Загадка Кирова. Убийство, развязавшее сталинский террор - Осмунд Эгге

Для Хрущева вопрос о роли Сталина имел огромную политическую важность, т. к. признание личной ответственности Сталина за злоупотребление властью снимало с партии и «социалистического государства» любую вину за данное преступление и развязанный вслед за ним террор. Таким образом, дело Кирова стало одним из ключевых аспектов хрущевской политики «развенчания культа личности», конечная цель которой заключалась в сохранении легитимности коммунистического режима. Кроме того, как мы уже видели, оно было одним из аспектов его борьбы за власть с теми сторонниками Сталина, которые все еще продолжали оставаться у власти.

Комиссии по расследованию убийства Кирова во времена Хрущева и Горбачева

Во времена правления Хрущева было создано несколько комиссий по расследованию убийства Кирова и других событий сталинского периода. Первая такая комиссия под председательством секретаря ЦК П. Н. Поспелова была создана в декабре 1955 г. с целью расследования репрессий против делегатов XVII съезда партии, состоявшегося в 1934 г. Поспелов, как считается, также составлял проект закрытого выступления Хрущева. Комиссия Поспелова занималась и расследованием убийства Кирова[196]. Она пришла к заключению, что приказ об убийстве Кирова отдал Сталин. Но этот вывод основывался на признаниях подследственных, которые они давали при расследовании дела Ягоды, обвиненного в организации данного убийства на третьем московском показательном процессе в 1938 г. Известно, однако, что эти признания были выбиты из подследственных с помощью пыток для того, чтобы сфабриковать дело против Ягоды. Таким образом, они были ненадежными; кроме того, в ходе процесса некоторые из обвиняемых (включая сюда и самого Ягоду) частично отказались от своих признаний. Таким образом, версия комиссии Поспелова была очень похожа на старую сталинскую версию 1938 г. — только теперь источником приказа об убийстве Кирова был назван не «правотроцкистский блок», а Сталин.

В апреле 1956 г., вскоре после окончания XX съезда партии, Президиум Центрального Комитета КПСС создал новую комиссию по расследованию дела Кирова на этот раз во главе с Молотовым. Ее наделили самыми широкими полномочиями; в частности, она должна была изучить и обстоятельства убийства Кирова. Деятельность комиссии Молотова является ярким примером того, как расследование убийства Кирова после XX съезда партии использовалось в политической борьбе внутри советского руководства[197]. В состав комиссии входили 9 человек, трое из которых принадлежали к числу наиболее известных «старых сталинцев» и противников Хрущева: Молотов, Каганович и Ворошилов. Шесть остальных были более молодыми членами ЦК и сторонниками Хрущева, в т. ч. Поспелов и Николай Шверник, член президиума ЦК КПСС и председатель Комиссии партийного контроля.

По всей видимости, комиссия была образована в результате компромисса. В силу своего присутствия в комиссии «сталинисты» имели возможность уйти от разоблачения в соучастии во многих преступлениях Сталина, но, т. к. они были в меньшинстве, на них было легче оказывать давление. Для Хрущева также было чрезвычайно важно, чтобы подписи этих партийных деятелей под отчетом комиссии дополнительно подтвердили бы правдивость ее выводов. Хрущев очень надеялся на то, что хотя в отчете комиссии и будут материалы, которые очень не понравятся «сталинистам» — членам комиссии, однако они, следуя старой партийной традиции вынесения единогласных решений, в любом случае поставят под отчетом свои подписи.

Первоначально комиссии не удалось прийти к согласию в формулировке новой интерпретации убийства Кирова. Молотов и его союзники настаивали на том, что данное убийство носило политический характер, и старались направить расследование на изучение того, участвовали или не участвовали в заговоре ленинградские зиновьевцы. По имеющимся данным, Молотов до последнего защищал официальную версию 1934-1935 гг. и пытался доказать, что суд над Николаевым и тринадцатью другими обвиняемыми был справедливым. Тем не менее материалы, предоставленные КГБ и Генеральной прокуратурой Советского Союза, ясно свидетельствовали о том, что Николаев действовал в одиночку, а обвинения против других «соучастников» были сфабрикованы.

После продолжительного перерыва комиссия в ноябре 1956 г. возобновила свою работу. Отчет был составлен и передан Президиуму ЦК КПСС в декабре того же года. Содержащиеся в отчете выводы были, очевидно, результатом компромисса, в них было много несоответствий и противоречий. Так или иначе, но это все же был триумф Молотова. Существование множества внутренних и внешних врагов Советского Союза в 1920- 1930-х гг. оправдывало проводившиеся в то время репрессии. Комиссия пришла к заключению, что убийство Кирова представляло собой политическое преступление, совершенное Николаевым при попустительстве тех, кто отвечал за безопасность Кирова[198]. «Николаев был резко антисоветски настроен»; предполагалось также, что он был сторонником Зиновьева. При этом подтверждалось, что не было найдено никаких убедительных доказательств существования «преступных организационных связей» между Николаевым и прочими лицами, обвиненными по делу «Ленинградского центра». Но в реальности, по всей видимости, никакого такого центра вообще не существовало. В отчете было указано, что процесс по делу «Московского центра» в январе 1935 г., в рамках которого Зиновьев, Каменев и несколько других лиц были осуждены за политическую причастность к данному убийству, был справедливым. Хотя какие-либо свидетельства прямого участия Зиновьева и Каменева в заговоре против Кирова отсутствуют, тем не менее, как указывалось в отчете, нет никаких оснований пересматривать дела осужденных в рамках московских показательных процессов 1936-1938 гг., т. к. они были осуждены за деятельность, подрывающую строительство социализма в Советском Союзе. Другими словами, осужденные заслужили свою участь, потому что они действовали против партии.

Скорее всего, причины такого выдержанного в сталинском духе заключения лежат в политическом векторе развитии страны после XX съезда партии, проходившего в феврале 1956 г. Разоблачение сталинских преступлений вызывало брожение в партии и послужило причиной просталинских бунтов в Грузии. Произошли также связанные с этим волнения и в ряде «стран народной демократии» в Восточной Европе. Так, в июне 1956 г. проходили антисталинские демонстрации в Польше, а в октябре в Венгрии разразилось восстание, подавленное советскими войсками.

В апреле 1957 г. комиссия составила новый отчет; на этот раз основное внимание в нем было сосредоточено на изучении автомобильной аварии, в которой погиб охранник Кирова Борисов. Она пришла к выводу, что невозможно установить, погиб ли Борисов в результате автомобильной аварии или же стал жертвой убийства. Отчет рекомендовал более тщательно расследовать данное происшествие. Что касается самого убийства Кирова, то здесь комиссия просто повторила свое заключение от декабря 1956 г., в котором говорилось, что «террорист Николаев» убил Кирова по политическим причинам. Никакого решения по результатам работы комиссии принято не было[199].