Еще один человек - Алексей Штейн

Шорох словно отозвался в моем спинном мозгу, пробежав холодными иголочками вдоль позвоночника. Бли-и-и-ин… Эт че – кто-то сзади?! За спиной?!! Из подвала вылез??!

Екнув, поджался желудок, а сердце вроде остановилось. Ой, все, трындец… Че делать-то?

…А, у меня же бита! Н-н-на!

Резко обернувшись, бью не глядя назад, за спину. Бита цепляет стенку, дверь внутреннего тамбура, вывертывается из рук и грохочет, подскакивая на полу. Зажмурясь от страха, вжимаюсь в угол у входной двери… Чуть приоткрываю глаза… Опа…

Никого. Пусто. А шорох есть. Трясущимися руками поднимаю биту, выглядываю на лестницу, присматриваюсь. Во-о-он оно что… Как их называла бабка-то? Пасюк или пацюк? В тусклом свете фаллосовидной дешевой «энергосберегучей» лампы по площадке внизу лестницы нахально шествует жирная крыса. Нагло так идет, не торопясь. От сволочь, а? Надо ж было так меня напугать… Хотя… а что-то с ней не так. Обдолбанная какая-то. Колбасит со стороны в сторону, мотает. Йо-о-о, она ж того… дохлая. Вон кишки какие-то проглядывают в боку – ее собака, что ль, драла? Похоже. Так она что… это… Тоже упырь?

А ща проверим. Р-раз. Удар казаком сверху явно перебил позвоночник, ощутимо расплющил заднюю часть крысы. И ни фига. Ни визга, ни дерганий. Так же движется дальше – только ползет, а не идет. Вот так. Все ясно.

Внутри просыпается кураж – ха, тупая нежить, ща я ее! Ловкий удар казаком, теперь уже по голове, – и расплющенная крыса замирает! Вот так их и надо! Ага! Я все же крут! А что немного испугался – это просто от неожиданности. Да и не испугался вовсе, так, слегка психанул.

Ну все. Теперь вперед. Там, впереди – один тупой дедок. Сейчас старому предстоит сеанс последнего лечения – и он его получит. Социальная медицина в действии, млин. Готовь, дед, полис.

Нажимаю на зеленый глазок кнопки, налегаю на заторможенную доводчиком дверь, открываю.

Ой, твою мать!

Почти у самой двери стоят ЧЕТЫРЕ фигуры. Причем уже не стоят. Уже пришли в движение. Дедок – дальше всех, только поворачивается. Школьница… да, виагра не поможет. Не возбуждает обглоданная девка, ни разу. Прямо передо мной – тетка габаритов бульдозера. Тоже с обожранным фейсом. Уже тянется, заслонив проход. Жесть, а глаза… На фиг, не смотреть – как в мозг воткнули. За спинами школьницы и тетки суетится Семеныч. Именно суетится – бегает довольно резво: тетка с девкой загородили ему проход, вдвоем лезут в дверь. Ко мне. Но интересую я их не как мужчина, похоже. А как еда.

А вот хрен вам, упыри проклятые! Выйдя из ступора, бью тетку в лоб.

Копец! Опять при замахе царапаю битой за стену, при ударе она цепляется за косяк двери, и опять я ее чуть не теряю. Соскользнув с косяка, она несильно лупит тетку по руке. Не, на фиг. Ща сверху дам.

Хлобысь!

Т-тваюмать! О притолоку, да с размаху! Надо не так, надо присесть немного… девка просунулась еще чуть – вот, н-на!

Этот удар долетает в цель – и девку вышибает наружу. Чем немедленно воспользовалась тетка – и, закупорив почти дверь, впихнулась внутрь. Отскочив на шаг, пытаюсь так же, присев, размахнуться назад – и натыкаюсь битой на внутреннюю дверь. Нет, так не пойдет. Отскочив в двери перед натиском центнера дохлого мяса, резко взмахиваю битой прямо перед собой.

Бздынь.

Че эт? Откуда искры? А, блин… Кто меня шандарахнул? Тетка, что ль? А чем? Блин, прямо в лоб… Аж звон стоит.

Только когда тетка хватается за выставленную передо мной биту – я соображаю: так это ж я сам себе зафигачил битой в лоб! О, шикарен, дятел! Хорошо, хоть сам себя не вырубил.

