Героиновая пропасть - Фридрих Незнанский

Правда, повод с машиной не самый удачный. Грязнов проверил: «ауди» была служебной машиной. Так что в личном денежном отношении замминистра, вроде бы, не пострадал — эту взорвали, другую выделят. Не собственность же!

Сам Турецкий до поры до времени снова встречаться с хитромудрым чиновником из МИДа не хотел бы. Тот раскрываться не собирался, а вести пустопорожние разглагольствования Александр Борисович вообще не любил. В крайнем случае можно будет попросить, скажем, Вячеслава, чтобы тот этак прозрачненько намекнул Егору Андреевичу, что для ускорения расследования, мол, неплохо было бы привлечь частную сыскную контору, которая уже не раз отлично зарекомендовала себя и вполне может отыскать конкретных лиц, организовавших взрыв машины, угрожая тем самым жизни господина замминистра. Что ответит?

А ответит элементарно. Скажет, зачем же привлекать посторонних, когда это ваша прямая работа, это ваш хлеб, который вам щедро — ну, конечно, не иначе! — оплачивают государство и налогоплательщик, как модно нынче выражаться. А я, скажет, и есть тот самый честный налогоплательщик, неукоснительно выполняющий свои обязанности. И останется Славка с носом. И с испорченным настроением. Но так нельзя.

Следовательно, не будем трогать руками этого деятеля. Возьмем его исподволь, со стороны. Все равно Славке придется малость раскошеливаться, он ведь тоже включен в оперативно-следственную группу.

Сыщики же «Глории» тем более ценны, что практически все они, особенно ядро этого частного предприятия, прошли тот самый Афган, а после и Чечню. И Сева Голованов, и Володя Демидов, и Коля Щербак, и, естественно, Филя Агеев входили в грозную в ту пору, а позже и знаменитую разведгруппу спецназа Главного управления Генерального штаба Министерства обороны. И уж этим ребяткам раскопать бывших, так сказать, своих особого труда, вероятно, не составит. А потом, что самое главное, и среди бывших «афганцев», и среди участников первой чеченской так называемые «русские волки» занимали особое место. Их и представлять-то нет нужды, что хорошо известно не только тем, кто вернулся, пройдя ад, к честной жизни, но и тем, и, может быть, еще в большей мере, кто повязал свою дальнейшую судьбу с криминалом. Ну а здесь даже и не душок пронюхивается, здесь абсолютная уголовщина. Вот заодно они могли бы на своем уровне провентилировать и прошлое тех же Сиповатого с Рожковым.

Словом, не придумав для себя пока ничего более реального, Александр Борисович взял телефонную трубку и позвонил Денису Грязнову.

Китайцы говорят, что каждая, даже самая длинная, дорога начинается с первого шага. Вот и последуем их вечному совету.

Денис оказался на месте и сказал, что «дядь Саша» может подъехать в любую удобную ему минуту. Подъехать! Да тут пешком от Генеральной прокуратуры до района Сандуновских бань, где неподалеку и располагалась «Глория», десять минут даже ленивым шагом.

Вся команда, по словам Дениса, была на месте, и Турецкий решил не терять времени. Но Славку все же надо было предупредить.

И Александр Борисович сделал второй звонок, на Петровку. Грязнов-старший, надо отдать ему должное, объяснений не потребовал, он понял все сразу. И сказал, чтобы Саня не торопился, он тоже хочет немного прогуляться пешочком. Ну а встретиться можно, как обычно, возле ресторана «Узбекистан», чтобы потом, после посещения ЧОП «Глория», перекусить маленько и обсудить кое-что новенькое.

Команда была в сборе и по случаю посещения высоких гостей находилась в особой комнате, оборудованной для секретных совещаний. Но поскольку эти высокие гости являлись все-таки своими людьми, Денис попросил секретаршу Галочку накрыть кофейный столик.

Ввиду того что дело не терпело отлагательств, пустопорожними разговорами заниматься не стали, и Турецкий, заручившись уже заранее согласием Вячеслава Ивановича, взял, как говорится, быка за рога.

Суть его просьбы заключалась в следующем.

Поскольку дело касалось бывших «афганцев», кому, как не Всеволоду Михайловичу Голованову с его коллегами, было проще всего выяснить, где и чем конкретно занимались, да и сейчас занимаются, потерявший руку и ногу в Афганистане пенсионер капитан Сиповатый Андрей Игнатьевич со товарищи. По сведениям, полученным от Владимира Сергеевича Рожкова, его бывший командир руководит одним из отделений фонда ветеранов-»афганцев». Необходимо было собрать на него подробное досье, обнаружить связи и контакты с криминальным миром.

Известно уже, что бывший капитан служил в десантных войсках, проявивших активное участие в Панджшерской операции.

Для того чтобы сыщики «Глории», которых хотел привлечь себе на помощь Александр Борисович, более отчетливо представляли суть задания, он постарался максимально подробно, однако и не затягивая времени, дорогого для всех, изложить суть дела с покушением на жизнь заместителя министра иностранных дел, о котором, кстати, уже неоднократно высказывали свое просвещенное мнение, естественно основанное на информации из «закрытых» источников, практически все средства массовой информации. Так что слухов, как водится в подобных случаях, было хоть отбавляй. Кроме опирающихся на подлинную информацию, каковой в общем-то и не имелось.

Но Турецкий рассказал Севе и его товарищам все, что знал на текущий момент, вплоть до покушения на Рожкова, убийства медсестры и странного киллера. А затем вопросительно посмотрел на Голованова, чтобы выслушать и его мнение.

— Я так понимаю, — задумчиво произнес Сева, — что речь, вероятно, идет о второй Панджшерской?

— А какое это имеет значение? — спросил Турецкий, который в силу служебной необходимости бывал в Афганистане и даже пострадал, если так можно выразиться, некоторым образом [См.: Незнанский Ф. Ярмарка в Сокольниках, Операция «Фауст». М., 1996.].

Но он, естественно, не видел необходимости углубляться в тонкости военной стратегии советских генералов, опять-таки если ее можно называть подобным образом, в чем у него было большое сомнение.

— Вообще-то их было шесть. Но самая крупная — вторая. По-моему, и самая засекреченная, так, Демидыч? — обратился Сева к Володе Демидову.

Тот кивнул.

— Это слово «Панджшер» и произносить-то вслух категорически запрещалось, — хмыкнул он наконец, видя обращенные к себе взгляды. — Семнадцатого мая восемьдесят второго началось. Вломили мы тогда Али Шаху…

— Это тому самому, — встрял Филипп Агеев, — который нынче у нас в союзниках пребывает… точнее, — поправился он, — у соседей-таджиков.

— Но там много было десантуры, — заметил Голованов. — Около пяти тысяч человек.

— И вы там тоже, поди, отличились? — с улыбкой спросил Турецкий

— А то! — ухмыльнулся Филя. — Мы в ночь на это самое семнадцатое почти без боя заняли все важнейшие высоты на целый десяток километров от входа в долину!

— Это ж сколько вас было? — почесал затылок Грязнов-старший.

— Ну, не мы одни, — махнул ладонью на Филю Агеева Сева. — Там и «Каскад» трудился. Разведдиверсионные отряды КГБ. Сплошь офицеры. Серьезные дела происходили. Это ж горы, Гиндукуш! А Максуди этот успел там такие укрепления соорудить, что Филя наш только и успевал всплескивать ручонками-то: «Ой, мамочки!» Что, скажешь, не так?