Время библиомантов. Книга крови - Кай Майер

– Я заберу книги в надёжное место на сохранение.

– И меня вместе с ними? Ты ничего не сможешь сделать с книгами без меня. И чем дальше, тем больше обстоятельств, описанных в книгах, ты захочешь изменить, чтобы мир в точности соответствовал твоим представлениям. Или, может быть, ты сразу заставишь меня вписать тебя в «Книги творения» в качества творца, чтобы ты получила возможность переписывать их сама?

На мгновение Фурии показалось, что это было бы наилучшим решением, способом раз и навсегда сбросить с собственных плеч груз ответственности. Но с другой стороны, неужели она всерьёз хотела бы, чтобы кто-то другой обладал властью и полномочиями менять этот мир по своему усмотрению? А тем более настолько непредсказуемый человек, как Федра, или, ещё того хуже, Ментана? Она бросила на герцога мрачный взгляд, размышляя: что могло бы произойти, если бы она с «Книгами творения» в руках осталась с ним наедине? Видимо, Федра и Зибенштерн: были не единственными, кто вынашивал на книги свои планы.

Старик ободряюще кивнул Фурии: давай, мол, соглашайся наконец. Если Ментана действительно поможет ей добраться до книг и она перепишет их так, как предлагал ей Зибенштерн, и Федра, и герцог в мгновение ока вернутся в небытие.

– Если я перепишу «Книги творения», – сказала Фурия, – я изменю правила, по которым устроен этот мир, и тем самым изменю прошлое. Это может иметь последствия, которые не в состоянии предвидеть никто из нас.

– Мы вынуждены идти на этот риск, – ответила Федра. – Позже у тебя будет возможность доработать детали, исправить ошибки или отменить события, если это, конечно, понадобится.

– Но это же безумие! Если я изменю историю экслибров, скорее всего, я отменю не только события, но и, весьма вероятно, отправлю в небытие чернильных поганок, живущих там, в лагере! Ведь они все являются потомками экслибров, изгнанных в убежище. Если изгнание не состоится, все те, кто сейчас ютится в лагере, может быть, даже не появятся на свет!

– Не появятся на свет чернильными поганками, – уточнила Федра. – Диковинными тварями, которыми они являются сейчас. Но если ты внесёшь в «Книги творения» нужные исправления, они всё равно появятся на свет где-то ещё и будут здоровы и счастливы.

– Но ты не можешь быть в этом уверена! Ты просто надеешься на это и цепляешься за эту надежду как за соломинку.

Зибенштерн откашлялся:

– Вероятнее всего, нам придётся пойти на этот риск.

Охотнее всего Фурия бросила бы ему в лицо, чтобы он наконец заткнулся, а то она расскажет Федре о том, что на самом деле старик планировал отправить в небытие всех экслибров. Но в итоге это бы только всё усложнило. Фурия знала истинные мотивы его действий. Она опасалась не Зибенштерна и даже, наверное, не Федры, а герцога Ментаны. Получается, она вынуждена была доверить ему не только свою жизнь, но и жизни всех обитателей мира библиомантики. Ему – и никому другому.

– Я должна подумать, – сказала она.

– Подумать?! – Федра уставилась на неё, как будто Фурия только что сообщила им, что собирается устроить себе каникулы на пару недель.

– Хватит болтать языком! – заявил герцог. – У нас есть план, и мы будем действовать по нему.

Федра смерила Фурию презрительным взглядом: казалось, её зрачки с золотыми ободками сканировали девочку, как рентгеновские лучи. – Я считала, что ты значительно разумнее.

– Я же не говорю, что вообще не собираюсь переписывать «Книги творения», – возразила Фурия. – Но мне действительно нужно подумать. Дайте мне пару часов.

– Фурия, пожалуйста!.. – начал было Зибенштерн.

– Ни минуты на размышление! – прогремел Ментана, не привыкший, чтобы ему возражали, и уж тем более чтобы ему возражали шестнадцатилетние девчонки. – Мы отправляемся вместе в путь! Ты и я!

Федра тоже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но в ту же секунду Фурия повернулась на носках и ринулась прочь из комнаты. Пробегая по коридору к открытой двери, ведущей из бункера наружу, она услышала, как сзади ругается Ментана.

– Догони её! – велела Федра. – Догони и приведи обратно!

Фурия направилась не в гору, хотя это был кратчайший путь к «Флёр де Мари», – слишком много чернильных поганок охраняли костры на подступах к кораблю. Вместо этого она перемахнула через стену, сложенную из скальных обломков, и с грохотом сползла по склону в облаке пыли. Она очень боялась переломать себе ноги в темноте и не следила за тем, где находится её преследователь. Ментана не отставал от неё ни на шаг. Она ощущала его ауру библиомантики, но, вероятно, пыль неплохо маскировала её. Герцог видел, в каком направлении она двигалась, но уж точно не мог разглядеть среди ночи в туче поднятой пыли.

Спустившись к основанию холма, Фурия споткнулась о выступающий камень, однако смогла удержаться на ногах. До лабиринта лагерных ходов и переходов оставалось совсем немного. Перед ней поднимался к небу дым многочисленных костров, начинала чувствоваться уже знакомая вонь.

Сзади что-то зашуршало и захлопало.

Ментана преследовал девочку уже не пешком. На равнине она осмелилась бросить взгляд назад – и заметила силуэт с развевающимися полами пальто высоко в ночном небе, на фоне красно-коричневой рваной раны, нанесённой идеями. Выпрямившись в воздухе, герцог летел высоко над пыльной землёй.

– Вот сейчас он нас и сцапает! – прохрипела петушиная книга.

– А-а, ты умеешь говорить? Как мило!

– И что мне надо было сказать там, внутри? – Голос петушиной книги звучал обиженно. – Они там все страдают манией величия, один хуже другого.

– Насчёт Федры я не уверена.

Слова вырывались из губ Фурии вместе с прерывистым дыханием. В горло попала пыль, она закашлялась. Тем не менее она по-прежнему бежала изо всех сил. Хлопанье приближалось: герцог практически нависал над ней.

Несмотря на темноту, Фурия разглядела лаз, через который прокралась в лагерь во время своего первого визита. Ночной ветер трепал пологи из кроличьих шкурок, ворошил старые брезентовые полотнища в лагерных проходах. Если бы Фурии удалось юркнуть под них, Ментана не смог бы отслеживать её путь с воздуха.

– Фурия! – крикнул Ментана. – Стой!

Десять метров. Мгновение Фурия размышляла – не попробовать ли ей самой подняться над землёй? – но в воздухе Ментана, без сомнения, был в тысячу раз опытнее её. Да и куда ей лететь? Сколько она вообще сможет пролететь? Возле остова корабля ей удалось удержаться в воздухе всего несколько секунд. Нет, на земле, в самой гуще чернильных поганок, она чувствовала себя значительно уверенней.

– Быстрее! – завизжала петушиная книга. Вёрткая шея высунулась из кармана, в котором лежала книга, подскакивая при каждом шаге.

Фурия почувствовала, как сверху на неё спускается чужая аура библиомантики. Она молниеносно крутанулась на пятке и выпустила в противника ударную волну из своей сердечной книги.