Религия древних кельтов - Джон Арнотт Маккалох

Водный мир Тегид – это подводный Элизиум с традиционным котлом вдохновения, восстановления и плодородия, подобно котлу, связанному с водным миром в «Мабиногионе». «Разве мой престол не защищен от котла Кэрридвен?» – гласит строка в поэме «Талиесин», в то время как другая говорит о престоле, который был, вероятно, в Элизиуме подобен престолу самого Талиесина в Кэр-Сиди. Дальнейшие ссылки на связь Кэрридвен с поэзией показывают, что она, возможно, была обожествляема бардами, а ее котел был источником их вдохновения. Ее гнев на Гвиона, возможно, указывает на кельтский миф о воровстве элементов культуры из земли богов. Но котел прежде всего был связан с культом плодородия, и поэтому Кэрридвен, должно быть, некогда была богиней плодородия, которой позже, подобно Бригит, поклонялись барды. Возможно также, она была богиней зерна, поскольку она называется богиней пшеницы, и традиция связывает с нею свинью – распространенное воплощение духа зерна. Если бы эта традиция была истинной, то это был бы случай, подобный случаю с Деметрой и свиньей, животным воплощением духа зерна, связанного позже с антропоморфной богиней зерна.

Возможно, Талиесин был древним богом поэтического вдохновения, которого спутали с поэтом VI века с таким же именем, потому что этот хвастливый поэт отождествлял себя или отождествлялся другими бардами с богами. Он говорит о «прекрасном престоле, о власти вдохновенной, быстрой и настойчивой песни» в Кэр-Сиди, или Элизиуме, и, говоря от имени бога или отождествляясь с ним, описывает свое присутствие с Ллеу, Браном, Гвидионом и другими, а также о своем творчестве до того, как он стал бессмертным[17]. Он жил одновременно с Артуром, когда котел был захвачен из Аннвна, и основывал свои стихи на мифических превращениях и возрождении богов, рассказывал высокопарным языком о своих собственных многочисленных формах и перерождениях. Его утверждения похожи на утверждения шамана, который вошел в загробный мир и мог превращаться по желанию во что угодно. Перерождение Талиесина связано с обретением им вдохновения. Эти события появляются отдельно в истории о Фионне, который обрел свое вдохновение по случайности, а также, как считают, повторно родившись в облике Монгана. Это – мифы, распространенные в кельтском народе и применяемые в различных сочетаниях к выдающимся богам или героям. В поэме «Талиесин» показывается, что, возможно, было два бога или две мифические ипостаси единого Бога, позже объединившихся воедино. Он является сыном богини и живет на божественной земле, но он является также героем культуры. Возможно, эти мифы отражают вторжение культа бога в культ богини. Его верующие рассматривали его как ее сына, тогда как ее верующие отразили свою враждебность к новому богу в мифе о ее вражде к нему. Наконец, легенда о спасении поэта Талиесина от волн стала мифом о божественном брошенном ребенке, которого спас Элфин и который оказался бардом, когда нормальные младенцы еще просто лепетали.

Случайные и неясные упоминания о других членах этой группы проливают мало света на их функции, за исключением того, что Морвран, «морской ворон», описан в «Кулвихе» настолько уродливым и ужасным, что никто не посмел бы сразиться с ним в битве при Камлане. Возможно, это был бог войны, подобный богиням воронам-скальдам в Ирландии. О нем также говорят в «Триадах» как о «преграде резне» или «опоре сражения».

Если поразмыслить над всем этим, можно попытаться доказать, что персонажи из артуровского цикла являются древними богами бриттов, а эпизоды из фрагментов романов отражают события древней мифологии. Хотя некоторые из этих лиц, уже представленные в подлинных уэльских историях и поэмах или в «Истории» Джеффри, напоминают древних богов, романтичное представление о них в цикле настолько живописно, что ничего достоверного невозможно получить из них для понимания древней мифологии и древней религии. События, которые являются обычным руслом реальной жизни, как и романа, интерпретируются мифологически и никогда не бывает полностью очевидным, почему убийство одного героя другим должно означать завоевание «темного» божества солнечным героем, или почему захват героини одним рыцарем, когда она является возлюбленной другого рыцаря, должен обозначать то, что оно является богиней рассвета, разделяющей свое расположение то с богом Солнца, то с «темным» божеством. Или, если даже допустить истинность этого метода, какой свет проливает это на кельтскую религию?

