Больше жизни, сильнее смерти - Кира Измайлова
Шрифт:
Интервал:
Разведав все, что хотел, я вернулся на берег, выжал воду из волос и уселся обсохнуть и подумать. По всему выходило, что вплавь перебраться через Фойру смогу только я. Хадрисс тоже сумел бы, но ему с нами не по пути. Везунчик, быть может, и доплывет, но вот беда: противоположный берег намного круче нашего, обрывистый, глинистый – конь там из воды не выберется. Поискать местечко поудобнее? Так на это времени сколько уйдет!
От этих мыслей меня отвлекла Эсси, устроившаяся рядом и с большим интересом водившая пальчиком по моему предплечью. Было, если честно, немного щекотно: сегодня привидение казалось более материальным, чем обычно, – Эсси неплохо научилась контролировать свое состояние.
– Ты что делаешь?
– Смотрю, – отозвалась она, не поднимая головы. – Красиво, Север! А этот рисунок что-то означает?
– Хм… – Я покосился на сложную вязь, сплошь покрывающую мою левую руку от плеча до локтя. – Почему ты так решила?
– Если бы это было просто украшение, наверно, рисунок оказался бы симметричным, – ответила она. – Ну, как орнамент. Или он изображал бы что-нибудь узнаваемое: какое-то растение, животное или птицу… ну вон как у тебя на другой руке!
На правом предплечье у меня был наколот морской орел с добычей в когтях – сделал на удачу, когда из дома уходил. Правда, с удачей как-то не заладилось… С другой стороны, меня не убили сразу же, а это что-то да значит!
– Вот такие рисунки я видела, – продолжала Эсси. – Многие отцовские воины делали себе похожие… Но вот твой – это что-то совсем другое.
– Так почему ты решила, что моя наколка что-то означает? Бывают ведь и не очень… хм… симметричные рисунки!
– Ну… – Она нахмурилась. – Вот, например, несколько символов повторяются постоянно. А другие не повторяются. Сложно объяснить, Север, но не похоже это на простую наколку! Правда же?
– Правда, правда, – со вздохом ответил я.
– И-и?.. Ну Север, ну объясни! – уставилась на меня Эсси своими невозможными синими глазищами.
– Здесь, – потыкал я пальцем в наколку, понимая, что отделаться не получится, – перечислены мои предки.
– Все? – изумилась девушка.
– Нет, только семь поколений, больше просто не помещается, – улыбнулся я.
– Могли бы вторую руку использовать!
– Наверно. Но как-то уж так сложилось, что обходятся одной.
– А больно было такую наколку делать?
– Еще как. – Я невольно передернул плечами. – Потом еще заживает долго, чешется – сил нет… Но у нас позорным считалось хныкать.
– И ты, конечно, не проронил ни звука…
– Конечно, – согласился я. – Только палец чуть не до кости прокусил.
– А говорил, боли почти не чувствуешь, – заметила Эсси. – Помнишь? Когда руку сжег!
– Ну, это теперь, – уклончиво ответил я и прижал пострадавшую от треклятого камешка ладонь к земле, а то еще разглядывать возьмется! – Тогда-то я совсем мальчишкой был, так что…
– Ну ладно, – неожиданно оставила она эту неприятную тему. – Значит, тут перечислены твои предки? Всякие деды, бабки и так далее?
– Именно. А еще их братья, сестры, мужья, жены и прочие… Мы ведь в глуши жили, народу вокруг не так уж много. Надо знать, кто тебе кем приходится, чтоб случайно на близкой родственнице не жениться.
– А ты где здесь? – снова уставилась Эсси на рисунок.
– Вот, – я не глядя ткнул пальцем. – Ньорт Головешка, сын Йолли Совы и Дильяна Шестипалого.
– А почему Головешка?
– Потому что волосы черные. У нас в роду такие встречаются, но редко. Вот прадеда моего тоже Головешкой прозвали. У матери такое имя потому, что она на ярком свету видела плохо, а у отца на левой ноге действительно шесть пальцев было.
– И что, у вас это вот прозвище с детства – и на всю жизнь? – удивилась Эсси. – А если человек вырастет и, скажем, захочет другое имя?
– Такое тоже бывает, – ответил я и указал еще одно место на наколке. – Мой самый старший брат, Шюрь, например, из таких. В детстве его Пузырем звали, потому что толстый был. А потом он вырос, похудел, сил набрался и измордовал тех, кто его дразнил. Одного чуть до смерти не забил… С тех пор его стали Диким называть.
Когда я уходил из дома, Шюрь был здоровенным, на голову выше отца детиной с мрачным взглядом и тяжеленными кулачищами. Боялись его не только сверстники.
– Правда, – добавил я справедливости ради, – старое-то прозвище уже не сотрешь, только новое добавить можно. Так он и останется для потомков Диким Пузырем…
Эсси рассмеялась.
– Ты меня обманываешь!
– Не думаю даже, – заверил я. – Вот из-за таких штучек мы особенно и не рвемся ничего менять. Ну Головешка и Головешка. А поди знай, почему так прозвали: только за то, что масти такой уродился, или за то, что чью-нибудь деревню сжег? Так-то…
– А вот еще, – не отставала Эсси, – ты сказал, что твое имя Ньорт, но называешь себя Севером… Почему?
– Просто перевел, вот и все. А то Ньорт для этих краев слишком необычно звучит.
– Тогда я не понимаю, – нахмурилась она. – Если так, почему ты не перевел имена родителей и брата? И если они у вас значащие, как вы разбираете, где имя, а где прозвище?
Я задумался: мне такие вопросы никогда в голову не приходили.
– Даже не знаю, – сознался я наконец. – Ну, родители – ладно, они у меня вполне божественная парочка…
– То есть?
– Йолли – это имя морской богини из младших, – пояснил я. – А Дильян – лесной дух-покровитель. Тоже, можно считать, почти бог. У нас часто называют детей в честь какого-нибудь божества посимпатичнее. Считается, что это к удаче.
– А именами старшей шестерки не называют?
Я помотал головой.
– Только если часть возьмут, и то редко. Ну вот, например, если у кого-то имя начинается с «калью» или «лью» – это наверняка в честь Величайшего.
– А… – судя по выражению лица Эсси, она меня не поняла.
– Величайший – Кальювусан, – напомнил я.
– У нас его совсем иначе называют, – сказала она удивленно. – Как же так, боги ведь одни и те же!
– Ну, у Величайшего не одно имя, – пожал я плечами. – Ничего странного я тут не вижу! Так вот… вообще, нечасто встретишь человека с таким именем. Того, кто сына так назовет, непременно гордецом считать станут, особенно если ребеночек еще не слишком хорош удастся. Да и маяться ему потом всю жизнь, оправдывать такое имя… А так – старшую шестерку вообще, знаешь ли, лишний раз да без дела лучше не поминать. Мало ли, в каком они нынче настроении!
– И Великого Нижнего тоже?..
– Конечно.
– А то, что ты ругаешься все время: пропасть, проваль, – это разве не обращение к нему?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!