Роковое место - Михаил Черненок

Голубев показал удостоверение. Живанкова внимательно изучила развернутые корочки и вдруг сказала:

– Вячеслав Дмитриевич… Короче, Слава, есть заманчивая идея. Сказать?

– Говори.

– Давай вместе сочиним забойный детектив. Твое дело криминальный сюжет, мое – эротические сцены и литературная обработка. Гонорар – пополам.

– Зачем в детективе эротика? – ожидая подвоха, спросил Голубев.

– Это закон жанра. Без эротики не интересно читать. Белинского и Гоголя давно с базара не несут. Да ты полистай классиков: Флобера, Бальзака, Толстого, Шолохова наконец. У них все романы заварены на крутой эротике.

– А я считал, что на любви…

– Любовь без секса все равно, что свадьба без музыки. Поверь моему жизненному опыту! Без эротических сцен никакая стычка, то есть взаимопонимание, с читателем нам не катит.

– Мне пока не известно, на какой почве убили Чешуякова. Может, там вообще эротикой не пахнет.

– Придумаем!.. Хотя нет. Лучше я проведу журналистское расследование. Подключу Шуру Плотникова…

– Это кто?

– У нас в редакции работает парень. Правда, Шурик бывает трезвым только утром. После становится вроде немтыря и объясняется, в основном, жестами. Но у него есть классные заточки среди криминальной братвы. Даже самые крутые авторитеты его уважают.

– За что?

– Помогает браткам писать опровержения, когда газетчики накатят на них чернуху. За это братки снабжают Шуру самой свежей криминальной хроникой.

– Как бы нам не опрофаниться с этим «хроникером».

– За дурочку меня принял?

Голубев улыбнулся:

– Темперамент у тебя слишком бурный. Мысли бьют фонтаном.

– Я во всем такая. Не тлею – горю! А дурашливую маску напяливаю, чтобы вызвать собеседника на откровенность. Сам наверняка ваньку валяешь, когда надо уголовника расколоть. Короче, ума у меня хватит. Замысел наш не разболтаю… – Живанкова машинально поправила на затылке пушистый хвостик. – Кое-что из чешуяковской драмы мне уже известно. Для затравки лучше не придумаешь. О том, что Чешуяков хотел стать губернатором, знаешь?

– Знаю.

– Так вот, рассказываю со слов Владки Багиной. Для классного проведения выборов Федор Павлович сколотил группу поддержки. На днях, чтобы спланировать так называемую пиар-технологию, ну и, естественно, чтобы попилиться на досуге, отправились всей компанией в хватовский комплекс.

– Кто входил в эту компанию? – вставил вопрос Слава.

– Чешуяков с Владкой и художник Анатолий Александрович Питеров со своей любовницей – актрисой коммерческого драмтеатра «Лицедей» Агнессой Егошиной.

– У Агнессы какого цвета волосы?

– В зависимости от парика.

– Рыжий парик у нее есть?

– В театре всякого добра хватает. Егошина, когда левачит с любовником, постоянно маскируется.

– Она замужем?

– Кроме Владки, все трое семейные. Известные в бомондовском кругу люди. На этот раз поехали они в чешуяковском джипе. Рулил, как говорит Багина, сам Федор. До комплекса оставалось пара пустяков, когда догнали мотоциклиста с сидевшей позади него бабой. Чешуяков начал обгонять их, а в тот момент у бабы сумка на ремешке с плеча слетела. Мотоциклист, наверное, чтобы подобрать сумку, резко повернул и со всего маху чвакнулся с джипом так здоровски, что дверка рядом с Багиной лопнула и боковое стекло вдребезги разлетелось. От такого «поцелуйчика» ехавшие на мотоцикле жутко перевернулись и, как считает Владка, век им жизни не видать.

– В джипе никто не пострадал?

– Только Владке осколок разбившегося стекла щеку поранил. Теперь сидит дома с заплаткой на табло. Пикантная история, да?

– Хватов какое отношение к этой истории имеет? – вместо ответа спросил Голубев.

– Багина о Витале ничего не говорила.

– А о Германе Суханове что-нибудь сказала?

– Нет.

– Она знает его?

– Должна знать. Когда невестилась с Хватовым, Виталя и Герман в одной команде футбол пинали. По ресторанам вместе кутили.

– Ты тоже знаешь Германа?

– Знаю. Он земляк Купчика. У боцмана Миончинского работает. Герка нас с Игорешей на парусной шлюпке по Обскому морю катал. Чем он тебе интересен?

– Тем, что именно Суханов «чвакнулся» с джипом Чешуякова и погиб вместе с любовницей.

Живанкова, расширив глаза, почти шепотом проговорила:

– Обалдеть… Вот это завязочка без развязочки. Такое жуткое ё-мое трудно придумать.

– Неужели Багина не узнала Суханова? – спросил Слава.

– Владка ужасно перепугалась. И не только она в панику рухнула. Все, ехавшие в джипе, рехнулись. Чешуяков хотел сразу вызвать гаишников, чтобы зафиксировали, что он не виноват в аварии. Но актриса взвыла: «Если муж узнает, с кем я поехала, он убьет меня!» Художник тоже забеспокоился, мол, его жена убить, конечно, не убьет, но из дому выгнать может. Да и тебе, мол, Федор Павлович, перед выборами нельзя впутываться в грязную историю с двумя покойниками. После такой дискуссии Чешуяков развернул джип и помчал назад к Новосибирску.

– Зачем они бросили машину у села Гусиный Брод?

– Это Багина подсказала Чешуякову, чтобы напрочь откреститься от аварии. Владка смекалистая. Давай, мол, пересядем в автобус. Пусть джип считается вроде как в угоне. Весной же его пытались угнать…

– Еще что Багина тебе рассказала?

– Меня эта пикантная история не увлекла. В газету такую информацию, естественно, нельзя было дать, и я не стала углубляться в подробности.

– Как думаешь, официально Багина подтвердит рассказанное тебе?

– Думаю, она ничего скрывать не станет. Это не в ее интересах. Заедем сейчас к ней. Я быстро разговорю подругу.

– Чтобы не испортить дело, сильно не увлекайся.

– Если увлекусь, намекни. Сразу прижму язык.

Высокая стройная Багина отличалась от энергичной пышки Живанковой не только внешним превосходством, но и сдержанной степенностью. Она выглядела молодой аристократкой во всем, от одежды, подчеркивающей достоинства эффектной фигуры, до манеры чуть замедленно говорить и непринужденно улыбаться. Как отметил про себя Голубев, ей очень подходила волнистая укладка русых волос, а продолговатое лицо с классическими чертами русской красавицы лишь слегка портила полоска лейкопластыря на правой щеке.

Неожиданных гостей Багина сразу провела в меблированную по последнему писку моды комнату и предложила сесть за круглый инкрустированный столик, на котором, кроме пачки сигарет «Парламент»; зажигалки и небольшой керамической пепельницы, ничего не было. Сама тоже присела к столику, заложив ногу на ногу.