Вся фигня - от мозга?! Простая психосоматика для сложных граждан - Василий Чибисов

Клиент был сильно мотивирован на успех анализа, поэтому не мешал своим свободным ассоциациям и в своих рассказах быстро (на пятом сеансе) вышел на проблему непрошеной гостьи. Клиенту было предложено почаще общаться с дочерью. Уставший от сублимации либидо в навязчивый трудоголизм, клиент радостно использовал этот «предлог» для психического отдыха. Дочь очень позитивно отреагировала на возвращение отца в свою жизнь. Сформировалась маленькая семейная коалиция.

Принцесса увлечённо рассказывала отцу о том, «как прошёл день», забывая про заикание и якобы отставание в развитии. Так как тётка ребёнком не занималась (только шпыняла), то перед отцом начала быстро вырисовываться жутковатая картина. Девочка не просто рассказывала, а искала с папой спрятанные сокровища.

— Там Лариса (изменённое имя тётушки) для мамы сокровища спрятала! — Оп, и нашли в серванте бутылочку. А жене пить нельзя, она пьянеет быстро и пускается во все тяжкие.

— Там Лариса игрушки для дяди Бори прячет, они вместе играют! — Оп, и нашли в тумбочке пачки контрацептивов, вибраторы, наручники... Дядя Боря — сосед с криминальным прошлым, которого клиент бы на пушечный выстрел к семье и квартире не подпустил.

— Дядя Боря к нам приходил? — интересуется уже закипающий отец.

— Приходил! — радостно подтверждает ребёнок, впервые за долгое время внимательно выслушанный. — Они на вашей кровати играли и прыгали. Мама сначала Ларису за это ругала. Но Лариса ей из бутылочки, вооон той, наливала. Говорила, что втроём веселее играть...

Дальнейший осмотр квартиры, подсчёт пропавших вещей и установку скрытых камер клиент выполнил уже без дочки. Девочка была отправлена на беседу к хорошему знакомому из службы опеки. Ближе к ночи объявились тётушка и супруга, обвешанные покупками. Отсутствие «любимого» чада их ничуть не смутило. Клиент демонстративно собрал небольшой дипломат и уехал «по срочному делу в посольство». Факт, что работает мужчина совсем в другой сфере, полуграций тоже не смутил. Сказывалось лёгкое алкогольное (или иное) опьянение.

Когда скрытые камеры засняли достаточно, включая плановый визит соседского дяди Бори, наш клиент дал волю своим юристам. Супруга не получила ни копейки. О родительских правах и говорить нечего. У дяди Бори внезапно всплыли старые уклонения от налогов, правда он успел сбежать через Беларусь. С тётей Ларисой клиент душевно поговорил. Ещё бы чуть-чуть душевнее — и юристам пришлось бы долго его отмазывать.

Нам чужды христианские ценности и иллюзии всепрощения. В большинстве конфликтов клиента с окружением и общественной моралью мы занимаем сторону клиента или нейтральную позицию. Тем более — в такой ситуации. Не потому, что приживалка-оборотень получила по заслугам. Нам важнее аналитический эффект.

Эффект состоит в исчезновении симптомов после разрядки агрессии. Да, это можно объяснить на простом уровне: длительный стресс, внезапное прозрение, выброс адреналина, решение проблемы. Но обратите внимание на несколько деталей. Психосоматика была у всей семьи (считая обострившийся алкоголизм супруги клиента). У психосоматики был внешний источник, от которого было трудно избавиться. Источник начал с малого — с запрета на вербальную агрессию девочки, но по факту заменил интроектную, внутреннюю, воображаемую, безобидную агрессию на внешнюю, реальную, травматическую, неприемлемую.

Этим жёстким примером из практики мы хотим подготовить вас к жёсткой правде. Если вас беспокоит психосоматика — ищите внешний источник, ищите деспота, серого недокардинала, ищите лицемерного морализатора. Это не тот случай, когда надо «начать с себя». Вам просто не дадут начать. Потому что начинать надо со снятия вытеснения, с освобождения агрессии. С агрессии, которую источник всеми силами будет пресекать: прямым запретом, авторитетом, давя на жалость, стравливая вас с близкими.

Так что агрессия агрессии рознь. Агрессивные стратегии овладения помогают нам интроецироватъ (превратить в устойчивые представления) ценные объекты. В конце концов, человек — это гиперагрессивный и гиперсексуальный зверь. Запретить проявлять агрессию, тем более в безобидной вербальной форме, — значит запретить развиваться. Посмотрите на Францию и Германию, где запрещено словесно выражать своё нежное отношение к мигрантам. Посмотрите, как западный мир трясётся от злости, когда Польша и Венгрия смело дают отпор варварам! Миль пардон, отвлеклись. Минутка политинформации закончена.

Как показывает практика, внешний запрет на агрессию накладывается слабым агрессором, точнее — пассивно-агрессивным внешним объектом. Именно внешним, именно объектом. Наша психика так устроена: перед тем, как воспринимать другого человека как личность, нам нужно сначала принять его как самого себя, а потом как часть себя. Первый этап называется идентификация (отождествление), второй — интроекция. Последняя является более зрелым психическим механизмом, который мы осваиваем по мере разрушения Эдипа. Идентификация возникает при защитной регрессии, когда агрессор слишком силён и поэтому воспринимается психикой как ценный источник особых иерархических навыков (стокгольмский синдром и тому подобное).

Слабый агрессор не может вызвать у субъекта ни уважения, ни желания подражать, ни привязанности. И сама пассивная агрессия воспринимается психикой как угроза целостности, независимости, душевному здоровью. Начинается борьба за выживание. Агрессивной стратегией овладения ценным объектом тут и не пахнет. Слабый агрессор в психосоматическом случае является не ценным или амбивалентным, а однозначно враждебным. Появление таких объектов в ближайшем окружении воспринимается психикой как катастрофа, предательство, посягательство на собственную целостность. По этой причине психика не может полностью представить слабого агрессора. Её (психику) можно понять. Зачем своими руками (нейронами) создавать внутри источник распада? Вот и срабатывает психическая защита под названием отрицание. Но это палка о двух концах...

Итак, есть слабый агрессор. В лучшем случае — коллега или дальний родственник. В худшем — близкий человек, как в скандально известной концепции шизофреногенной матери. На ответную агрессию наложен внешний запрет: физическая и социальная зависимость, защита агрессора другими членами семьи.

Можно вынашивать агрессивные фантазии и готовить план мести. Вряд ли это благотворно повлияет на вашу личность, но вытеснение ослабнет. Вы сможете понаблюдать за своими ощущениями, за своими мыслями. И быстро заметите, что фантазийная реализация агрессивных желаний не даёт облегчения. В ряде случаев психосоматика может усиливаться.

Хотя одной клиентке это помогло перейти с шоколада на морепродукты и сбросить десяток килограмм. Клиентка и две её сестры получили в наследство равные доли акций небольшой компании. Средняя сестра оказалась слабым агрессором и матерью-одиночкой, сумевшей перед «одиночеством» довести мужа до инсульта и отсудить хорошие алименты. Она же шантажировала клиентку тем, что договорится со старшей сестрой и, пользуясь совокупным контрольным пакетом, они что-то нехорошее сделают с компанией.