Проклятия Градерона - Марина Клингенберг

– У Кристиана есть мелкий сын, – объявил Балиан. – Возрастом как Юан. Ой. То есть шесть лет ему. Вылитый Юан в детстве. Надо забрать.

– Что… Что за… – Гволкхмэй никак не мог прийти в себя от стольких неожиданных новостей.

– А еще у него есть жена! – любезно продолжил Балиан. – Мне она не нравится, потому что градеронка и сестра Радейрхи этого, но в целом…

– Нет! – вдруг завопил Гволкхмэй. – Нет, нет, нет! Хватит об этом! Хватит, я сказал! Никаких градеронцев. Никаких! Даже маленьких. Не знаю, что натворил там наш Хранитель, но нет!

– Но… – попытался было возразить Балиан, но Тристан, стоящий рядом с правителем, предостерегающе поднес палец к губам, и он умолк.

– Нет! – голосил Гволкхмэй. – Все! Достаточно! Какой стресс! Идите! Мне нужен отдых, отдых! Господи боже, ровно десять лет я так не злился! Все из-за тебя, Балиан!

Но, хотя он кричал, всем стало ясно, что старый правитель Эндерглида был более чем доволен этой не слишком-то приятной переменой в своей относительно спокойной жизни.

– Что это с ним, – ворчал Балиан, шагая по коридору.

– А ты чего хотел? – ответил Юан. – Только узнали, что ты жив, еще не отошли от шока, а тут еще выясняется, что у Кристиана есть сын. Постепенно надо было. Но вообще, не стоило говорить о том, что Рейта – сестра Руэдейрхи. Я и забыл, как на него это имя действует.

Гволкхмэй и впрямь чересчур бурно реагировал на любое упоминание о Руэдейрхи. Между Эндерглидом и Градероном испокон веков существовали трения, и жители городов, как минимум, не доверяли друг другу, а многие так и вовсе испытывали ненависть, впоследствии выливающуюся в жестокие набеги на Врата. Разумеется, львиная доля негативных эмоций всегда приходилась на правителя, как бы олицетворяющего собой весь город. Балиан и сам ненавидел Руэдейрхи, хотя ни разу его не видел и уж тем более не говорил с ним. Но состояние безудержной ярости, в которое впадал Гволкхмэй, когда речь заходила о главе темного города, было удивительно даже для крайне озлобленного на Градерон эндерглидца. Поэтому многие небезосновательно подозревали, что до Градерона Гволкхмэю особого дела нет, и к тамошним людям он относится равнодушно: вся его ненависть направлена исключительно на Руэдейрхи.

– Поговорим немного позже, – предложил Юан. – Когда успокоятся. Хотя, наверное, и не нужно…

– Как это не нужно? – резко повернулся к нему Балиан.

– Все просто, – Юан улыбнулся. – Кристиану разрешили вернуться. Это главное. А что касается Рейты и Демиана… Сначала нужно спросить их, я думаю.

– Нечего, – махнул рукой Балиан. – По мне так даже лучше, если он один вернется.

– Какой ты сегодня злой, – легонько толкнул его Юан.

– Еще бы, – пробормотал Балиан. – Столько сюрпризов.

Он остановился, увидев на стене большую картину – видимо, о ней и говорил Юан. Художник запечатлел троих братьев: восемнадцатилетнего Кристиана, пятнадцатилетнего Балиана и шестилетнего Юана. Вид у них был серьезный. Для Балиана это происходило совсем недавно, но он почему-то совсем не помнил, по какому поводу решили нарисовать эту картину. Помнил только, как скучно ему было позировать, и потому без конца корчил рожи художнику, за что получал от Тристана, контролирующего процесс. Надпись внизу картины гласила: «Розенгельды».

– Давно не смотрел на нее, – сказал Юан, встав рядом с Балианом. – Надо же! Демиан действительно на меня похож.

– Почему не смотрел? – спросил Балиан. – Я тут очень даже ничего, – он принял такую же позу, как на картине – встал вполоборота, скрестив руки на груди.

– Я смотрел на тебя настоящего, – рассмеялся Юан. – И даже с тобой разговаривал. Сначала надеялся, что ты услышишь и проснешься. Потом стал думать, что ты все слышишь, но проснуться не можешь. Ну а после понял, что пора взрослеть и просто ждать.

– Ясно, – Балиан двинулся дальше.

– Вообще, вечереет, – сказал Юан. – Мне надо Лейан встретить. Не хочешь со мной?

– Не хочу, – поморщился Балиан. – Зачем ее встречать?

– Я должен ей все рассказать, – пояснил Юан. – Мы с ней все это время вместе за тебя переживали. Я ей намекнул, куда уйду, да и ты, наконец, здесь. Надо ввести в курс дела!

– Делать тебе нечего, – проворчал Балиан.

– Ну тебя, – надулся Юан. – Она мой самый лучший друг! И ты ей все еще очень нравишься, – добавил он доверительным шепотом.

– И что, – буркнул Балиан. – Я лучше посплю. Только вот где, – спохватился он. – Черт! Нужно было вытащить Тристана и потребовать назад мою комнату.

– Давай пока к себе отведу, – предложил Юан.

Балиан согласился. Они перешли в другую башню и поднялись на второй этаж. Это здание представляло собой целую систему витиеватых коридоров, в которой ничего не стоило заблудиться. Предназначалась башня для того, чтобы приютить имеющих воинское звание и тех, кому повезло получить место рядом с правителем, но здесь почти всегда царили запустение и гробовая тишина. Таких людей в принципе было немного, и почти все постоянно пребывали на различных заданиях, наведываясь в башню только для непродолжительного сна.

– Ты живешь в комнате Кристиана? – удивился Балиан, увидев, к какой двери подошел Юан.

– Ага, – кивнул тот. – Тогда у меня же не было отдельной комнаты, а потом я отказался переходить в другую.

Он распахнул дверь – комнаты не запирались. Кражи в Эндерглиде были делом неслыханным, в основном потому, что никто ни в чем не нуждался, по крайней мере, здесь. А если бы кому-нибудь и понадобилось вдруг завладеть чем-то ценным, вряд ли бы кража увенчалась успехом – немалые средства, принадлежащие воинам, стражам и преследователям, находились в специальном учреждении, при этом никто не знал, в каком именно. Все деньги находились в распоряжении правительства в лице Гволкхмэя, и чтобы получить даже самую ничтожную сумму, требовалось сказать ему об этом, обосновать причины своей нужды и подождать пару-другую дней, пока будут оформлены все нужные бумаги, а правитель сподобится сходить в хранилище. Однако такие просьбы поступали редко. Служащие получали жилье, еду, одежду, оружие и вообще все, что нужно, а излишества, которые можно было приобрести в городе на базарных рядах, считались вещью чуть ли не постыдной.

Балиан первым переступил порог и замер. Ему показалось, что комната Кристиана невообразимо изменилась. Но, приглядевшись, он понял, что все осталось прежним. Так же стояла у стены кровать, напротив – стол на изогнутых золотистых ножках, в углу у двери – небольшой шкаф. Просто все это тонуло в темноте: окно было плотно занавешено черной тканью.

– Что за… – пробормотал Балиан.

– Без паники! – Юан вихрем пронесся через маленькое помещение и одним движением сдернул с окна темное покрывало. В комнату тут же хлынул солнечный свет, придавая ей привычные очертания.