Сегодня вечером и всегда - Нора Робертс

Чувства или разум? К чему она должна прислушаться? Она понимала, что из этого ничего не может получиться. Джордан ее не любит. Он хочет ее, она ему нужна. Но все было не то. Слишком много сомнений, вопросов. Он человек другого круга, а стало быть, и других понятий о жизни. Нет ничего, что могло бы связать их навсегда. Если подходить к ситуации трезво, то пришло время вспомнить о главном в ее жизни: о докторской степени, о работе, которой, слава богу, хватает. Настало время вернуться к обычной своей жизни.

Но сердце не могло смириться с потерей, если бежать от любви, стоит ли вообще жить. Кэйси разрывалась на части. Ею овладело такое душевное смятение, что впервые в жизни она не могла прийти к ясному, бесповоротному решению.

Она согнула ноги, обхватив их руками, и опустила голову на колени. Услышав, что рядом сел Джордан, она не шевельнулась. Ей нужно было еще немного тишины, и он, чувствуя это, не произнес ни слова. Так они и сидели – рядом, но не настолько, чтобы касаться друг друга. Над их головами в листве вдруг запела птица. Кэйси вздохнула:

– Извини, Джордан.

– За форму, но не за содержание? – вспомнил он ее привычку извиняться.

Кэйси коротко рассмеялась, но не подняла головы.

– Даже и не знаю.

– Ну а я, пожалуй, ничего не имею против того, чтобы на меня накричали, но, понимаешь ли, хотелось бы знать за что.

– Луна на ущербе, она и виновата, – прошептала Кэйси, но он взял ее за плечи и настойчиво повернул к себе лицом.

– Кэйси, поговори со мной.

Она открыла было рот, но он остановил ее, продолжая:

– Нет, ты действительно со мной поговори, без всяких хитроумных уверток и недомолвок. Если я не понимаю тебя, то согласись, не я один в этом виноват.

Она остановила на нем почти безмятежный взгляд:

– Я боюсь пустить тебя в свою душу дальше, чем ты уже проник.

Ее откровенность ошеломила его. Через мгновение он уже прислонился к стволу дуба, прижимая к себе Кэйси. Наверное, проще всего поговорить о том, где она выросла, как жила до их встречи.

– Расскажи мне о своем дедушке, – попросил Джордан, – Элисон говорит, что он врач.

– О дедушке?

Кэйси не стала вырываться из его объятий. Если честно, то ей и не хотелось этого делать. Что же касается дедушки…

– Он живет в Западной Виргинии. В горах.

И она взглянула на ровную, подстриженную лужайку. Нигде нет ни камешка.

– Он занимается практикой почти пятьдесят лет. Каждую весну он сажает овощи в огороде, а осенью сам заготавливает себе дрова на зиму. И в доме пахнет древесным дымом.

Кэйси закрыла глаза.

– А летом в кухне на подоконнике цветет герань.

– А что твои родители?

Птица наверху продолжала распевать, и Джордан почувствовал, как напряжение постепенно покидает тело Кэйси.

– Они погибли, когда мне было восемь лет.

И Кэйси вздохнула. Каждый раз, когда она вспоминала о родителях, ее поражала бессмысленность их смерти.

– Они решили вместе провести где-нибудь уик-энд. Я была тогда у дедушки. Они уже ехали обратно, чтобы забрать меня, когда какой-то автомобиль пересек разделительную полосу и ударил их машину в капот – водитель был пьян. Он отделался переломом руки.

Ее горе с течением времени потеряло остроту, но все равно оставалось горем.

– Но я всегда радовалась, что они провели те два дня вместе.

Джордан выдержал паузу. Теперь он начинал понимать, почему она так сочувствовала Элисон.

– И с тех пор ты все время жила у дедушки?

– Да, после первого года.

– А что случилось в тот первый год? Кэйси заколебалась. Стоит ли углубляться во все эти неприятные ей подробности! Но Джордан ни на чем особенно не настаивал. От этого она почувствовала себя свободнее. Отчего бы, в конце концов, не рассказать.

– У меня была тетя, сестра отца. Она была намного старше его, лет на десять-пятнадцать, наверное.

– Ив первый год ты жила у нее?

– Так получилось, что я жила то у нее, то у дедушки. Возник спор об опекунстве. Моя тетя не хотела, чтобы кто-нибудь из Уайетов жил в глухомани, как она выражалась. Сама она была из Джорджтауна, округ Колумбия.

Память его встрепенулась.

– Твоего отца звали Роберт Уайет?

– Да.

Джордан замолчал, мысленно приводя в порядок обрывки давних сведений. Уайеты из Джорджтауна – старая, известная семья. Деньги и политика. Сэмюел Уайет нажил состояние на банковских операциях, затем стал главным консультантом президента. Роберт был его младшим сыном. Значит, Элис Уайет Лонгстрим, жена конгрессмена и хозяйка политического салона, и есть та самая тетя, боровшаяся за право воспитывать Кэйси. Очень консервативная семья.

Роберт был блестящим молодым адвокатом. И когда он погиб, в прессе об этом много писали. И о его жене… Джордан нахмурился, стараясь припомнить подробности. Все-таки семнадцать лет прошло. Да, его жена тоже была юристом. И вместе они открыли юридическую консультацию, что не очень одобряла семья.

– Я читал об их трагической гибели, – тихо сказал он, – и что-то потом писали о суде по делам опеки. Мои мать с отцом иногда упоминали об этом в разговорах. Мать знакома с твоей тетей. Тогда это дело было у всех на слуху.

– Разумеется, – и Кэйси пожала плечом, – богатая, с большими политическими связями семья судится с заскорузлым деревенским доктором из-за ребенка. Можно ли найти более лакомый кусочек для прессы?

Услышав нотку горечи в ее голосе, Джордан почти бесстрастно сказал:

– Расскажи, Кэйси, что там такое приключилось?

– А что тут рассказывать? – Ей захотелось встать, но он удержал ее движением ласковым, но твердым.

Процессы об опеке всегда некрасивы, а для ребенка, разрываемого на части, просто ужасны.

– Твои родители были юристами, – заметил он, – и, наверное, с точки зрения закона точно определили свою волю в завещаниях.

– Разумеется, и в качестве опекуна они указали дедушку. – Кэйси встряхнула пышными волосами. Как это он ухитрился вытянуть из нее столько, сам будучи так немногословен? Она еще ни с кем не была так откровенна.

– Но завещания могут быть оспорены, особенно если много денег и большие связи. Тетя настаивала, чтобы я жила с ней, не ради меня самой, а только потому, что я ношу фамилию Уайет. И я понимала это даже в восемь лет. Ей никогда не нравилась мама. Родители познакомились, когда учились в юридическом колледже. Они влюбились друг в друга с первого же взгляда и через две недели поженились. Тетя так и не простила отцу, что он женился на неизвестной студентке, попавшей в Джорджтаунский университет по конкурсу. Мама получила грант.