След зомби - Олег Дивов

— Дубина… — вздохнул Зигмунд. — Чем я помогу, если ты не в состоянии грамотно поставить мне задачу? Ты меня даже обидеть грамотно — и то не можешь… Недоучка. Двоечник несчастный.

Мастер звонко клацнул зубами и отвернулся.

— Я не двоечник, — гордо объявил он, глядя в пол. — Я прогульщик. И у меня нет способностей к иностранным языкам и физкультуре.

— Угу, — кивнул Зигмунд. — Слышал я про такое редкое нервное заболевание. Ладно, не переживай. У тебя зато отличные способности задавать непонятные вопросы.

— Люди стали истеричны, — сказал Мастер. — Как колли. Легко срываются, любая эмоция доходит до предела. Если смеются — обязательно до икоты. А уж если кто разозлится… И все такие, понимаешь, все! Это уже смахивает на массовый психоз.

Зигмунд сидел, опустив глаза, и рассеянно дергал вверх-вниз клапан кармана, скрежеща «липучкой». Видно было, что он с Мастером в целом согласен, но не готов делать выводы на основании голой интуиции. Зигмунду очень хотелось запустить серию экспериментов и разложить по полочкам результаты. Он любил все раскладывать по полочкам, вешать ярлыки и бирки. Именно поэтому аналитиком во «Второй» числился не педант Зигмунд, а раздолбай Крюгер. С ним случались время от времени припадки вдохновения. С Зигмундом — никогда.

— Мы все устали, Мастер. И ты в том числе.

— Спасибо большое, что объяснил… Я хочу знать, на сколько нас еще хватит. И если в Школе произойдет взрыв — в какую сторону он будет направлен и какие примет формы. Осознал?

— А почему бы тебе не спросить Доктора? Он же главный по этой части.

— А почему бы мне не спросить тебя?

Зигмунд вздохнул.

— Ты же знаешь, что я дисквалифицирован. И я не сенс, я почти ничего не смыслю в биоэнергетике. Вообще, тебе не приходило в голову, что общение с тварями могло нас всех сильно изменить? Психику-то это затронет в последнюю очередь. Сначала должна начаться патология в самом организме…

— Я думал об этом, — кивнул Мастер. — Но как раз Доктор считает, что нам тут ничего не грозит. Он никак свое мнение не обосновал, но был весьма категоричен. Так прямо и сказал: «Мертвых не бойтесь, бойтесь живых«.

— А если он врет? Если мы все — подопытные крысы?

— Нет, — улыбнулся Мастер, — мы не крысы. Мы охотники. Нас глупо использовать как расходный материал. Мы для этого слишком дорого стоим. Тем более что нас готовить по полтора года приходится.

— Положим, это не нас, а собак…

— Мне одно только нравится, — перебил его Мастер. — Пусть даже мы от тварей чего-нибудь подцепим, у нас на этот случай есть отличный градусник. Он же клизма.

Зигмунд кивнул. «Разумеется, как же я не подумал. Допустим, пребывание в активной зоне действительно нас изменяет. Но главное — что мы не становимся на тварей похожи. Если в энергетике охотника появятся характерные для твари черты, первыми отреагируют собаки. А у них на тварей реакция однозначная…»

— Давай пока эту тему оставим, — попросил Мастер. — Так что же люди?

— Месяца два протянем как-нибудь. А дальше — прямо не знаю. И учти, я могу отвечать только за «Вторую». Мы сейчас с другими группами почти не общаемся, времени нет.

— В других не лучше. Разве что «Трешка» — но она всегда была такая разболтанная… Все равно что вы теперь.

— Я давно у тебя хотел спросить, — начал Зигмунд нерешительно. — А почему ты, собственно, с нами сейчас ходишь? У тебя ведь куча дел помимо охоты. Надорвешься, старик. Дай нам трех-четырех стажеров…

— Главное, что от меня и толку немного, — подхватил Мастер, через слово посмеиваясь. — Мне Хунта не дает особо высовываться. Понимаешь, Зиг, ты же видишь, как я запутался… Если я не буду все время рядом с вами, я просто копыта отброшу. Я, наверное, из вас энергию подсасываю. И Карме не так одиноко. Она общительная…

— Ты тоже общительный. И я не понимаю, почему ты сейчас ни с кем не хочешь поделиться. Объяснить хотя бы на пальцах, что задумал. Ты же не только себе плохо делаешь. Из-за тебя уже пол-Школы на ушах стоит.

— А что, заметно? — встрепенулся Мастер.

— Наши — заметили, — усмехнулся Зигмунд. Уйдя в начальники, Мастер самый плотный контакт сохранил именно с «группой Два», в которой был рядовым охотником, а позже — старшим. Здесь его лучше всего понимали, сюда он приходил за помощью, советом, поддержкой, да и просто отвести душу. «Вторая» не блистала таким созвездием талантов, как «Трешка». Не было в ней и таких яростных бойцов, как у Бати, в «группе Раз», с ее неповторимым атакующим стилем расчистки. Даже «Четверка», она же «Фо», фактически учебная, на три четверти из стажеров, внешне была поярче, чем группа Хунты. Но именно со «Второй» в Школе начиналось все — новая тактика, боевые приемы, экипировка. Группа Хунты ходила на самые трудные объекты. Как по волшебству, с новыми мерзостями тварей «Вторая» тоже сталкивалась раньше всех. И, разумеется, именно из «Двойки» распространялись по Школе охотничьи рассказы, заковыристый жаргон, странноватый этикет и своеобразная манера держаться «за забором».

— Не могу я ни с кем поделиться, — сказал Мастер так грустно, что Зигмунд аж вздрогнул. — Все начнут обсуждать, строить версии… Меня же самого с толку собьют окончательно. И вообще, мне сейчас лишние мозги не нужны. Нужны только исполнители. А они есть, хотя сами не ведают, что творят. Так что терпите, мужики. Скоро все откроется.

— Смотри, не надорвись, — повторил Зигмунд.

— Ничего. Свое дело до конца доведу, а дальше — неважно. Школу примет Хунта, а я… отдохну.

Зигмунд посмотрел на Мастера очень внимательно. В последние дни тот выглядел совсем никуда. Огромные глазищи уже не блестели, под ними красовались объемистые синяки. А главное — исчезла всегда отличавшая Мастера легкость — легкость общения и преодоления трудностей. Для Мастера никогда не было чересчур сложных проблем. Он никогда и ни за что не падал духом. Случались минуты задумчивости, когда он упирался в мироздание невидящим взором, и лучше было его в это время не трогать. Но все равно, возвращаясь к действительности, в первую очередь он улыбался тем, кто был рядом. Улыбался немного смущенно — будто побывал там, куда никому больше дороги нет. И это скорее всего так и было.

Но главное — он улыбался. И всегда был готов подумать за тебя, за тебя решить, то есть взять на себя ответственность. Не властно перехватить руль, а просто найти для всех лучший путь и разумный выход, справедливый и достойный. Поэтому авторитет Мастера в Школе был поистине безграничен. А любовь охотников к нему — просто бездонна. Более того, его слушались чужие собаки! Вероятно, на их взгляд, он был в стае доминирующий самец. У такого положения вещей был только один минус. Если Мастер в момент ставил на место кого угодно, то Карму образумить не мог в Школе никто. Она тоже была доминантом — среди псов. К сожалению, взрослая кавказка искренне считает членов семьи, в которой выросла, просто собаками той же породы, и не более того. Так что Карма порывалась время от времени навести порядок и среди охотников. О медиках да сенсах и говорить нечего, эту мелюзгу Карма, как правило, вообще не замечала.