Бешеный прапорщик - Игорь Черепнев

– Мы забрали раненых, ехали в госпиталь, эти появились внезапно, будто бы из ниоткуда… Никто из санитаров не успел ничего сделать, как они их всех убили… Меня стащили с повозки, стянули руки за спиной, их офицер подошел и сказал, что ему нужны медикаменты для перевязок, и еще… Еще он сказал… – Ее глаза снова становятся мокрыми. – Он сказал, что они прирежут всех раненых… И что он этого не сделает только… Только если… Если я… Буду… Буду благосклонна к нему и его солдатам…

Мир закружился перед глазами, быстрей, еще быстрей. Потом все заволокло горячей бордовой пеленой…

– Х-а-а-а-р-р-р-а-а-й!!! – Я прихожу в себя, когда на плечах висят мои бойцы, пытаясь оттащить меня от лейтенанта, а он в свою очередь пытается отползти подальше, глядя безумными глазами и оставляя за собой две вспаханные шпорами бороздки. Мой нож валяется на дороге, я и не помню даже когда и зачем его выхватил. Оглянувшись на Машу, замечаю ее испуганно округлившиеся глаза. Черт, как бы опять слезы не начались…

– Пустите, я – в порядке, – я поворачиваюсь к Грине. – Что случилось?

– Командир, ты барышню успокаивал, потом как заревешь дурным голосом и одним прыжком к немцу кинулся. На него прыгнул, нож в руке, штаны ему с одного маха распластал, вторым замахом собрался ему это… ну… его мужское хозяйство отмахнуть, да тут мы с Митяем подоспели, да сразу и не оттащить было. Рычишь, как медведь, глаза кровью налитые, ну чисто – бешеный, а силищи в тебе – вдвоем еле справились.

Так, понятно, почему ганс испуганный по самое-самое… Ну, это тебе только начало разговора. Сейчас отдышусь и продолжим…

– Мария Егоровна, простите, что напугал… – Возвращаюсь к повозке. – Обещаю, такое больше не повторится, во всяком случае, в вашем присутствии…

– Денис… Анатольевич, неужели вы могли, в самом деле, с ним что-то сделать? Он же пленный…

Громкое покашливание Михалыча привлекает внимание.

– Командир, надо обоз уводить, не ровен час энтих свои искать будут.

– Так, собирайте все оружие, патроны, документы, жетоны, в общем – все барахло, грузите на одну лошадь. Михалыч, оставляешь Митяя со мной с двумя лошадьми, сам уходишь с обозом. Дозорного вперед пошлешь, чтобы больше не было сюрпризов. Быстро не гоните, мы с Митяем поговорим с гансом, если что – прикроем с тыла. Минут через пять-десять вас нагоним.

– Добро, командир.

Подхожу к медсестричке, которая уже немного успокоилась и теперь осматривает раненых.

– Мария Егоровна, вы сейчас отправляйтесь, с вами поедут трое моих бойцов. Я минут через десять догоню.

Она испуганно хватает меня за рукав.

– Денис Анатольевич, я боюсь! А если еще германцы появятся?

– Теперь бояться не надо. С вами едут мои казаки…

– Может быть, мы подождем?

Ох, и напугали девочку… Ничего, и за это ответишь, горячий тевтонский парень!

– Хорошо, только все-таки надо отъехать чуть подальше… Михалыч, – обращаюсь уже к своему заму, – отойдете на двести метров и ждите нас. Мы – быстро…

Так, теперь займемся герром лейтенантом… А чего это ты у нас такой испуганный? Личико бледное, глазки круглые… и, наверное, не такие бесстыжие, как до этого, когда ты тут со своими порезвиться хотел. Говоришь, пленный, под конвенцию подпадаешь?

Не сдержался, пнул по ребрам… И еще разок… И еще… Для взаимопонимания…

Хорошо, что немецкий немного знаю:

– Своим предложением сестре милосердия, которая является некомбатантом, и убийством санитаров ты вычеркнул себя из списка военнопленных. Поэтому у тебя есть только один выход: ответить на мои вопросы четко, быстро и правдиво. Чтобы избежать лишних мучений. Кто вы такие и что вам здесь нужно?

