Бирюк - Галина Чередий

   Так мы и стояли, пока я не почувствовала, что его отпускает.

   – Коль, я решила, что остаюсь с тобой, – прошептала я.

   Οн резко вдохнул и шагнул вперед, освобождаясь.

   – Нет, Сашка. Не остаешься.

Сашка отстранилась от меня молча. Только вздохнула рвано, будто я ее в живот ударил. Девочка солнечная, я себя саданул куда как сильнее тебя. Но прямо сейчас я не знаю, что будет. В голове хаос. Как прикрыть и тебя, и остальных? В твоих глазах трепло стал и тварь, знаю. Только мне чуток бы подумать, воздуха глотнуть и понять, что и как повернется. И есть ли у меня право и дальше к тебе лапы свои тянуть. Ведь не для того спасал, что бы теперь за собой в дерьмо утащить. Но если есть хоть полшанса, что обойдется… зубами, когтями держать стану. Прощение за эту боль вымолю.

   – Коля, я все слышала, - ровным тоном начала Сашка.

   Я ждал , если честно, слез. Крика. Обвинений в мудачизме. Заслужил. Нельзя вот так. Сказать женщине сто раз – ты моя, я тебя присваиваю , а потом – все, нет тебе места. Нельзя.

   Она тебе душу нараспашку, билет в хренов рай своим «с тобой остаюсь». Α ты ей – «нет, без надобности уже».

   – Плохо, - буркнул, судорожно перебирая в башке все возможные сценарии на будущее.

   – Нет, не плохо, - возразила она и обошла, заглянув в лицо. Обхватила щеки, в глаза строго так посмотрела. А у меня внутри все прям в кровь. Ураган мыслей застыл как на стоп-кадре. Какая же ты… солнечная девочка. Смотришь сурово, брови светлые сдвинув, а мне и сладко,и дико больно. Неужели все же не моя ты? Не для меня на этот свет явлена. Досталась на мгновение. Как же я дальше? Опять без солнца? Теперь навсегда.

   – Слышала. Поняла. И это моего решения не меняет. Я остаюсь, – твердо произнесла она, глаз не отводя, показывая мне такую решимость, что у меня сердце забухало, запустив в ушах набатом «соглашайся-соглашайся-хватай-не-отпускай». Но ведь тогда мразью эгоистичной буду. Мало ей и так, что ли, в жизни мразей уже повидалось.

   – Сашк…

   – Не начинай! – Она и ногой босой притопнула.

   – Ты не понимаешь…

   – А ты объясни! – потребовала она. - Вот так же, как в машине мне все четко и по делу объяснил.

   – Это не тот случай, Сашка.

   Тут миллион дoводов против. Такое не рассказывают кусками. А все нельзя. Не потому, что не доверяю. Нет права у меня об этом трепаться. К тому же ФСБ не менты. Кто сказал, что нас уже не слушают?

   – Ну тогда уж извини, Коля, но я все равно остаюсь. Если хочешь, чтобы ушла, выгонять придется, ясно?

   Она отступила от меня на шаг, выпрямилась вся как-то по–особенному. Глянула – ну царица прямо. С такой спорить – лоб расшибешь и язык в кровь сотрешь. Вoт она и вылезла, отцовская порода. А так ведь ни черточки не взяла. Он кремень, она – облачко. А вот поди же.

   – Я не собираюсь тебя выгонять. Ни сейчас, ни потом. – Уж точно не до того момента, пока не буду уверен, что ты в безопасности. - Но ты совершаешь ошибку, знаешь? Все моҗет обернуться очень-очень серьезно.

   – Я взбалмошная дочь Стального короля, забыл? Совершать ошибки – для меня нормально.

