Ордынское иго и становление Руси - Вольдемар Балязин

Как это могло случиться? Так же, как мы это видим на примере Рафаэля: как он, так и Рублев неподражаемо использовали плоды художественных усилий нескольких поколений и, найдя наилучшую формулу для воплощения идеалов своей эпохи, сумели столь прозорливо связать их с намечавшимися чаяниями, что надолго предопределили содержание и форму искусства, шедшего им на смену…

Вбирая в себя всю сумму великого коллективного достояния, наследованного его поколением от прошлого, он медленно, но неуклонно идет по пути, ведущему к графическому стилю. Этот путь он совершает без колебаний, но и без излишней горячности, с уверенностью мастера и со спокойствием гения устраняя все неровности и достигая совершенного выражения».

Иван III и Софья Палеолог

Иван Васильевич в первые годы его жизни

При Иване III в истории Москвы произошли очень крупные изменения: из стольного города одного из русских княжеств она превратилась в столицу огромного государства, появившегося на рубеже Европы подобно сказочному исполину. Будучи сторонником той точки зрения, что история – многотомный исторический роман, автор предлагает вашему вниманию, уважаемые читатели, фрагменты биографии Великого князя Московского Ивана III.

…22 ноября 1440 года у Великого князя Московского Василия Васильевича Темного и жены его Марии Ярославны родился сын, названный Иваном.

Род Рюриковичей, по утверждению хорошо знающих свое дело, однако же изрядно льстивых и небескорыстных московских летописцев, происходил от внучатого племянника Юлия Цезаря – императора Августа, в царствование которого явлен был миру Христос. От брата Августа – Пруса – и пошли, по их писаниям, Рюриковичи.

Много было в их роду и великих законодателей, и угодных Богу праведников, среди коих блистал и один равноапостольный князь – Владимир Красное Солнышко, креститель Руси, но более всего было среди Рюриковичей воинов и героев, с младых ногтей повенчанных с мечом и копьем.

Таким же надлежало быть и юному князю Ивану Васильевичу.

Вот что пишет об этом сибирский историк Н. Г. Алексеев в книге «Государь Всея Руси», вышедшей в Новосибирске в 1991 году:

«Уже на двенадцатом году жизни он участвовал в большом походе московских войск. Это был последний поход против мятежного Шемяки. 1 января 1452 года великий князь Василий двинулся к Ярославлю, а „из Ярославля же отпусти сына своего князя великого Иоанна на Кокшенгу, противу князя Дмитрия“. Позже из Костромы Василий отправил на помощь сыну отряд татарских вассалов царевича Ягупа. Но еще ранее лучшие воеводы, князь Семен Иванович Оболенский и Федор Басенок, а с ними серпуховской князь Василий Ярославич с „двором“ великого князя – лучшими, отборными войсками, – двинулись прямо к Устюгу, где, по московским данным, находился Шемяка. Тот, узнав о прибытии Ивана Васильевича в Галич, сжег устюжский посад, оставил Устюг с наместником своим Иваном Киселевым и побежал на Двину. Московские воеводы, пройдя мимо Устюга („под городом не стояли ничего, ни единого дни“), бросились за ним в погоню. А сам великий князь Иван с царевичем Ягупом двинулся наперерез ему, через Кокшенгу на Вагу. Спасаясь от преследования, Шемяка побежал с Двины к Новгороду. С его политической ролью было покончено.

Зимний поход 1452 года должен был многому научить молодого великого князя. Он дошел с войсками до устья Ваги, а потом вернулся с ними в Вологду, пройдя за поход около полутора тысяч километров. В суровых условиях северного края войска стремительно передвигались на большие расстояния, преследуя противника. Опытные московские воеводы хотели окружить Шемяку, отрезать ему пути отступления на Новгород. Великий князь Иван впервые мог увидеть своими глазами жестокие сцены феодального способа ведения войны, привычные средневековому человеку. Проходя через Кокшенгу, край, населенный „кокшарами“, еще не принявшими христианства, войска предавали его огню, мечу и полону. „И градки их поимаша, и землю ту всю плениша и в полон поведоша“, – повествует московский летописец. „А городок Кокшенский взял, а кокшаров секл множество“, – с удовлетворением вторит ему устюжский».

Василий Васильевич рано стал думать о продлении своего рода и о женитьбе наследника московского трона. Он знал из летописей, что в стародавние времена лестно было европейским государям породниться с Рюриковичами. И потому сидела прапрабабка его – о чем вы, уважаемые читатели, уже знаете из очерка «Анна Ярославна – королева Франции» – на троне в Париже, а кроме нее были киевские и новгородские княжны женами ярлов и королей в Норвегии, в Чехии, в Венгрии и в других государствах. Однако же было так до пленения Руси золотоордынскими ханами, ибо кому из европейских владык было лестно иметь женою дочь, сестру или племянницу татарского раба, хотя бы носил на себе этот раб жемчуга и алмазы и имел титул Великого князя? И потому не выдавали своих дочерей и сестер в Московию неподвластные Орде европейские правители.

Теперь следовало искать невесту среди своих – тех же Рюриковичей.

Перебрав немногих, с кем Василий Васильевич хотел бы породниться, остановился он на тверском княжеском доме. И этот выбор следовало считать прекрасным, потому что тверские великие князья были потомками родного брата Александра Невского – Ярослава Ярославича, ставшего вскоре и Великим князем Владимирским. Однако в политике не только происхождение играло первую роль. Дело было в том, что к середине XV столетия Великий Тверской князь Борис Александрович был самым верным и надежным союзником Москвы.

Борис Александрович был женат на можайской княжне Анастасии Андреевне, от которой имел дочь Марию. Эта Мария и была помолвлена с сыном Василия Васильевича Иваном.

Жениху было тогда семь лет, а невесте – пять, а еще через пять лет – 4 июля 1452 года – двенадцатилетний Иван Васильевич и десятилетняя Мария Борисовна были повенчаны и стали мужем и женой.

А вот и то, чего вы, уважаемые читатели, еще не знаете: их супружество продлилось пятнадцать лет. Мария Борисовна через шесть лет после свадьбы, когда пошел ей семнадцатый год, родила сына. Первенца, как и отца, назвали Иваном. Однако мальчику не исполнилось и десяти лет, как остался он сиротой – Мария Борисовна умерла не то от колдовства, не то от яда.

Иван Васильевич и Софья Фоминична

Овдовев в 1467 году, двадцатисемилетний Иван Васильевич решил жениться еще раз. Выбор его остановился на греческой принцессе Зое Палеолог – племяннице последнего византийского императора Константина XI Драгаса, погибшего в бою с турками при штурме Константинополя 29 мая 1453 года.

Отец Зои – Фома Палеолог – был родным братом погибшего. Убегая от турок, сначала он поселился на острове Корфу вместе с двумя сыновьями и дочерью. Через некоторое время, оставив детей на Корфу, Фома уплыл в Рим, надеясь найти защиту у римского папы Николая V. Добравшись до Рима, он преподнес папе бесценную христианскую святыню – голову апостола Андрея Первозванного. Голову апостола при необычайном стечении народа положили в храме Святого Петра – главном святилище католического мира, а Фома Палеолог удостоился папского покровительства, почета и, что весьма немаловажно, – ежегодной пенсии в шесть тысяч золотых экю.