Мы можем исходить из местной саге об Артуре, соединяющей древнего бриттского бога с историческим Артуром VI века. По-видимому, от этого произошел великий романтический цикл. В IX веке Ненний Артур был историческим военачальником, возможно графом Британии, но в упоминании о его охоте на Поркус Тройт (Porcus Troit) (Тврх Трвит) на какое-то мгновение появляются черты мифического Артура. Артур у Джеффри отличается от более позднего Артура из романа, и, возможно, частично он был рационализирован в саге, которая была либо недавнего происхождения, либо локального и неясного, поскольку об Артуре нет упоминания в «Мабиногионе» – факт, который показывает, что «в легендах о Гвидаде и Дифеде он не играл никакой роли», а также то, что Артур, бог или мифический герой, был также чисто локальным персонажем. У Джеффри Артур – это плод любви Игерны с Утером, кому Мерлин дал облик ее мужа. Артур побеждает многих воинов, а также гигантов, и его двор – это прибежище всех доблестных людей. Но наконец он был ранен соблазнителем его жены и был отнесен на остров Аваллон, где исцеляется от ран, и больше о нем ничего никогда не слышно. Некоторые из этих событий происходят также в историях о Фионне и Монгане, а истории таинственного рождения чудесного ребенка и его исчезновения в волшебной стране являются местными формами этой истории, распространенной у всех кельтов. Этот сюжет был приспособлен к истории местного бога или героя Артура, и это положило начало местной саге, к которой впоследствии были добавлены события из жизни исторического Артура. Эта сложная сага, должно быть, приобрела более широкую известность намного раньше романтичного цикла и позже заняла его место, как следует из чисто уэльских историй из «Кулвиха» и «Сна Ронабви». Персонажи (боги) «Мабиногиона» фигурируют в свите Артура, хотя он далек от того, чтобы быть Артуром из романов. Единичные ссылки на Артура встречаются также в уэльской литературе, и более ранней саге принадлежит Артур, который портит Элизиум своего котла в поэме «Талиесин». В «Триадах» наблюдается смешивание характерных черт исторического, из саг и более позднего романа об Артуре, но, возможно, в результате возрастающей популярности саги об Артуре он выглядел во многих «Триадах» как более выдающийся человек, чем те трое, кого они описывают. Артуровские топонимы в бриттском ареале являются скорее результатом популярности саги, чем известности позднего романтичного цикла. Аналогичный случай наблюдается в оссиановских топонимах в гойделской области в результате распространения саги о Фионне.

Артур из романа – цвет рыцарства и великий воин, и смешивание исторического военачальника Артура с мифическим Артуром предполагает, что эта личность была идеальным героем некоторых бриттских групп, как Фионн и Кухулин – некоторых гойделских групп. Возможно, он был объектом культа, какими были эти герои, или же это был герой, который все более и более идеализировался и наконец стал богом. Если более ранняя форма его имени была «Артор» (Artor) («пахарь») и имела эквивалент «Артайус» (Artaius), то есть галльский бог, приравниваемый к Меркурию, – то он, возможно, был богом сельского хозяйства, который стал богом войны. Но он также рассматривается как герой культуры, добывший в земле богов котел и свинью, – последнее событие преобразовалось в историю о неудачном воровстве у Марха, сына Мейрхион, хотя, подобно другим героям культуры, он был бардом. К его истории была легко приспособлена история о чудесном ребенке, который в конце концов исчез в Элизиуме (позже расположенном в Гластонбери), и вновь появится однажды, подобно Фионне, как Спаситель своего народа. Местный Артур наконец достиг известности, далеко превосходящей известность любого бриттского бога или героя.