Вспомни меня, любовь - Бертрис Смолл

— Давайте поскорее покончим с этой комедией, — проворчал король. — Раз уж я должен жениться на ней, так тому и быть.

Король в сопровождении пэров прошел на половину принцессы Клевской, где его уже ожидала невеста. Она тоже долго не осмеливалась встать в это утро. Фрейлинам пришлось уговаривать ее принять ароматизированную ванну: Анну воспитывали в убеждении, что подобные излишества — признак тщеславия и гордыни. Однако ванна так ей понравилась, что она заявила своим дамам:

— Я будет делать это каждый день. Чем это пахнуть здесь вода, Нисса Уиндхем? Это приятно.

— Это розовое масло из Дамаска, ваше высочество, — ответила Нисса.

— Мне нравится! — подтвердила Анна, и ее фрейлины заулыбались.

Это отнюдь не означало, что они посмеиваются над принцессой, скорее, наоборот, они радовались, что смогли угодить ей. Отношение короля к невесте не было секретом ни для одной из них. Лишь незнание языка и английских нравов спасало Анну от глубокого унижения. Она могла любить Генриха Тюдора не больше, чем он ее, но она женщина, и у нее своя гордость.

Когда внесли подвенечный наряд, раздался хор восторженных восклицаний. Платье из золотой парчи сплошь расшили жемчугом. Скроено оно было по немецкой моде — без шлейфа. На ноги принцесса надела туфли из золотистой лайки без каблуков, чтобы казаться ниже. Ее белокурые волосы оставили распущенными — символ девственности, а на голову надели изящную золотую корону, усыпанную драгоценными камнями и увенчанную золотым трилистником в виде веточки розмарина — символа изобилия и плодородия. Матушка Лоув собственноручно надела на шею своей госпожи ожерелье из крупных алмазов, оправленных в золото, а затем обвязала тонкую талию Анны брачным поясом. Глаза пожилой женщины наполнились слезами, и когда несколько слезинок все-таки покатились по ее щекам, принцесса сама заботливо стерла их, — Если бы твоя мама могла видеть тебя, дорогая моя, — всхлипнула матушка Лоув.

— Что это с ней? — резко спросила леди Браун у Ниссы.

— Она сожалеет, что матушка принцессы не может увидеть ее венчания с королем, — ответила Нисса, подумав при этом: и хорошо, что не видит. Мать сразу бы поняла, что король не рад браку с ее дочерью; но, может быть, все еще переменится.

Услыхав, что король уже ждет, невеста вышла к нему. Вслед за королем и пэрами Анна Клевская в сопровождении графа Оберстайна и других немецких вельмож проследовала в королевскую часовню, где жениха и невесту уже ожидал архиепископ. Лицо Анны, невзирая на охватившее ее волнение, оставалось безмятежно ясным. Он не хочет ее, она не хочет его, но тем не менее они должны пожениться из соображений целесообразности. Право же, их обоих можно пожалеть.

К венцу принцессу подвел граф Оберстайн. Она мало что поняла из того, что говорил этот архиепископ с добрым лицом, но когда Генрих Тюдор схватил ее за руку и надел на палец тяжелое кольцо червонного золота, Анна Клевская не сомневалась: это означает, что она наконец обвенчана с королем Англии. Пока Томас Кранмер завершал обряд, она старательно разбирала надпись, выгравированную на кольце:» Господи, помоги мне достойно выполнить свой долг «.

Затем Анна почувствовала, что король, схватив ее за руку, куда-то ее тащит. Торопясь поспеть за ним, она споткнулась и чуть не упала. Почему он так ведет себя с ней в день их свадьбы, негодовала принцесса. Что бы там ни думал втайне каждый из них, теперь она его жена. Пробираясь через толпу, Анна заставила себя успокоиться.

