живущих на ее берегах людей. Она давала жизнь, обильно удобряя равнины северного Китая, и при этом была способна уничтожить посевы и деревни, особенно когда весной в Гималаях начинали таять снега. Разумеется, могущественные боги-спасители — например, Гунь и Юй, которые справились с Потопом, — пользовались в народе огромной популярностью, предания о них рассказывали веками. С глубокой древности китайцы стремились умилостивить и демонов, которые, по их мнению, управляли опасными природными стихиями. Священные водоемы и вершины постоянно появляются в китайской мифологии, и во времена Чжоу сам император отвечал за жертвоприношения, призванные умиротворить духов гор и больших рек.

Фрагмент свитка «Десять тысяч ли по Хуанхэ», эпоха Цин.

Метрополитен-музей, Нью-Йорк

ДРАКОНЫ

Мало какой образ ассоциируется с Китаем сильнее, чем образ дракона. Китайские драконы, однако, были совсем не похожи на своих европейских собратьев. На Западе они были символом зла, изображали их обычно среди груд человеческих костей и сокровищ в глубоких промозглых пещерах или в момент сражения с героем. На Востоке это были удивительно благородные и в целом благоприятные духи, живущие на небесах. Драконы олицетворяли воду, которая питала землю и сделала возможной расцвет китайской цивилизации, хотя в гневе они могли выпустить ее слишком много и вызвать ужасающие наводнения.

Инлун, Откликающийся дракон

Одно из наиболее древних упоминаний этого дракона относится к легенде о Юе, укротившем воды Хуанхэ: именно Инлун показывал ему путь. Когда автор «Вопросов к Небу» спрашивает, что прочертил на земле крылатый дракон, имеется в виду, что он проложил своим хвостом русла Девяти рек.

Снова Откликающегося дракона мы встречаем в «Каноне гор и морей», где он помогает Хуан-ди в битве с богом войны Чию. Хуан-ди приказывает сберечь всю воду и затопить ей противника, но план проваливается, и Чию удается одолеть только с помощью богини засухи Ба (см. выше).

Узнаваемые изображения драконов появляются в Китае уже в неолите и присутствуют, например, на нефритовых амулетах и бронзовых сосудах. Возможно, это было тотемное животное царской династии государства Ся, правившей приблизительно с 2070 по 1600 год до н. э. В ходе недавних раскопок в Эрлитоу — предполагаемой столице этого государства с царским дворцом и мастерскими — в знатном захоронении был обнаружен дракон из более чем двух тысяч кусочков бирюзы. Постепенно драконы стали исключительно императорским образом, а пять их когтей стали символизировать самого правителя: уже во дворцах династии Мин (1368–1644 годы н. э.) это символ имперского величества. Простолюдинам использовать такой знак было запрещено.

Император Цянь-лун (Хун-ли) в драконьих одеяниях. Настенный свиток, эпоха Цин.

Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Сыма Цянь в «Записях историографа» сообщает, что в период Ся драконов приручали так же, как сегодня дрессируют собак и лошадей. Возможно, он опирался на более древние, не дошедшие до нас источники. «Небо ниспослало на землю двух драконов, самку и самца, которых Кун-цзя не был в состоянии кормить сам и не смог найти для них смотрителя. <…> Лю Лэй, который учился приручать драконов в семье смотрителей драконов (клане Хуаньлун) стал служить Кун-цзя. Тот пожаловал ему фамилию Юй-лун — “Управляющий драконами”». К сожалению, история плохо кончилась и для дракона, и для его укротителя. «Самка дракона умерла и была отдана в пищу правителю Ся. Когда же правитель