Так, проникся парень, а как иначе, если нож снова там, куда я с самого начала прицелился?

– Сколько вас и где выразместилсь? Какое вооружение? Какие задачи поставлены?..

Понятненько, рейдовая группа немцев порезвиться приехала. Интуристы, блин! Около тридцати кавалеристов, четверо легкораненых. Сидят на хуторе, а где этот хутор? А на карте показать?.. Хорошая у немца карта. А не врешь?.. А если ножом посильнее надавить?..

Нет, визжим, слюни пускаем и, скорее всего, не врем. По глазам вижу. Он сейчас готов рассказать все, что помнит и знает, начиная с детского садика. Лишь бы нож отодвинулся хотя бы на сантиметр. Так, вооружение – только легкое, пулеметы не таскаем, это есть хорошо, но не совсем. Еще один машиненгевер в хозяйстве не помешал бы.

– Что с хозяевами хутора?

Ага, хутор брошенный. Хозяева смотались подальше от германского орднунга. И правильно сделали…

– Слушай сюда, ганс… Ты – не Ганс? Ты – Карл? Хрен редьки не больше. Ты женат? Да? Отлично! Так вот, Карл, если мы придем в твой долбаный фатерлянд и у тебя на глазах будем по очереди насиловать твою жену, – тебе это понравится? Нет? Так какого… вы здесь такое устраиваете?! Ладно…

Допрос прерывается из-за топота копыт по дороге. К нам подлетает Гриня:

– Командир, тут эта… Короче, барышня просила передать, что она очень просит тебя, чтобы ты немца с собой взял. Мол, ранетый он, пленный…

Ну, вот как воевать в таких условиях?!

– Добро, грузите его вьюком на лошадь и пошли…

Пока мы общались с «интуристом», Маша привела в порядок раненых и при нашем появлении поспешила оказывать помощь немцу, которого положили рядом с последней телегой. И пока она делает перевязку, я стою рядом и смотрю на немца. Смотрю, поигрывая ножом в руке. А думаю совсем о другом, точнее – о ДРУГОЙ. После этого случая не хочется совершенно оставлять ее в госпитале. Её ведь тоже могут послать за ранеными…

После перевязки немца, еще ошалевшего после всего случившегося, кладут в повозку, и мы трогаемся. Впереди дозором скачут Гриня с Михалычем. Я, как несведущий в лошадях, сижу рядом с медсестрой на первой телеге, которой правит Андрей, сзади тыловым дозором идет Митька, за возниц на остальных телегах работают легкораненые. Мы проезжаем километра три, когда сзади раздается свист. Обернувшись, я вижу подъезжающего Митяя.

– Командир, там с немцем чегой-то делается. Воет, бьется по телеге, как в падучей…

– Колонна, стой!

Ну-с, пойдем-ка – полюбопытствуем, что ж там такое случилось.

– Я с вами, – у Маши в руках появляется сумка с медикаментами, – может быть, ему нужна помощь.

– Лучшая помощь для него – чтобы я его подольше не видел и не мог до него дотянуться…

– Денис Анатольевич, не будьте таким жестоким… – Она говорит тихонько, чтобы слышал только я один. – Он, прежде всего, – раненый и ему нужна медицинская помощь…

И не дав мне раскрыть рта, уже бежит к последней телеге. Вот уж воистину – сестра милосердия…

Поспешив за ней, вижу интересную картину: в телеге, воя что-то нечленораздельное и колотясь головой о бортик, корчится герр лейтенант… Пены изо рта нет, да и на эпилепсию не похоже, скорее всего, обычная истерика… Ну, да на этот случай есть хорошее лекарство… Влепляю гансу хорошую пощечину. Осторожно так, чтобы не сломать ничего, потом еще одну. Снимаю с ремня флягу, лью воду на лицо. Он перестает дергаться, только все еще стонет и скулит, закрыв глаза…