Красная Армия в начале Второй мировой. Как готовились к войне солдаты и маршалы - Юрий Веремеев

От автора. Это документально зафиксированный обеими сторонами факт. Кроме того, имеется кинопленка, запечатлевшая результаты этого боя – горящие немецкие танки.

Таким образом, и те, и другие генералы делали свои промахи в вопросе моторизации войск и все-таки находили верные решения.

Интересно высказывание наркома обороны К. Ворошилова в докладе «15 лет Красной армии» (1933 год):

« Если в 1929 году на одного красноармейца приходилось в среднем по всей РККА 2,6 механических лошадиных сил, и в 1930-м – 3,07, то в 1933 году уже 7,74. Это значительно выше, чем во французской и американской армии, и даже выше, чем в английской армии, наиболее механизированной».

Не берусь оценивать достоверность того, что говорил К. Ворошилов, но очевидно – кое-какие основания у него для этого были.

Итак, видно, что тезис о подавляющей степени моторизации вермахта размывается. Само по себе это преимущество немцы, конечно, имели, но не столько за счет количества машин, сколько за счет более умелого и грамотного их использования. Население Германии общий уровень образования имело более высокий, чем население России, отсюда немцы могли эксплуатировать свою технику значительно грамотнее и лучше.

Вина ли большевиков в этом? Сталинское руководство в области повышения грамотности населения в 1920–1930 годы сделало максимум возможного, но вековое отставание в образовании в 20 лет не преодолеть. Отсюда и неумение использовать полностью возможности техники. От генералов ли это зависело?

Вот что удалось отыскать в архивах КГБ. Привожу выдержки из докладной записки Особого отдела НКВД при штабе 1-й Ударной армии от 14.02.1942, которую капитан госбезопасности Брезгин отправил наркому НКВД.

« Общие потери танков с 1/XII 41 по 20/I 42 г. составляют 77 машин, из них подбито в боях 33 машины, утоплено на переправах и в болотах 4 машины, вышло из строя по техническим неисправностям 42 машины…»

Видим, что боевые потери танков составляют меньше половины. Остальное есть следствие безобразного отношения солдат и офицеров к своей технике, неумение и нежелание их грамотно эксплуатировать. Какова здесь вина генералов? Она, конечно, есть, и немалая. Но нельзя сбрасывать со счетов и вину (или беду?) всех нижестоящих военнослужащих, включая и рядовых солдат.

Далее:

« …Основными недочетами в использовании танков явились:

1. Отсутствие ремонтных средств для восстановления танков, вышедших из строя в бою или по техническим неисправностям. Так, например: до 16/01 42 г. в армии не было ни одной ремонтной бригады для восстановления танков, и полностью отсутствовали запасные части.

2. Отсутствие эвакуационных средств для эвакуации подбитых и аварийных танков, в результате чего:

а) застрявшие в болотах танки до сегодняшнего дня не вытащены по причине отсутствия тракторов большой мощности, когда как танки абсолютно исправны, и могли бы участвовать в боях;

б) 33 машины, подбитые артогнем противника и 42 машины, вышедшие из строя по техническим неисправностям, брошены экипажами в разных местах в районе действий армии неэвакуированными…»

А вот немецкий генерал Гудериан пишет, что до 94 процентов подбитых танков их ремонтные службы вводили вновь в строй в течение двух недель. Читая подобные документы, перестаешь удивляться, что вермахт с 4–5 тыс. танков успешно воевал против советской танковой армады в 12–14 тыс. машин. Гитлеровцы каждый свой танк оберегали и сохраняли, а наши танкисты разбрасывались ими как горелыми спичками.

Далее, в докладной записке речь идет об острой нехватке автотранспорта:

« …При вступлении в бой армия имела 1 695 машин, что составляло 50 процентов штатной потребности….

…эксплуатация машин была поставлена плохо, технический контроль отсутствовал, учета машин не было. С 27 ноября по 20 января 1942 года вышло из строя 230 автомашин, из них: утеряно и брошено 70 машин, вышло из строя по техническим причинам 91 машина, уничтожено противником 69 машин…»

Видим, что с автотранспортом положение еще хуже. Из 230 вышедших из строя автомобилей на немцев «вина» ложится только в отношении 69 автомашин. Все остальное это наше разгильдяйство.

Еще интереснее:

« …На участке действий 1-й Ударной армии в период боев у противника отбито и захвачено большое количество танков, бронемашин и автомашин, различных марок, в их числе были машины, брошенные нашими войсками в ноябре во время отступления и отремонтированные немцами.

Ремонт и восстановление материальной части машин, захваченных у противника как трофеи, отделом АБТ армии организован не был.

Из общего количества 363 танков, захваченных у противника, ни одного танка не отремонтировано, а из 1 882 автомашин пущено в ход и используется только 59…»

Все жалуются на то, что остро не хватает автомашин, а «подаренными» немцами машины пользоваться не хотят. Перефразируя профессора Преображенского из «Собачьего сердца», хочется сказать, что немецкое преимущество в моторизации было не на дорогах и полях, а в головах. Но назвать это просчетом только высшего военного руководства СССР трудно. Тут вину стоило бы равномерно распределить на всех – от Жукова до последнего рядового водителя.

Начнем с того, что сам по себе пистолет-пулемет (это более точное название того оружия периода Второй мировой войны, которое мы называем автоматом) имеет преимущество перед винтовкой только в ближнем бою на дальностях до 50—100 метров, когда враги сошлись в рукопашной схватке, или когда бой идет внутри здания. А такое сближение в бою крайне редкое явление.

В основном, пехота как советская, так и немецкая была вооружена винтовками. Немецкая пехота в основном была вооружена укороченной винтовкой Маузер 98К. Автоматических и самозарядных винтовок она не имела совсем. Только в конце 1941 года из опыта боев, когда гитлеровское командование убедилось в явном и серьезном превосходстве самозарядных винтовок, немецкая пехота начала получать некоторое количество самозарядных винтовок. А вот пехота Красной Армии к началу 1941 года в массовом порядке стала переходить на самозарядную винтовку Токарева (СВТ) и автоматическую винтовку Симонова (АВС). Вторая уже приобретала свойство ручного пулемета. Для этого ей не хватало лишь сошек у конца ствола и более емкого магазина.

К. Ворошилов в своем докладе «15 лет Красной армии» (1933 год) указывал, что самозарядными винтовками Красная Армия уже располагает. Надо полагать, что к началу войны таких винтовок изготовлено было немало.

Дабы скрыть это весьма серьезное преимущество в стрелковом оружии, которое в силу плохой обученности личного состава использовать толком не сумели, советскими партийными пропагандистами после войны была пущена в ход байка о сложности винтовок АВС и СВТ, их капризности и ненадежности. Мол, из-за отрицательных боевых качеств в расчет принимать эти винтовки не стоит. А было это не так.