Оранжевая страна. Фехтгенерал - Александр Башибузук

– Grüne Scheiße![7] – напоследок ругнулся оружейник, глянул на меня волком и поплелся занимать свободный топчан, гремя стволами и уныло таща за собой по полу рюкзак.

Изабель, стройная и жгучая красавица-мулатка, в отличие от германца, не ругалась, она крепко прижималась к Волку и красноречиво молчала.

– Она здесь по тем же причинам, – посмеиваясь в усы, прокомментировал Хайнц. – А также из-за страстного чувства любви.

– Понятно, – зло буркнул я. – Что с моими делами?

– Там мы бросили твои цацки, просто не смогли дотащить, – Топор ткнул ручищей куда-то в коридоры. – Идем заберем, а по пути все расскажу.

– Идем… – Я был вне себя от ярости и едва удерживался от ругательств на родном, великом и могучем.

Вот как это называется? Обузы прибавилось ровно в два раза. Ладно кот, сидит себе бубенцы вылизывает: хрен с ним, со Шмайссером, он хоть стрелять умеет: а эта девчонка? Бритты рано или поздно полезут в канализацию, если уже не полезли. И что тогда с ней делать? Твою же мать!

По пути Топор прояснил ситуацию. Информация о похищении, естественно, просочилась в газеты, вышедшие с сенсационными заголовками. Пенни стала героиней, да еще какой: в одиночку, раненая, отстреливавшаяся от орд диких буров… Почему буров? Ну а кому еще надо было похищать Колли? Вывод напрашивается сам. Полиция и военные устроили в Дурбане настоящий террор – городская тюрьма уже не вмещала арестантов. За информацию о похитителях объявили вознаграждение в размере десяти тысяч фунтов. А это сумма, на которую сейчас можно безбедно прожить всю жизнь. Весело… за такие деньги желающий обязательно найдется. Тем более, бритты обещают полную амнистию, даже если информатор засветился в этом преступлении.

На фронте сейчас наступило затишье. Британцы концентрируют части у перевалов в Драконовы горы и около Кимберли, но боевых действий пока не открывают. Возможно, из-за нехватки боеприпасов, или еще по каким причинам. Ну хоть эта новость более-менее положительная.

– Что с… – я собирался задать вопрос о германском резиденте и осекся. Оный, в лице герра Штольца, брезгливо подстелив платочек, сидел на моем ящике.

– Вот, общайтесь… – Топор резко развернулся и скрылся в темноте.

– Добрый день, герр Вест, – Штольц подвинулся и похлопал по ящику: – Присаживайтесь.

– Добрый…

– Итак, – германец достал из кармана портсигар и тщательно выбрал себе папиросу, – надо понимать, источником всего этого переполоха являетесь вы, и теперь хотите использовать нас в качестве посредников при обмене губернатора и его дочери на Максимова и Чичагову. Не так ли?

– Так. Но не только это.

– Хотелось бы знать, как вы это устроили, – одобрительно покачал головой дойч. – Вы уникальный человек, герр Вест. И что же еще вы хотите?

– У меня есть информация, которая очень заинтересует Германию. И не только ее.

– Робинзона разговорили? – с легкой насмешкой поинтересовался Штольц. – А вы не думали, что сыграли на руку британцам? Не исключено, что Колли не так уж и нужен им. Он и его дочь вполне могут сыграть роли очередных сакральных жертв, которых так удобно будет повесить на буров, доказав международному обществу, что они дикари и фанатики. Нет? Впрочем, это только мое предположение, и не факт, что оно верное. Мы согласимся вам помочь. Но с одним условием.

– Излагайте… – Мне этот разговор сразу перестал нравиться.

– Вы отдадите нам секретаря губернатора. Немедля, – сухо отчеканил Штольц. – И еще: все, что вы от него узнали о покушении на Родса, никто и никогда не должен узнать. Понятно? В этой части нам будет достаточно вашего слова.

«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… – изумился я про себя. – Что за игры? Нахрена он им нужен? Роби – агент? Провалившийся агент? Если так, то дойчи давно знали, что готовится Родсу. И ничего не предприняли. Вот же суки!»

– В случае вашего согласия, мы сегодня же уведомим британские власти о своем посредничестве в переговорах, – продолжил Штольц. – Мало того, возьмем на себя обязанность доставить Максимова и Чичагову после их освобождения в Республики через наши территории в Юго-Западной Африке. Ваше слово, герр Вест.

– Я… – Не выдать свое волнение было очень трудно. – Согласен.

Отвечая, особенно не раздумывал. Ну а как еще? Иного выхода нет. Играть с бриттами самому и без поддержки – чистое самоубийство. Для меня сейчас главное – освободить Максимова и Лизхен. Остальное глубоко вторично. Жалко, конечно. Очень хотелось устроить бриттам хорошенькое мордобитие на международной арене, но… А плевать! Может, еще и устрою.

– Отлично, – удовлетворенно кивнул Штольц. – Давайте обговорим детали. С вашей стороны есть какие-нибудь условия?

– Есть. Губернатора я освобожу только после того, как мои люди будут у вас, на борту германского судна. Начиная с девяти ноль-ноль двадцать первого числа, в случае саботирования властями обмена или начала попыток меня разыскать, я буду ампутировать у Холли каждый день по пальцу и присылать их нарочным в комендатуру.

– Гм… грубо, но действенно. Я думаю, ваше имя как похитителя афишировать не стоит. Нет? Еще что-нибудь?..

Разговор с германским агентом занял около пары часов. После чего я встал и ушел за Роби.

– Куда мы идем, мистер Вест? – тревожно шептал парень, спотыкаясь об камни. – Куда?

– Я тебя освобождаю.

– Как же так…

– Вот так. Просто освобождаю.

– Без всяких условий?

– Да.

– А Сесилия? Без нее я никуда не пойду… – ошарашенно залепетал Роби.

– Уже пошел. И пришел, – я слегка подтолкнул его к Штольцу. – Он ваш.

– Очень хорошо, – удовлетворенно кивнул германец и встал, прихватив фонарь. – Я откланиваюсь. До завтра. Идем, Роби, идем…

– Это вы… – жалобно пролепетал секретарь, видимо, узнав по голосу немца. – Но… я… вы… я…

– Все будет нормально, Робинзон, – Штольц крепко взял парня за локоть и потащил за собой. – Все будет нормально…

Повинуясь непонятному порыву, я хотел остановить их, но смолчал. По большому счету, какое мне дело до судьбы этого парня?

Уже на обратном пути, когда мы с Топором несли ящики на базу, показалось, что легкий сквозняк принес из коридоров жалобный вскрик, очень похожий на голос несчастного Робинзона.

– Слышал? – Я невольно остановился.

– Угу, – флегматично кивнул Хайнц. – Здесь еще и не то услышишь. Сквозняк. Или привидение.

– Черт… – Я тряхнул головой, стараясь прогнать наваждение. И чтобы отвлечься, поинтересовался: – А что сейчас над нами?

– Здесь – ничего, мы сейчас почти за чертой города, – Топор ткнул пальцем в потолок. – А над схроном – гарнизонный штаб и комендатура. К счастью, у них сортиры на выгребных ямах стоят, а то бы залило дерьмом, к чертовой матери. Шикарно, да? Они с ног сбились нас искать, а мы сидим под ними.