Дети времени - Адриан Чайковски

Муравьи общаются главным образом с помощью феромонов: острое химическое чутье Порции ощущает их скопление в воздухе. Путешественники используют запах муравьев для того, чтобы замаскировать свой собственный, а отсеченные головы забирают с собой, закрепив на брюхе. В экстремальной ситуации они смогут отвлечь внимание с помощью этих зловещих марионеток, манипулируя мертвыми усиками своих жертв в имитации общения.

Они перемещаются быстро. Их жертв вскоре хватятся, но первоначально реакция будет направлена туда, где они недавно были, а не туда, где они сейчас. Их дорога идет поверху. Они перемещаются по верхним ветвям муравьиной плантации, а у очередной противопожарной полосы один из них перебегает участок земли с нитью, которая становится основой временного моста. Спрятав собственный запах, они двигаются над головами муравьев и вне зоны их внимания.

Фабиан демонстрирует, что наросты на стволах выращиваемых муравьями деревьев можно пробивать клыком, выпуская сладкую питательную жидкость, похожую вкусом на падь тлей, которую муравьи обожают. Эта сельскохозяйственная плантация – явно полезный секрет, так что Порция заносит увиденное в список наблюдений, чтобы включить в отчет по возвращении домой.

Пока же они двигаются по направлению к куче главной колонии, избегая муравьев там, где можно, и быстро убивая их, где нельзя. Каждая небольшая тревога будет вносить вклад в общую настороженность всего гнезда до тех пор, пока значительные группы насекомых не будут отправлены на поиск незваных гостей, чье присутствие будет определено неотвратимой внутренней логикой колонии.

Цель Порции – обследование центральной кучи колонии, которая обещает новые тайны. Днем над некоторыми ее участками воздух мерцает, а из невысоких труб поднимаются струи дыма. По ночам часть муравьиных входов тускло светится.

В темноте своего жилища муравьи разводят огонь в богатой кислородом атмосфере. Пламя зажигают с помощью экзотермической реакции веществ, вырабатываемых некоторыми кастами. Сложная система внутренних переходов использует перепады температур, разгоняя воздушные потоки: согревая, охлаждая и обогащая кислородом их гнезда. А еще муравьи применяют огонь для расчистки земли и в качестве оружия.

Мир Порции – базовая геология, существовавшая до терраформирования, – богат неглубокими залежами металлов, а муравьи закапываются в землю, строя свои жилища. В этой колонии многие века горения привели к производству древесного угля, а случайные плавки были систематизированы до создания инструментов. Слепой часовщик хорошо поработал.

Входить в муравейник Порция не осмеливается, и ее тянет уйти с уже собранной информацией. Однако любопытство гонит ее вперед. На самом верху кучи, под нависшей пеленой дыма, находится шпиль, который блестит на солнце так ярко, что притягивает взгляд. Как и все ее сородичи, ее тянет исследовать все новое. Этот отражающий свет маяк служит вершиной муравейника, и Порции хочется узнать, что это такое.

Порция находит для своего отряда разведчиков наблюдательный пункт на плантации, которая расположена у самого муравейника, и анализирует пути, по которым следуют цепочки рабочих муравьев. В мозге, который заставил сильно увеличиться нижнюю сторону ее тела, идут процессы, которые опознала бы ее крошечная предшественница: создается внутренняя карта мира, которая затем раскладывается так, чтобы найти оптимальный путь туда, куда ей нужно попасть.

«Я пойду одна, – инструктирует она Бьянку. – Если я не вернусь, ты должна будешь идти домой и доложить».

Бьянка понимает.

Порция спускается по нити с дерева, служившего ей наблюдательным пунктом, и пускается в путь по маршруту, который она так долго составляла. Муравьи следуют определенными тропами, которые их постоянное движение вытоптало до ровных гладких дорог, обеспечивающих самые удобные подходы. Порция прокладывает осторожный, аккуратный путь между этими магистралями. Она передвигается прерывисто – останавливаясь, дрожа, а потом скользя дальше, оценивая легкие порывы ветерка и следя, чтобы ее продвижение совпадало с ними, словно она сама просто очень большой кусок переносимого ветром мусора. Вибрация ее движений тонет в энтропии окружающей среды. Замаскировав свой запах, она может пробираться мимо почти слепых муравьев, словно невидимка.

Когда Порция добирается до самого муравейника, дорога становится более сложной и опасной. Ее тщательно составленный план претерпевает постоянные уточнения, и несколько раз ее чуть было не обнаруживают. Один раз она использует отделенную голову одной из своих жертв для мимолетного поддельного контакта, чтобы сбить с толку бродячего уборщика, который уделил ей слишком много внимания.

Ее осторожное продвижение заняло многие часы – и солнце зашло. Закат приводит к снижению муравьиной деятельности и облегчает ей путь: только теперь она добирается до вершины.

Там муравьи воздвигли невысокий шпиль, как уже было видно издали, а на нем оказывается нечто новое: светлый кристалл, который прозрачно поблескивает в лунном свете. Она понятия не имеет, для чего он нужен, и потому выжидает в надежде, что сами муравьи ей это покажут.

Когда луна начинает опускаться к горизонту, они так и делают. Внезапно на вершину муравейника выползает множество муравьев, так что Порции приходится быстро отступать – и не останавливаться, пока не найдется такое место, которое они не собираются занимать, а для этого приходится спуститься довольно далеко по склону. Насекомые создают ковер, сеть из своих тел, соприкасаясь усиками и лапками. Порция в недоумении.

Кажется, будто они чего-то ждут: по крайней мере, так она интерпретирует их поведение. Оно не типично для муравьев. Ее это тревожит.

А потом еще одно насекомое вылезает из небольшой дыры у основания шпиля и забирается на него. Один усик он направляет на кристалл, а второй – вниз, чтобы соприкоснуться с массой, собравшейся под ним. Большие круглые глаза Порции собирают по максимуму лунный свет и фокусируются на этом новом пришельце – этом маленьком непримечательном муравье. У него на усиках протез, как и у дровосеков, но, в отличие от них, это чашечка из того же материала (металла, но Порция этого не знает), так что этот муравей касается кристалла тоненькой, нежной волосинкой-проволочкой.

И на глазах у Порции муравьи начинают танцевать.

Она никогда ничего подобного не видела. По всему муравьиному ковру пробегает дрожь, источником которой, похоже, служит контакт между металлическим щупиком и кристаллом, откуда движение распространяется по собравшейся толпе. Муравьи находятся в постоянном волнообразном движении, и каждый передает соседям какое-то ритмическое послание, которым поглощено все собрание.

Порция наблюдает за этим в тихом недоумении.

Она не математик. Она не улавливает арифметические прогрессии, ряды и преобразования, которые воплощаются в волнах движения, пробегающих по муравьям (как не улавливают их и сами муравьи), однако она способна заметить, что тут есть некая закономерность: в том, что она видит, присутствует некий смысл.

Она старается интерпретировать увиденное на основе собственного опыта и того опыта, который унаследовала, но в истории ее мира не обнаруживается ничего похожего. Муравьи тоже это ощущают. Их постоянное исследование возможностей привело к этому единичному контакту с чем-то огромным и нематериальным, и колония перерабатывает получаемую информацию и пытается найти ей применение – все больше и больше мощностей биологической обработки данных уделяется этой задаче, все больше и больше муравьев дрожат в такт волнам далекого радиосигнала.