Как писать о любви - Ольга Соломатина

Самый простой способ быстро установить доверительные отношения с читателем – вести повествование книги от первого лица. Так написано множество книг о любви и современных женщинах – от «Дневника Бриджит Джонс» до «Девушки в поезде». Первая книга начинается списком:

«Мои планы на наступающий год.

Чего я не должна делать:

– Пить больше четырнадцати порций алкоголя в неделю.

– Курить.

– Тратить деньги на: устройства для приготовления пасты, мороженого или на другие кулинарные приспособления, которыми я никогда не буду пользоваться; книги нечитабельных авторов, которые будут стоять на полке для красоты; экзотическое нижнее белье, поскольку это бесполезно – у меня все равно нет бойфренда.

– Разгуливать по квартире без одежды; вместо этого – представлять себе, что кто-нибудь за мной наблюдает.

– Тратить больше, чем зарабатываю…»

Вторая книга сразу вводит нас в водоворот истории:

«Она похоронена под серебристой березкой рядом со старыми железнодорожными путями. Могила отмечена лишь небольшой пирамидкой из камней. Я не хотела, чтобы место ее упокоения привлекало внимание, но и никак не обозначить его тоже не могла. Она будет там мирно спать, ее сон никто не потревожит, разве что пение птиц да стук колес проходящих поездов.

Совсем как в старой считалочке: первый – печальный, второй – смешной, третий – девчачий… Дальше я считать не могу. В голове все гудит, а рот полон крови. Третий – девчачий. Я слышу, как насмешливо и хрипло кричат сороки. Они издеваются надо мной. Их целая стая. И они предвещают беду. Я вижу, как они застилают свет черным пятном. Нет, это не они, а человек. Он подходит ближе и обращается ко мне:

– Видишь, что ты наделала? Ты сама не оставила мне выбора!

Пятница, 5 июля 2013 года.

Утро».

От первого лица писали и классики. Смотрите, как просто и располагающе рассказывает о себе герой книги Марка Твена «Приключения Гекльберри Финна»:

«Вы про меня ничего не знаете, если не читали книгу под названием “Приключения Тома Сойера”, но это не беда. Эту книжку написал мистер Марк Твен и, в общем, не очень наврал».

Я не знаю, обращали вы раньше внимание или нет, но, вероятно, с сегодняшнего дня начнете замечать, от чьего лица идет повествование в книге. Чаще всего, особенно если это классический роман, рассказ ведет всезнающее, всевидящее око, которому доступно то, что происходит в голове у всех персонажей, что они чувствуют, хотят, прошлое и будущее и так далее. Это третье лицо – рассказчик.

После кризиса в литературе, который спустя сто лет пришлось признать новым периодом, а не кризисом (мы о нем уже раньше говорили), писатели взбунтовались и стали экспериментировать (Марсель Пруст, Томас Манн, Франсуаза Саган, Джеймс Джойс, наши великолепные авторы Серебряного века). Некоторые авторы сто лет назад сказали: «Хватит! Мы не будем больше этим всевидящим оком. Мы хотим быть субъективными. Мы хотим рассказывать от имени персонажей – от первого лица». Идея прижилась. Сегодня такой подход хорошо знаком читателям.

Но есть, конечно, и классические романы, в которых повествование ведется от первого лица. Кроме Марка Твена и Эрнеста Хемингуэя, так, например, Шарлотта Бронте написала свой роман «Джейн Эйр». Героиня рассказывает про себя и про то, как развивалась ее история и к чему она пришла. Многие современные бестселлеры написаны от первого лица: «Зулейха открывает глаза», «Голодные игры» или «50 оттенков серого», не побоюсь этого названия.

Это отличный ракурс, особенно когда вы рассказываете любовную историю. Почему? Когда мы говорим «я», читатель присоединяется к нам и читает немного и о своем «я» тоже. Он идентифицируется с рассказчиком и очень глубоко погружается в материал.

Рассказ от первого лица звучит искренне, потому что тут не скрыться от чувств, сомнений, самоиронии, рефлексии. Это волшебный способ избавиться от излишнего пафоса в тоне повествования. Но есть некое неудобство, особенно если мы ведем рассказ в настоящем времени, когда история непрерывно развивается от начала и до конца, без хронологических скачков.

В чем сложность? Когда рассказываем от первого лица и в настоящем времени, мы можем только предполагать и догадываться, что будет дальше, мы не можем, как «всезнающее око», заглянуть в головы других героев и знать будущее. А именно такое умение – преимущество рассказа истории от третьего лица.

И все равно для ловкого ума даже в рассказе от первого лица всегда есть место для интриг. Героиня может обмолвиться, что «это была наша последняя встреча», и не спешить объяснять, почему именно. То есть она, когда рассказывает, уже что-то решила, а с нами не делится. Можно написать еще так: «Кто знает, будет ли это свидание судьбоносным настолько, насколько я волновалась, пока примеряла платья?» И чем больше вопросов и загадок вы расставите по тексту, тем любопытней будет читателю.

Если вы обратите внимание, то в бестселлерах, которые написаны в настоящем времени от первого лица, постоянно, причем при помощи довольно простых приемов, закручивается нить повествования и плетутся интриги. Нам говорят: «Это был тот самый день, когда мы…», «А скоро все переменилось». Или: «Я тогда не знала, что именно такое утро он выберет, чтобы…» Или: «Я хотела кричать, но молчала». Или: «Алиса уже умерла, но родители еще не знают об этом и за завтраком…» Такие крючочки заставляют продолжить чтение, хотя давно уже пора спать. Но тебе же пообещали, что сейчас случится что-то интересное.

Вы тоже можете использовать такие приемы.

Вы можете писать из будущего времени про то, что было раньше – это тоже довольно распространенный ракурс. Из последнего мною прочитанного – «Не отпускай меня» нобелевского лауреата Исигуро Кадзуо. С самого начала читатель знает, чем завершится история. Ему дают две подсказки, но интрига в том, что есть какие-то странные, загадочные обстоятельства, и можно только догадываться, почему произойдет то, что произошло. Читателем движет стремление разгадать загадку. Как в детективе. Потому, кстати, детективы и пользуются такой популярностью, что построены по одному принципу: мы, с одной стороны, сразу знаем, что за преступление произошло, кого убили, а с другой – хотим узнать, кто же убийца.

Сочетание детектива и любовной истории – просто ядерный микс. В последние годы в детективы почти всегда добавляют любовную линию. Чудесный пример – серия про Корморана Страйка, написанная Джоан Роулинг под мужским псевдонимом Роберт Гэлбрейт. Там любовная линия существует только в форме намеков, мы не знаем, случится роман или нет, но следить за отношениями сыщика и его помощницы так же любопытно, как распутывать вместе с писателем преступления.

Чем же так притягательны детективная загадка и недомолвки, когда мы обозначаем лишь часть обстоятельств, не раскрывая все карты? Такой рассказ о событиях прошлого включает читателя в процесс расследования. Нам хочется догадаться, что же произошло. Так же и в трогательной книге «История любви» нам сразу дают понять, что героиня или герой остается один. Почему так происходит, когда между ними такие сильные чувства и удивительно глубокие отношения, непонятно. Но это интригует.