А она схватила и тянет ее к себе. Дергаю – а хрен там. Из-за плеча тетки высовывается Семеныч… матерь божья, ну и урод… Рожа вся в кровище и чет как-то немного не такая. Не, он и так не красавец, но че-то обезьянье в нем проступает… И он начинает отпихивать тетку.

Ну пошло оно все. Бежать. Бежать отсюда. Домой. За крепкую железную дверь. Довыделывался, хватит. Понты на потом. Толкаю тетку в грудь битой, отпускаю ее и, пока она отшатнулась, прижав немного Семеныча, дергаю на себя внутреннюю дверь, выскакивая спиной к лестнице.

Плоская, гладкая подошва казака поскальзывается на раздавленной крысе, и я сажусь на ступеньки. Сквозь стекло двери вижу оскаленную рожу Семеныча, довольно осмысленно тянущего за ручку. В ужасе, скользя подошвами по ступеням, пытаюсь ползти наверх по лестнице. Удается плохо. Взгляд словно прикован к глазам Семеныча – он смотрит на меня вполне определенно. Я – его обед, и он меня хочет. Поскользнувшись, съезжаю на ступень обратно, но при этом теряю из виду его глаза – и мозг включается. Вижу, что тетка прижала Семеныча к двери, ломясь ко мне, – она же видит меня через стекло, но, похоже, совсем не соображает, как устроена дверь. Ну неудивительно – бабы и живые не соображают, что и как устроено. Надо пользоваться моментом – и я, повернувшись, вскакиваю и, скользя, несусь вверх.

Взбегая уже на свой третий, слышу внизу звон разбитого стекла. Семеныч сообразил, что так проще пробраться ко мне, чем отталкивать тупую упыриху. Да и черт с ним, я уже дома.

Ключи зацепились за что-то в кармане узких, обтягивающих джинсов. Кажется, бородкой «цербера» за шов. Идиот, на фиг надо было их туда совать? Да еще так глубоко? Вообще на фиг дверь запирал? А, ну я ж собирался прогуляться по району, пиная упырей.

Прогулялся. Нагулял аппетит. Только не себе.

Ключи наконец-то выдергиваются, но при этом вылетают по плавной дуге вверх и, описав красивую параболу, брякаются на площадку в метре от меня. Хорошо, не вниз полетели. Кстати, снизу слышна возня – и, похоже, Семеныч пролез на лестницу.

Схватив связку, прыгаю к двери. Руки трясутся, ключ не хочет вставляться в замок, вставляю его не той стороной. Ч-черт…

Снизу слышно топотание по лестнице: Семеныч вырвался из объятий знойной женщины и рванул за добавкой. А добавка ковыряет ключами в замке, переклинивая его с перепугу. Вот ОН уже снизу, вот боковым зрением вижу смазанное пятно, рвущееся вверх… ключ проворачивается, и я, вваливаясь в квартиру, захлопываю за собой железную дверь, которая в тот же момент загудела от нехилого удара. Хватаюсь за ручку – и она едва не вырывается из рук, распахивая дверь, в которую тут же заглядывает оскаленная рожа. Заорав, что есть мочи дергаю дверь к себе – благо у Семеныча не хватило мозгов (или что там у него теперь?) упереться левой в стену, он просто тянет изо всех сил на себя. Мой рывок стаскивает его, качает, и дверь захлопывается, щелкнув язычком ручки. Держу ее и чувствую, как Семеныч ее дергает. Тут озаряет мысль – он тупит и дергает ее, но не нажимает. Надо не дать ему нажать – и он не откроет. Теперь я не тяну уже на себя ручку – незачем, а только вверх. Проблема в том, что ключи остались снаружи. А изнутри у нас щеколды нет – Дашка настаивала, но я не согласился. Ну несовременно и некрасиво. Как в деревне, блин. А закрывать можно ключами изнутри – и не забудешь ключи, уходя.

И вот теперь – запереть дверь было нечем. То есть запасные ключи лежали в ящике тумбы с обувью… но пока не вынуты снаружи ключи – изнутри не вставишь. А снаружи меня ждут на обед. В качестве закуси. Оставалось одно: держать руками. Сколько смогу.