Убийство в Вене - Дэниел Сильва

– Со временем они становятся собственностью самого банка.

– Совершенно верно. О-о, я полагаю, вы могли бы оспорить это в суде, но это вызовет ряд неприятных вопросов о происхождении денег, – вопросов, которые швейцарские банкиры и правительство не захотят озвучить для публики. Как вы можете представить себе, подобное расследование было бы тревожно для всех.

– В таком случае ради меня поберегите себя, пожалуйста, герр Беккер. Ваше доброе здравие и безопасность чрезвычайно важны для меня.

– Мне очень приятно это слышать. Я жду письмо от канцлера.

Банкир положил свою бухгалтерию в «дипломат» и закрыл крышку.

– Извините, но я забыл еще одну формальность. Говоря о счете, вы должны назвать мне его номер. Для протокола, герр Фогель, не произнесете ли вы его сейчас?

– Да, конечно. – И Фогель с чисто немецкой тщательностью сказал: – Шесть-два-девять-семь-четыре-три-пять.

– А пароль?

– Один-ноль-ноль-пять.

– Благодарю вас, герр Фогель.

Десятью минутами позже машина Беккера остановилась у отеля «Амбассадор».

– Подождите здесь, – сказал банкир шоферу. – Я буду отсутствовать не более двух-трех минут.

Он пересек вестибюль и поднялся на лифте на четвертый этаж. Высокий американец в мятом блейзере и полосатом галстуке впустил его в номер 417. Он предложил Беккеру выпить, от чего банкир отказался, затем предложил сигареты, что банкир тоже отклонил. Беккер никогда не притрагивался к табаку. Может, он и начнет курить.

Американец протянул руку к «дипломату». Беккер отдал его. Американец приподнял крышку и, отодрав фальшивую кожаную подкладку, обнаружил микрокассетный магнитофончик. Он вынул пленку и поставил ее на маленькую машину воспроизводства. Нажал на кнопку «Перемотка», затем – на «Пуск». Качество звучания было замечательное.

«Для протокола, герр Фогель, не произнесете ли вы его сейчас?»

«Да, конечно. Шесть-два-девять-семь-четыре-три-пять».

«А пароль?»

«Один-ноль-ноль-пять».

«Благодарю вас, герр Фогель».

Стоп.

Американец поднял вверх глаза и улыбнулся. А у банкира был такой вид, точно он был пойман, изменяя жене с ее лучшей подругой.

– Отлично сработано, герр Беккер. Мы вам благодарны.

– Я нарушил швейцарские законы банкирской тайны столько раз, что и не сосчитать.

– Верно, но это дерьмовые законы. К тому же вы-то все равно получите миллион долларов. Вы и ваш банк.

– Но это уже не мой банк, так ведь? Это теперь ваш банк.

Американец откинулся на спинку стула и сложил на груди руки. Он не стал оскорблять Беккера, отрицая это обстоятельство.

Иерусалим

Габриель понятия не имел, кто такой Эрих Радек. Ривлин рассказал ему.

Эрих Вильгельм Радек родился в 1917 году в деревне Альберндорф, в тридцати милях к северу от Вены. Сын офицера полиции, он окончил местную гимназию, проявив явную склонность к математике и физике. Получив стипендию, он поступил в Венский университет, где изучал инженерное дело и архитектуру. Судя по университетским документам, Радек был одаренным студентом, получавшим высокие оценки. Он был также активным студентом, интересовавшимся политикой правых католиков.

В 1937 году он подал заявление о приеме в нацистскую партию. Он был принят и получил партийный билет № 57984567. Он был связан также с Австрийским легионом, незаконной военизированной нацистской организацией. В марте 1938 года, во время Аншлюса, он подал заявление о вступлении в СС. Голубоглазый блондин со стройной фигурой атлета, Радек был объявлен Расовой комиссией СС представителем «чисто нордической расы»; после тщательной проверки его предков было сочтено, что у него нет ни капли еврейской или какой-либо другой неарийской крови, и его приняли в это элитарное братство.

– Это копия партийной карточки Радека и анкеты, которую он заполнил при поступлении. Они взяты из Берлинского документального центра, самого крупного в мире хранилища нацистских и эсэсовских документов. – Ривлин показал две фотографии – одну в фас, другую в профиль. – Это его официальные эсэсовские фотографии. Похож на нашего человека, верно?

Габриель кивнул. Ривлин вернул фотографии в папку и продолжил свою историческую лекцию:

– К ноябрю 1938 года Радек забросил учебу и уже работал в Центральном бюро по еврейской эмиграции – нацистской организации, проводившей кампанию террора, а также лишения собственности австрийских евреев, чтобы заставить их «добровольно» покинуть страну. Радек произвел благоприятное впечатление на главу Центрального бюро, которым был не кто иной, как Адольф Эйхманн. Когда Радек выразил желание перебраться в Берлин, Эйхманн согласился помочь. Кроме того, у Эйхманна был в Вене способный помощник в лице молодого австрийского нациста по имени Алоис Брюннер, которого впоследствии обвинили в депортации и убийстве 128 тысяч евреев из Греции, Франции, Румынии и Венгрии. В мае 1939 года по рекомендации Эйхманна Радека перевели в Берлин в Главное бюро по безопасности рейха, где его направили в нацистскую службу безопасности, известную под названием СД. Вскоре он стал работать непосредственно под руководством печально прославившегося шефа СД Рейнхарда Гейдриха.

В июне 1941 года Гитлер начал операцию «Барбаросса» – оккупацию Советского Союза. Эриху Радеку поручили возглавлять операции СД в так называемом рейхскомиссариате «Украина» – в отрезанном от Украины большом куске, куда входили районы: Волынь, Житомир, Киев, Николаев, Таврия и Днепропетровск. В обязанности Радека входило обеспечение безопасности агентов и операции против партизан. Он также создал из коллаборационистов Вспомогательную украинскую полицию и контролировал ее действия.

В ходе подготовки операции «Барбаросса» Гитлер дал Генриху Гиммлеру тайный приказ уничтожать евреев в Советском Союзе. Следом за продвигавшимся по советской территории вермахтом ехало четыре отряда истребителей айнзатцгруппен. Евреев собирали и перевозили в уединенные места – обычно возле противотанковых рвов, заброшенных каменоломен или глубоких ущелий, где их расстреливали из автоматов и наспех хоронили в общих могилах.

– Эрих Радек отлично знал о деятельности отрядов айнзатцгруппен в рейхскомиссариате, – сказал Ривлин. – Это ведь была его территория. И он не был бюрократом, убивающим на бумаге. Судя по слухам, Радек получал удовольствие, наблюдая, как евреев расстреливают тысячами. Но его главный вклад в холокост был еще впереди.

– Что же это было?

– Ответ на этот вопрос лежит у вас в кармане. Он выгравирован на внутренней стороне кольца, которое вы взяли в том доме в Верхней Австрии.

Габриель достал кольцо из кармана и прочел надпись: «1005 – хорошо сработано. Генрих».

– Я подозреваю, что Генрих – не кто иной, как Генрих Мюллер, начальник гестапо. Но для наших целей наиболее важная информация содержится в первых четырех цифрах: один-ноль-ноль-пять.