Троллий пик - Уна Харт

Вивиан подошла к Грейс и сделала это так тихо, что Грейс, задумавшись, не заметила ее. Просто моргнула и увидела перед собой лицо тетки. Даже без каблуков та была высокой. От нее пахло кровью и сладким гелем для душа. Ее лицо вдруг оказалось в нескольких сантиметрах от Грейс: здоровый глаз рассматривал племянницу, а в больном клубилась белесая дымка, будто живая.

– Так что больше никогда, никогда, Грейс, не говори, что твоя мамаша была святой! А если тебе захочется вдруг это сказать, просто посмотри мне в лицо и вспомни, что я тебе рассказала. – Вивиан улыбнулась.

Грейс больше всего хотелось крикнуть Вивиан в лицо, что это ее надо лечить, что еще неизвестно, не приложила ли она руку к исчезновению Лоры. Людям всегда кажется: если что, они выскажут противнику все прямо в лицо… Пока это лицо не оказывается очень-очень близко от вашего, а вокруг – пустой дом, где прошлой ночью убили двух человек.

– Мне нужно проветриться, – только и смогла пробормотать Грейс.

Она вылетела из комнаты, пронеслась вниз по лестнице и выскочила за порог.

Холодный осенний воздух ударил ее по лицу, словно ледяной рукой великана. Грейс стояла, вцепившись в перила. Только сейчас она поняла, как было жарко в пластиковом халате – свитер под ним промок от пота. А теперь, на ветру, влажная одежда быстро остыла, и Грейс дрожала от холода.

Не было еще и десяти вечера, но улицы маленького городка погрузились в темноту. Только кое-где окна светились голубоватым светом от телевизоров, да мигали новогодние гирлянды, но это лишь усиливало ощущение непроглядного мрака.

Больше всего на свете Грейс хотелось оказаться как можно дальше от этого дома и тетки. Словно она нашарила где-то в дамбе мира Вивиан, обычно прочной и монолитной, огромную пробку и выдернула ее, не рассчитав напора эмоций. Что это, черт побери, был за бред? Мальчик-двойник, сломанные пальцы, потеки крови в коридоре… Грейс снова ощутила приступ дурноты и постаралась дышать медленно и неглубоко, чтобы ее не вывернуло прямо здесь.

Ей даже пришло в голову позвонить в социальную службу и рассказать мисс Соул, что отношения с родственницей складываются, мягко говоря, не очень. Но после этого ее отвезут в другую приемную семью, и еще неизвестно какую. Наверное, уж лучше остаться с ненормальной теткой и надеяться, что она не решит отомстить тебе за детские обиды.

«Мне надо прогуляться, – поняла Грейс. – Срочно. Прямо сейчас, иначе я просто с ума сойду». Она тихо приоткрыла дверь, вошла в дом и взяла куртку. Вивиан нигде не было видно.

Грейс спустилась со ступенек и постояла на дорожке, решая, куда направиться, и давая глазам привыкнуть к темноте, а ногам – к гололеду. Вдоль улицы горели фонари – всего четыре штуки, и их слабый оранжево-желтый свет не рассеивал мглу, а сгущал ее. Вокруг стеклянных клеток с лампами клубился, как туча москитов, мелкий мокрый снег. Грейс медленно двинулась вдоль улицы, похрустывая ледяной крошкой и стараясь держаться ближе к свету. Она решила дойти до конца и повернуть назад. Этого расстояния хватит, чтобы пораскинуть мозгами.

Вдруг что-то черное и бесшумное выскочило на Грейс из-за живой изгороди. Сверкнула жесткая белизна зубов, мелькнул мохнатый бок. Она успела отскочить назад, машинально закрываясь рукой.

– Голод, ко мне! Ко мне, Голод!

Грейс дернулась, ожидая удара зубов или лая, но ничего не произошло.

Огромный черный пес с кличкой, такой же жуткой, что и его внешность, мог бы достать Грейс до пояса, если бы встал рядом. В темноте было трудно определить породу, но одно было ясно – эта собака ближе к овчарке, чем к чихуахуа. Кто-то держал пса за ошейник.

Впрочем, зверь и не вырывался – спокойно сидел у ног хозяина, разглядывая Грейс снизу вверх.

– С вами все в порядке? – спросил хозяин. – Когда мы здесь гуляем, обычно никого не бывает.

Грейс судорожно кивнула:

– Да-да, просто неожиданно.

Незнакомый парень был выше ее, но, судя по голосу, одного с Грейс возраста. Рассмотреть его лицо было трудно. Черная куртка, джинсы… Только длинные волосы белеют на фоне темного неба. Но именно они показались Грейс знакомыми.

– Я тебя знаю! – обрадовалась она. – Ты был на похоронах моей бабушки.

Она попыталась вытащить имя из закромов памяти.

– Александр, верно?

Парень тряхнул головой, отбрасывая на спину косички. Интересно, подумала Грейс, он их никогда не расплетает?

– А ты – Грейс? Внучка миссис Берг?

Голод высвободился и деловито посеменил к ближайшему кустику, чтобы отметить свое присутствие.

– Извини, – сказал Александр. – Если пса как следует не выгулять, он нам ночью устроит веселую жизнь. Хочешь составить компанию?

Он неопределенно махнул рукой в сторону выезда с улицы, где уже не горели фонари. Раньше Грейс бы задумалась, стоит ли идти в такую темень с малознакомым человеком. Но сейчас ей меньше всего хотелось возвращаться в дом, где дожидалась тетка, а повод – прогуляться с соседской собакой – казался ничем не хуже любого другого. По крайней мере, она не будет одна.

Грейс кивнула и пошла рядом с Александром. Голод бежал впереди, его силуэт мелькал то слева, то справа от них. Голова со стоячими ушами была низко пригнута к земле, будто он кого-то вынюхивал.

– Крутой пес, – вежливо отметила Грейс. – Бойцовский?

Александра это почему-то развеселило – он издал короткий смешок и покачал головой:

– Нет, охотничий. Это ирландский волкодав.

Это Грейс немного успокоило.

Странное совпадение: дважды она видела Александра. Первый раз лично, второй – по телевизору. Знакомиться с ним на похоронах и выведывать, откуда ему знакома семья Берг, казалось невежливым, зато сейчас он сам встретился на ее пути.

– Ты был на похоронах моей бабушки. Со своим отцом, кажется?

– Ага, – кивнул Александр. – Это он меня уломал туда идти. Я, знаешь, не большой фанат похорон.

Грейс улыбнулась:

– Я тоже. А ты сам знал бабушку?

– Да, бойкая была старушка. Вечно устраивала благотворительные ярмарки, сбор средств в помощь больным утконосам и всякое такое. Но об этом лучше у папы спросить, она на него всегда наседала.

Соседи… Это многое объясняло. Грейс видела, что проводить в последний путь старую Марджори собралась вся округа. Одно оставалось неясным: с какой стати отец Александра так запросто заключил маму в объятия?

– Мне жаль, что в вашем доме случилось убийство, – сказал Александр. – Это ужасно. Твоя мать, наверное, не захочет теперь тут жить?

Грейс запнулась. Она так привыкла, что все вокруг знают о ее несчастье, что даже растерялась. Но вопрос прозвучал совершенно естественно.

– Ты разве не знаешь, что моя мама пропала? – спросила она наконец.