Точечный удар - Альберт Байкалов

Однако все было не так, как она представляла их встречу. Масуд выпрямился и помог ей подняться. Они сели за стол. Некоторое время сидели молча, просто глядя в глаза друг друга.

Лариса отметила, что Масуд сильно изменился. Нет, он не постарел и внешне ничем не отличался от того студента, которым она его запомнила. Лишь легкая седина появилась. Однако разительно отличались глаза. Вместе с любовью они излучали мудрость и, как ей показалось, какую-то усталость.

Масуд перевел взгляд к выходу, где, переминаясь с ноги на ногу, стоял какой-то мужчина:

– Оставь нас одних.

Кивнув головой, тот бесшумно вышел.

– Давно приехал? – дрожащим, охрипшим от волнения голосом спросила Лариса.

– Недавно, – он улыбнулся. – Ты почему упала в обморок? Неужели я стал такой страшный?

Она смутилась:

– Со мной никогда такого не было, – пожав плечами, Лариса опустила глаза. – Не ожидала…

– Ты рада? – Он испытующе посмотрел на нее.

Лариса едва заметно закивала головой, неожиданно поймав себя на мысли, что это дается ей с трудом.

«Отвыкла», – с ужасом подумала она.

Он протянул руку, осторожно взяв ее за пальцы, и поднял бокал:

– За тебя и за встречу!

– Ты насовсем приехал?

– Нет. – Он отвел взгляд в сторону. – Месяц, может, два, а потом я хочу, чтобы ты уехала со мной.

Он осторожно потянул ее к себе.

Лариса, подчиняясь больше его усилию, чем желанию, поднялась со своего места и, обойдя стол, подошла вплотную. Положив на его слегка вьющиеся волосы ладонь, взъерошила их.

Уткнувшись ей в живот лицом, он шумно вздохнул, затем, подхватив на руки, понес в спальню.

* * *

Натан Расхадова шла выполнить свой последний, священный долг. Ее цель – «Макдоналдс», расположенный сразу за небольшим сквером на одной из оживленных улиц. Время, когда она должна войти за невысокое ограждение и оказаться среди пластиковых столиков под яркими, разноцветными зонтами, – полдень. Именно в это время здесь наблюдается наплыв людей… Чуть в стороне, в нескольких десятках метров, площадка, где обслуживаются посетители, не выходя из машин. Между ними и ею очередь, в которой в это время не меньше трех десятков человек. Свободных мест за столиками практически нет.

Она уже была рядом с этим местом. Ее привозил сюда светловолосый парень с серьгой в ухе. Тогда они подъехали на машине к окошку с торца здания и, взяв по гамбургеру, отъехали на площадку рядом. Уплетая булку с какой-то котлетой, он, как бы между прочим, показал глазами, где она должна находиться в указанное время.

Натан с безразличием во взгляде отрешенно слушала его наставления, не притронувшись к заокеанскому кушанью. Перед глазами, на фоне счастливых лиц и благополучия, проплывали картины в серых тонах. Взрывы, запах гари, пыль, жар от горящих домов. Потеря семьи. Месяц состояния прострации и безысходности… Потом в сарае, уцелевшем после спецоперации федералов, где она оплакивала потерю самых дорогих ей людей, появилась Зухра… Посочувствовав, дальняя родственница по линии мужа предложила отомстить за Звиада… Натан, не думая, согласилась. Впрочем, согласия как такового от нее и не требовалось. Оно нужно было лишь формально. После этого два дня они добирались до Грузии. Месяц она постигала науку умереть во имя победы ее маленького, но гордого народа и ежедневно молилась за мужа и детей. Скорее бы, думала она тогда, и вот ее час настал…

Нельзя сказать, что Натан не испытывала страха. Ночью он подступал из темноты и, усиливаясь, сковывал дыхание, холодил спину. В ожидании таинства смерти замирало, превращаясь в маленький комочек, сердце. Два последних дня ей стали делать уколы. Раз в сутки в руку. После них страх отступал, на душе становилось спокойно, а ум становился ясным. Тогда она спокойно засыпала со словами благодарности Аллаху за то, что у нее есть возможность отомстить за мужа… Ее брат будет гордиться ею. Он один остался из их большой семьи. В первую войну ему оторвало взрывом ноги, и в эту он уже не мог воевать. Теперь Шамиль поможет ему и передаст деньги на ремонт дома, протезы и лечение. Взамен она отдаст Шамилю свою жизнь… И не только ему, она умрет ради своего народа…

Воспользовавшись немноголюдными улицами, Натан вышла к пятиэтажной сталинке с какой-то мемориальной доской. Свернув в проезд и пройдя двор, она оказалась перед следующим домом, за которым находилась конечная цель. Это здание было подготовлено под снос.

В голове слегка шумело. Сегодня ей сделали большую дозу. Натан даже несколько раз останавливалась, чтобы сосредоточиться. Было нехорошо. Окружающий мир казался вязким и безликим. Ко всему во всем теле появилась странная тупая боль. Хотелось поскорее избавиться от этого непонятного ощущения. Это желание усиливалось с каждым шагом. Непроизвольно рука легла на живот, нащупав кнопку на миниатюрном замыкателе контактов. Ужаснувшись, она отдернула ее и остановилась. Еще рано.

Неожиданно ей показалось, что сквозь клочья грязного тумана каких-то непонятных наваждений ее окликнули. Она подняла взгляд. Из почерневшего оконного проема первого этажа на нее смотрели две пары глаз. Двое неряшливо одетых парней были изрядно захмелевшими. Один из них взял бутылку с какой-то желтоватой жидкостью, стоящую рядом на подоконнике, и поднял над головой:

– Иди к нам, третьей будешь!

Оба пьянчужки были примерно одного возраста с ее убитым мужем. Ее захлестнула злость, вырвавшаяся откуда-то изнутри и затмившая остатки рассудка. Плюнув в их сторону, она сжала кулаки.

– Ничего себе! – возмутился парень. Всучив дружку бутылку, он перемахнул через подоконник и, слегка пошатываясь, подошел ближе: – Нерусская, что ли?

– Оставь ее, – заволновался за своего товарища второй, выглядевший трезвее и старше. – Видишь, не в себе она.

– Ага, сейчас, – с сарказмом усмехнулся его дружок, еще больше распаляясь. – За оскорбление теперь мировую надо распить!

Он еще раз бросил по сторонам взгляд и, схватив чеченку двумя руками, потащил в подъезд.

Перегнувшись через подоконник, парень с бутылкой в руке проводил взглядом своего товарища, исчезнувшего в дверях, и только поднес сосуд с вожделенной жидкостью ко рту, как раздался страшный грохот. Здание вздрогнуло, а пол ушел из-под ног…

* * *

Подходили к концу третьи сутки нахождения Антона на квартире Пузыревой. Каждый день походил на предыдущий. Чтобы не закиснуть и как-то убить время, он несколько часов изматывал себя разного рода физическими упражнениями. Делал по нескольку сот отжиманий от пола, качал пресс, фиксируя ноги под диваном, даже пробовал приседать, беря на руки старую швейную машинку «Зингер» с чугунным основанием, стоящую в кладовке. Потом читал. Книг было немного, и все в основном представляли собой ставшую не особо модной классику: Достоевского, Куприна, Толстого. Иногда потихоньку включал старенький «Витязь», который по причине своего возраста все показывал в розово-зеленоватых тонах. На исходе третьего дня он решил пополнить запасы продуктов в расположенном напротив магазине, а заодно выбросить мусор.