Формула влияния - Надежда и Николай Зорины

— Если, конечно, вообще существовал на свете, — не удержался Виктор. — Странно, что о нем, кроме твоей Анны, никто ничего не знает. Впрочем, как и обо всем остальном. Ни один факт из ее воспоминаний не подтвердился, ни одно название.

— Да нет. Одно название мне хорошо знакомо, да и тебе тоже. Плавучее кафе «Нептун». Его все знают. Анна там встречалась… — Полина немного помолчала, обдумывая какую-то мысль: — Вероятно, она там встречалась с Федором Ривилисом, когда-то осенью, и эта встреча для нее чем-то была важна. Но потом, — она опять помолчала. — Потом эта встреча и другая, более поздняя, в ее воспоминаниях соединились в одну.

Полина рассказала Виктору о своем последнем «путешествии», хоть все еще была на него обижена. Сначала говорила словно через силу, потом увлеклась собственным рассказом, переживая воспоминания Анны заново. Он слушал внимательно, не перебивая, но его молчаливое внимание Полина воспринимала как недоверие и то и дело начинала что-то доказывать, будто он возражал.

— Ну да, в ее воспоминаниях постоянная путаница. Сидела за компьютером, смотрела на картинку с видом на озеро, и вдруг оказалось, что она уже гуляет там. Согласна, это выглядит странно.

— Странно, — подтвердил Виктор и, не удержавшись, хмыкнул.

— Тут важно понять, когда у нее возникла эта путаница: во время событий или потом, позже, в ее предсмертных воспоминаниях. А я пока понять не могу. Просто это очень разные вещи. Если при жизни, ну то есть во время событий, у нее возникали такие странности восприятия, — значит, с ней самой было тогда что-то не так. А если путаница возникла в сознании умирающей, — это совсем другое. У людей в таком состоянии часто происходят накладки. Они не могут понять, как и почему оказались в том или ином месте, что с ними происходит, думают, что продолжают жить обычной жизнью, и пугаются, когда замечают, что все не так. Но одно я знаю точно: лишних, ненужных воспоминаний между жизнью и смертью не бывает, все они очень важны.

— Ну что ж, — Виктор все-таки обнял ее, и Полина его не оттолкнула, — в таком случае, едем в это кафе «Нептун». Выбирать нам все равно не из чего. Раз это единственное подтвержденное воспоминание, то его и используем.

— Да нет, в «Нептуне» ничего важного не происходило. Ехать нам туда незачем.

— Ну хоть пообедаем, — Виктор рассмеялся и поцеловал Полину в щеку.

— Мы же только что пили чай с бутербродами! — в шутку возмутилась она. Обида на Виктора начала проходить. — Да и обеденный перерыв у нас растянется часа на два, это же далеко.

— Ничего, мы сами себе хозяева: захотим — перерыв растянем, захотим — вообще в отпуск уйдем раньше времени. Просто я подумал, что там ты сможешь что-то почувствовать, что-то понять.

— Сам ведь только что был против моих видений.

— Да я не против видений. Я против того напряжения, которое ты испытываешь, когда полностью в Анну погружаешься. А такая легкая, необременительная прогулка на свежем воздухе пойдет нам обоим только на пользу.

Полина вздрогнула. «Деревенская жизнь идет ребенку на пользу», — вспомнились ей слова матери Анны, и нахлынуло ощущение тревоги, дурного предчувствия. Темный дом, в котором очень скоро произойдет что-то страшное… Это страшное произошло, а они с Виктором ничего не могут с этим сделать, даже дом найти не смогли. А теперь теряют зря время — отправляются в это плавучее кафе, вместо того чтобы…

— Вместо чего? — спросил Виктор — оказывается, последнюю фразу она проговорила вслух.

— Ни вместо чего! — Полина нервно дернула плечом и повернула голову в сторону сейфа.

— Нет, нет, даже не думай! Я тебе его все равно не отдам, — он обхватил ее за плечи и почти насильно вывел из офиса.

Плавучее кафе «Нептун» располагалось на одном из трех озер самого большого в городе парка. Парк так и назывался — Долина озер и представлял собой огромную зону отдыха, протянувшуюся не на один километр. Кроме двухэтажного «Нептуна» (на первом — бар для взрослых, на втором — детское кафе) здесь было два ресторана, несколько детских площадок, карусели, множество различных аттракционов, пляжи и даже небольшой, но настоящий сосновый бор, в котором росли грибы — в основном сыроежки. Когда Полина была маленькой, она завидовала людям, которые жили в домах по соседству с парком: они могли хоть каждый день гулять здесь, кататься на каруселях, ходить в это необыкновенное кафе в виде корабля, а летом купаться в озерах. Возможно, Анна была одной из этих счастливчиков. В ее воспоминаниях «Нептун» обозначалось как «кафе из детства». Ей вдруг ярко представилась маленькая девочка Аня (точная копия Маши), поедающая мороженое на террасе кафе. Отросшая челка лезет в глаза, она откидывает ее нетерпеливым жестом. Ее мама (точная копия взрослой Анны) рассказывает о горных озерах Швейцарии, в которой ей посчастливилось побывать, о ледяной воде горных ручьев, от которой стынут зубы, о хрупких, ненастоящих — они бывают только на картинках в календарях — цветах эдельвейсах. Так легко все это представить: от мороженого, как от швейцарской воды, ломит зубы, фиолетовый цветок неизвестной породы в вазе на столике — он вполне может быть эдельвейсом — трепещет всеми лепестками на ветру, холм вдалеке преображается в горную цепь. Все это закрепляется в памяти маленькой Ани, чтобы потом однажды всплыть в воспоминаниях взрослой Анны. Аппликация ассоциаций в мозгу умирающей. Но только ли умирающей? Когда в ее голове сплелся этот причудливый узор? Или действительно духота и жара виновата — в тот вечер у Анны случился тепловой удар? Обморок со странными сновидениями, неосознанные действия в дальнейшем. Не осознавая, что делает, она позвонила Федору и назначила встречу в ближайшем от ее дома кафе…

— Ну как, что-нибудь почувствовала? — спросил Виктор, бесцеремонно перебивая ее мысли. А ведь что-то начало проклевываться, до чего-то она вот-вот должна была дойти.

— Нет, — Полина сердито тряхнула головой. — Я с тобой разведусь, честное слово!

— Почему? — раздражающе весело и беззаботно спросил Виктор. — Я что-то опять перебил? Помешал ощущенческому процессу? Ну, прости.

— Ладно, не важно.

Они шли по берегу озера пешком, машину оставили на стоянке, солнце немилосердно пекло, вода почему-то совсем не давала никакой прохлады. Полина попыталась представить осенний дождливый вечер и не смогла.

Они подошли к деревянной пристани «Нептуна». Виктор помог ей подняться по сходням, войти на нижнюю палубу «корабля», где располагался бар.

Музыка, звучавшая в баре, неприятно поразила Полину новым повторением. Это опять была песня из «Белого альбома» «Битлз». Правда, звучала теперь не «Джулия», а «Дорогая моя Марта».

— Странно, — пробормотала она, — опять Битлы. И когда Анна была здесь, тоже они звучали.

— Ничего странного! — Виктор отодвинул стул, усадил Полину, сел сам напротив. — Здесь всегда так. Помню, лет десять назад, мы с ребятами сюда частенько наведывались: в этом баре было самое свежее разливное чешское пиво. Так вот и тогда крутили только Битлов, никакой другой музыки никогда не было. Наверное, хозяин — фанат этой группы, не знаю.