Метро 2034 - Дмитрий Глуховский

Он клацнул затвором, и строй откликнулся тем же.

Пора было наконец взять судьбу за шиворот.

Подняв ствол вверх, он нажал крючок, и с потолка посыпаласьизвесть. Толпа на мгновенье стихла, и, дав бойцам сигнал опустить оружие, онсделал шаг вперед. Это был его окончательный выбор.

И память наконец отпустила его.

Саша все еще спала. Он сделал последний вдох, хотелвзглянуть на нее в последний раз, да так и не сумел поднять веки. Однако вместовечной, непреходящей тьмы он увидел перед собой немыслимо голубое небо — ясноеи яркое, как глаза его дочери.

* * *

— Стоять!

От неожиданности Гомер чуть не подскочил на месте и поднялруки вверх, но тут же одернул себя. Гнусавый мегафонный окрик, долетевший изглубины туннеля, застал врасплох его одного. Бригадир же ничуть не удивился:сжавшись, как кобра перед броском, он еле заметно тащил из-за спины тяжелыйавтомат.

Хантер не только не дал ответа на его вопрос, но и вообщеперестал говорить со стариком. Полтора километра от Нагатинской до Тульскойпоказались Гомеру нескончаемыми как путь на Голгофу. Он знал, что этот перегонпочти наверняка приведет его к гибели, и принудить себя шагать быстрее былонепросто. По крайней мере, сейчас было время приготовиться, и Гомер занял себявоспоминаниями. Думал о Елене, стегал себя за эгоизм, просил у нее прощения. Сосветлой грустью возвращался тот волшебный день на Тверской под легким летнимдождем. Жалел, что перед уходом не распорядился своими газетами.

Он приготовился умереть — быть разорванным чудовищами,сожранным огромными крысами, отравленным выбросами… Какие еще объяснения он могдать тому, что Тульская преобразилась в черную дыру, всасывающую в себя всеизвне и ничего не выпускающую обратно?

И теперь, когда на подступах к таинственной Тульской онслышал обычный человеческий голос, он больше не знал, что думать. Простойзахват станции? Но кто мог в пыль перемолоть несколько севастопольскихштурмовых групп, кто стал бы поголовно уничтожать всех бродяг, которые тянулисьна станцию из туннелей, не позволяя уйти ни женщинам, ни старикам?

— Тридцать шагов вперед! — послышался далекий голос.

Он был поразительно знакомым, и, дай Гомеру время, он смогбы определить, кому он принадлежал. Кому-то из севастопольских?!

Хантер, убаюкивая на руках свой «калашников», принялсяпокорно отсчитывать шаги: на тридцать бригадирских старик сделал все пятьдесят.Впереди смутно виднелась баррикада, словно нагроможденная из случайныхпредметов. Светом ее защитники почему-то не пользовались…

— Погасить фонари! — скомандовал кто-то из-за завала. — Одиниз вас двоих — еще двадцать шагов сюда.

Хантер щелкнул выключателем и двинулся дальше. Гомер, сноваоставшийся один, не посмел ослушаться. В наступившей темноте он от грехаподальше присел на шпалу, осторожно нащупал стену и прижался к ней.

Шаги бригадира стихли на отмеренном расстоянии. Раздалисьголоса: кто-то неразборчиво допрашивал его, он отрывисто лаял в ответ.Обстановка накалялась: сдержанные, хотя и напряженные тона сменились бранью иугрозами. Кажется, Хантер чего-то требовал от невидимых стражников, а теотказывались подчиняться.

Они теперь уже чуть ли не в голос орали друг на друга, иГомеру показалось, что он вот-вот начнет различать слова… Однако услышать онсумел лишь одно, последнее:

— Кара!

Но тут, перебивая людей, застучал автомат, а ему навстречутяжело громыхнула очередь из армейского «Печенега». Старик бросился наземь,передергивая затвор, не зная, стрелять ли ему, и если да, то в кого. Но всебыло кончено раньше, чем он успел прицелиться.

Заполняя краткие паузы в пулеметной морзянке, чрево туннеляиздало протяжный скрежет, который Гомер не перепутал бы ни с чем.

Звук закрывающихся гермоворот! И, в подтверждение егодогадки, впереди гулко ухнули, становясь в паз, тонны стали, разом наглухоотсекая крики и грохот выстрелов.

Перекрывая единственный выход в большое метро.

Лишая Севастопольскую последней надежды.

Через миг Гомер уже был готов поверить, что все это емупочудилось: и нечеткий абрис баррикад в конце туннеля, и вроде бы знакомыйголос, искаженный старым мегафоном. Вслед за светом погасли все звуки, и теперьон чувствовал себя приговоренным, которому перед казнью надели на голову мешок.В непроглядной тьме и внезапно обрушившейся тишине мир будто исчез. Гомер навсякий случай притронулся к своему лицу, убеждаясь, что сам он еще нерастворился в этой космической черноте.

Потом, спохватившись, нашарил фонарик и пустил дрожащий лучвпереди себя — туда, где минутами раньше разыгралось невидимое сражение. Метрахв тридцати от места, где он пережидал бой, туннель заканчивался тупиком.Перекрывая проход во всю его ширину и высоту, словно упавший нож гильотины,перегон перерезала огромная стальная створка.

Он не ослышался: кто-то действительно привел в действиегермозатвор. Гомер знал о нем, но не думал, что его все еще можно использовать.Оказалось, вполне.

Его ослабшие от бумажной работы глаза не сразу обнаружиличеловеческую фигуру, припавшую к железной стене. Гомер выставил вперед автомати попятился, решив, что это один из людей с той стороны в неразберихе осталсяза бортом, но потом узнал в человеке Хантера.

Он не двигался. Покрываясь испариной, старик заковылял кбригадиру, ожидая увидеть кровавые подтеки на ржавеющем металле… Но нет. Хотьего и расстреливали в упор из пулемета посреди голого туннеля, Хантер былневредим. Приникнув своим оплавленным ухом к металлу, он впитывал одному емуслышные шумы.

— Что произошло? — осторожно спросил Гомер, приближаясь.

Бригадир не замечал его. Он что-то нашептывал — но шепталсам себе, повторяя слова за теми, кто остался за закрывшимися воротами. Прошлонесколько минут, пока он оторвался от стены и обернулся к Гомеру.

— Мы возвращаемся.

— Что случилось? — повторил тот.

— Там бандиты. Необходимо подкрепление.

— Бандиты? — растерянно переспросил старик. — Мнепоказалось, я слышал…

— Тульская занята врагом. Надо брать. Нужны огнеметчики.