Этот день до отказа заполнили церемонии и ритуалы. Согласно обычаю, после венчания король прошел к себе и переоделся. На этот раз он надел камзол из тонкой ткани, отделанный полосками вышитого красного бархата. Как только король облачился, процессия во главе с молодоженами проследовала в зал, где был приготовлен свадебный пир. В полдень королева ненадолго покинула празднество, чтобы переодеться. Ее дамы также переменили наряды, надев платья, украшенные множеством золотых цепочек, как это принято в Германии, Сердце Кэт Говард преисполнилось благодарности к Ниссе. Бедняжка Кэт не обладала достаточными средствами, чтобы быть на уровне других фрейлин. Ее дядя, герцог Томас, получил для нее это место благодаря своему влиянию; но он оказался менее щедрым на золото, чем на протекцию. Гардероб Кэт состоял всего из нескольких платьев, и она выкручивалась, как могла, комбинируя и переделывая их, но все равно одевалась заметно хуже других девушек. Кэтрин, ее сестры и три брата остались сиротами. То немногое, что оставил им отец, перешло к старшему брату. По этой причине по мере приближения свадебных торжеств Кэт Говард все сильнее впадала в отчаяние при мысли о том, что ей необходимо по крайней мере еще одно платье.

— Позволь мне подарить его тебе, Кэт, — сказала ей как-то Нисса. — Мне дают денег больше, чем я могу потратить, даже если закажу себе новые платья. — Она недоумевающе пожала плечами. — Зачем же нужно золото, если ты не можешь поделиться им с друзьями?

— О, я не могу позволить тебе этого, — слабо отнекивалась Кэт, но Нисса видела, как девушка борется с собой.

— Почему же пет? — мягко настаивала Нисса. — Разве в придворном этикете есть правило, запрещающее делать подарки друзьям? Если даже и есть, мне придется пренебречь им, потому что я приготовила подарки для всех вас!

Остальные девушки оживились и зашумели, а леди Браун сказала:

— Нисса Уиндхем очень щедра и добра, госпожа Говард. Вам повезло с подругой. Конечно, вы должны принять предложенный вам подарок. Поступить иначе — просто невежливо, и, я думаю, герцог Томас был бы недоволен, узнай он об этом.

— В таком случае, — заявила Кэт улыбаясь, — я с благодарностью принимаю твой подарок, Нисса Уиндхем. Леди Браун одобрительно кивнула.

— Мне нечего подарить тебе, — призналась Кэт Ниссе, — но я не забываю сделанное мне добро, так же как не забываю обиды. Когда-нибудь я найду случай отплатить тебе добром за добро. Я бедна, как церковная мышь, но ты никогда не унижала меня из-за этого, не то что эти гордячки, сестрицы Бассет. Наверняка когда-нибудь мне представится случай сделать тебе что-нибудь хорошее, Нисса, и уж я постараюсь его не упустить, обещаю.

Когда королева и ее дамы вернулись в пиршественный зал в новых туалетах, их встретили аплодисментами. Дамы выслушали множество комплиментов по поводу своих нарядов. Затем начались пантомимы, маски, танцы. Даже не пытаясь казаться любезным, король вывел Анну на середину зала. Но, к удивлению Генриха, его молодая жена оказалась прекрасной партнершей. Она успела многому научиться у своих фрейлин. Когда он подбрасывал ее в воздух, а она смеялась, глядя на него сверху вниз, король невольно замечал, что не так уж она уродлива, как ему показалось вначале. Может быть, они еще смогут прийти к согласию?

— Нисса?

Услышав свое имя, Нисса обернулась и увидела Кэт Говард с… с ним!

— Это мой кузен Вариан де Винтер, граф Марч, — представила Кэт. — У него нет лары. Я подумала, может быть, ты пожалеешь его. Я ведь знаю, как ты любишь танцевать.

Его глаза оказались зелеными. Темно-зелеными. Темно-зелеными, как пронизанная солнцем и покрытая легкой рябью вода в заводях реки Уай.