   – Сашка… – покачал я головой, осознавая, что ну не хочу я отталкивать ее. Не могу. Какой бы тварью безответственной меня это ни делало. Тем более все равно нам пока друг от друга никуда. Если это то время,которое мне с ней отпущено, то и гори оно все. На кой я тут героя-страдальца буду из себя корчить и ее мучить. Ясно, что боли ни ей, ни мне уже не избежать. Такие, как моя девочка-солнце, не говорят просто так «Я остаюсь с тобой». Ну и все. Будь оно как будет.

   – Знаешь что? Пойдем спать, Сашк. Ничего мы сейчас не решим и не сделаем.

   – Насчет сделаем – это тебе лучше знать. А я для себя все решила.

   Решила она.

   В кровати Сашка прижалась к моему боку и устроила голову на плече. Я аж зажмурился в темноте, впитывая всей своей толстой шкурой этот кайф от ее близости. Просто лежать с ней рядом. Ладонь узкая на моей груди. Дышит тихонько. Тепло. Как давно мне не было вот так тепло? Если бы ещё не *баный осиный рой думок в черепушке.

   Главное ведь – не начать дергаться. Ясно как белый день, что этот капитан Корнилов приходил не просто мило поболтать со мной. Сто пудов у него ужe есть четкое представление, как все было на самом деле с этим жирным боровом, мэром, и оно наверняка весьма близко к реальным событиям. В ФСБ лохов всяких не держат. Вот только пришел он один и трепался что-то сильно много, практически все передо мной выложил. Так они обычно не работают. На что расчет? Что я заочкую, побегу к Боеву с Камневым докладывать,что жопы у нас в огне? Ага,типа я наивный чукотский юноша и не понимаю, что он где-то рядом теперь пасется, ожидая моей реакции. Бежать – не побегу. Но вот звякнуть Боеву нужно. Именно сейчас, паузу выдержав. Не сразу,типа в паниқе. Логично же, что я позвоню другу и коллеге с уточнением «чё за на хер» , а вот если совсем смолчу – не логично.

   Нащупал на тумбочке возле кровати телефон, придержал попытавшуюся поднять голову Сашку.

   – Шаповалов, ночь на дворе, – хрипло проворчал Боев. Спит, значит, Корнилов не добрался до него пока.

   – Я в курсе. Но ко мне тут гость странный наведался. Капитан Корнилов из ФСБ, - тона я старался придерживаться почти равнодушного.

   – Корнилов? Фамилия генеральская прям, – фыркнул Андрей, но я уже уловил, что он весь напрягся. – Чё хотел?

   – Да про какого-то Вознесенского Дмитрия Алексеевича спрашивал.

   – Кого? - выдержав четкую паузу, нарочито лениво спросил он. - Чё-то не припоминаю. Клиент у нас такой разве был?

   – Нет вроде. - Я и зевок выдавил. Если и слушает нас «большой брат», то пусть хавает.

   – Ну и чего тогда ночью трезвонишь? - якобы недовольно прорычал Боев. – Нельзя, что ли, было завтра на работе…

   – Да спи уже.

   Все, в известность я его поставил, остальное только в приватной беседе без возможных ушей.

   И про пробросы корниловские насчет Катьки и у*бка жирного я тоже нарочно умолчал. Ведь только долбо*бский брат станет даже намекать нынешнему мужику сестры на ее прошлого, чего бы там ни было. Так что все нормально, укладывается в схему. Даже если Корнилов точно знает, что бесследное исчезновение Вознесенского – наших рук дело,то спалить нас по этому разговору не выйдет. А Андрюха теперь будет готов. Катьку прикроет, а я, если все херовей некуда пойдет, - его. Не будет моя сестра одна с дитем корячиться. И Роксана со своими тоже. Я сестренке задолжал,так что если что – все на себя. Не было никаких Боевых и Камневых.

   Вот же сука фээсбэшная, ну как нанюхал?

   И как же жестко ему удалось цепануть меня. До сих пор же при мысли, что Катюху мою этот… А я жил и знать ни о чем не знал. А потом ещё и сам языком своим трепливым подставил.