Амулет снежного человека - Наталья Александрова

«Произведение Дюшана признано художественными критиками наиболее выдающимся художественным явлением своей эпохи, – написал художник в своей статье. – Я же пошел дальше. Выставив сто унитазов, я создал концепцию искусства нового времени, времени больших чисел, времени, когда все решает масса».

Кроме художественного успеха, эта выставка имела и неплохой финансовый результат: по ее завершении любители искусства раскупили все унитазы.

Были у Вали и другие несомненные удачи, в результате которых она приобрела определенный авторитет в художественном мире нашего города.

И сейчас ей предстояло подготовить новую выставку.

На этот раз выставка была коллективная, в ней участвовало несколько современных художников, связанных в основном дружескими узами, и сейчас Вале предстояло придумать общую идею этой выставки, или, выражаясь наукообразным языком – концепцию.

Приехав на свое рабочее место, Валя стала просматривать присланные на выставку материалы.

Один из художников собирался выставить в галерее сто одинаковых фотографий своей собственной неубранной кровати. «Это то место, – писал автор в пояснении к своей работе, – где я только что был, но теперь отсутствую. Это то место, где я задумал все свои гениальные творения».

Другой пошел еще дальше. Он ничего не привез на выставку и заявил, что выставит собственные мысли об искусстве. Причем будет непосредственно телепатически передавать эти мысли всем посетителям выставки.

«Мое искусство доступно только для высокоодаренных, художественных натур, – прочла Валя в пояснительной записке, – если же человек не поймет и не прочувствует мои мысли, значит, он еще не готов к восприятию современного искусства или заражен неизлечимой болезнью – привычкой к традиционным ценностям».

Следующий художник был не так радикален. Он все же представил на выставку несколько десятков пейзажей – какие-то кусты, горные склоны и скалы. Под каждой картиной стояла подпись:

«Место, где только что был снежный человек», «Место, где мог бы появиться снежный человек», «Место, где нет снежного человека» – и так далее, в таком же роде.

Ознакомившись с работами остальных художников, Валя на какое-то время задумалась.

Что же объединяет все эти работы?

Она снова вернулась к пейзажам. Они странно притягивали ее внимание. «Место, где нет снежного человека…» – перечитала она задумчиво.

Ну да – вот же она, общая идея, объединяющая все эти работы – отсутствие!

Валя написала на чистом листе бумаги:

«Отсутствие снежного человека».

Отличное название для выставки!

Оно звучит интригующе. Ни один журналист, ни один художественный критик не сможет равнодушно пройти мимо такого названия! Кроме того, в нем есть какая-то недосказанность – а именно недосказанность считается признаком подлинного современного искусства.

Дуся влетела в кабинет, как ракета «земля – воздух», только что не взорвалась.

– Слыхал? На нашего-то проверяющие какие-то понаехали! Пока он с ними в своем кабинете закрылся. Верка бегает с утра, как угорелая, то кофе им туда носит, то бумаги какие-то, говорит, что по отделам скоро пойдут.

– А? Что? – Капитан Лебедкин оторвал взгляд от своих записей и диаграмм.

– Петька, очнись, в себя приди! – заорала Дуся. – Говорят тебе, комиссия с минуты на минуту нагрянуть может! И ежели, не дай бог, увидит начальство, что ты своим маньяком занимаешься, мало не покажется, вместе с тобой в Салехард загремим!

Страшное слово возымело действие, капитан Лебедкин вскочил и заметался по кабинету, распихивая дела по шкафам. Папки падали на пол, как осенние листья, непрошитые листы рассыпались, они с Дусей столкнулись головами, отчего капитан пришел в себя и стал действовать более осмысленно.

Через десять минут в кабинете был относительный порядок, на столе лежали только три папки с текущими делами.

Комиссия все не шла, тогда капитан спросил, что удалось Дусе выяснить по поводу ограбления почтальонши Дудкиной.

Выяснилось многое. Во-первых, три бабки оказались вполне сообразительными, одна недавно вообще помогла задержать квартирного вора, за что получила письменную благодарность от полиции. Эти три пенсионерки клятвенно заверили Дусю, что они понимают всю серьезность ситуации и о том, что им принесут пенсию, никому заранее не говорят – ученые уже.

Во-вторых, четвертая бабушка оказалась в частичном маразме и проживала вместе с незамужней дочерью. Та держала мать в ежовых рукавицах и к телефону не подпускала вообще, поскольку у бабушки с определением времени было плоховато, она могла позвонить знакомым в пять утра и поздравить их к примеру с Новым годом, когда на дворе июль.

Пятая же старушка жила одна, но имела родственников, которые навещали ее редко.

Но вот в последнее время зачастил к ней внучок Вовочка. Хороший мальчик, говорила бабушка, вежливый, воспитанный. Всегда про здоровье спросит, чаю с ней выпьет. Компьютерами увлекается, играми разными, правда, все дорогое очень, так она с пенсии ему всегда сколько-то денег на игры эти самые дает. Все-таки внук родной, не посторонний человек, а ей ведь самой много-то не надо, пенсии за глаза хватит.

Только в этот раз остался Вовочка без игры, потому что почтальона ограбили, и когда теперь пенсию принесут, никто не знает. Так Вовочка ее утешал еще: «Не горюй, – говорит, – ба, обойдусь». Вот какой душевный ребенок.

Выпив с бабушкой чаю, Дуся на дворе столкнулась с той самой троицей сообразительных старушек и получила исчерпывающую информацию о внуке.

Вовочка вымахал орясиной под два метра и являлся совершеннейшим балбесом. То есть с грехом пополам окончив школу, он нигде не работал, и учиться не хотел. Грядущей службы в армии он не боялся, так как имел какую-то хроническую кожную болезнь. Так что родители по этому поводу не волновались, кормить и одевать сыночка не отказывались, но денег ни на что больше не давали. Говорили, что может сам заработать. Оттого и зачастил внук в последнее время к бабке. Жил он с родителями в двух кварталах от бабушки, так что Дуся связалась с местным участковым и выяснила, что с того самого дня, как ограбили Дудкину, Вовочка с друзьями беспрерывно гуляет, купил себе новый компьютер и фирменную куртку.

– Ясно, он это. Надо брать, пока все деньги не потратил, – сказал Лебедкин.

В коридоре послышался шум, затем дверь открылась, и начальник всунулся наполовину.

– А вот тут у нас располагаются… Дульцинея Михайловна, представьтесь, пожалуйста!

Дусю можно было вывести из себя только одним способом – назвать полным именем. Имя свое она ненавидела, говорила, что на родителей, вероятно, нашло при ее рождении умственное затмение, раз решили назвать девочку Дульцинеей. Услышав ненавистное имя, Дуся впадала в ярость и за себя не ручалась. И подполковник Медведкин, конечно, про это знал, но забыл, совершенно одурев от присутствия комиссии.