Таинственная любовница - Виктория Холт

Он появился в дверях.

— Какого… — начал он. Потом увидел меня, и я заметила знакомое движение челюсти. — А что здесь делает мисс Осмонд?

— Я за ней послала. Она беззастенчиво смешалась с нашими гостями сегодня на балу.

— Она была одной из приглашенных, — коротко бросил он.

— Вы хотите сказать, что пригласили эту молодую женщину, не посоветовавшись со мной?!

— Вы прекрасно знаете, что именно так я и сделал!

— Но у этой молодой женщины сложилось впечатление, будто бы из-за того, что ей позволили получить образование под нашей крышей, к ней должны относиться по-особому. Уверяю вас, я этого не позволю. Она пришла сюда в качестве компаньонки, и относиться к ней будут соответственно.

— Что означает, — сказал сэр Ральф, — что вы собираетесь устроить ей невыносимую жизнь. А уж как вы, мадам, умеете это делать… Господь свидетель!

— Вы навязали мне эту особу, — сказала она, — а я не намерена это терпеть!

— Она будет продолжать работать, как и раньше.

— Говорю вам… вы не заставите меня держать людей… вроде нее в моем доме!

— Мадам, — сказал сэр Ральф, — вы будет делать то, что я вам скажу…

Он схватился за стул и я заметила, как кровь прилила к его лицу. Он слегка покачнулся.

Я бросилась к нему и схватила за руку. Он оглянулся по сторонам, и я помогла ему сесть на стул. Он сел, тяжело дыша.

— Думаю, следует послать за камердинером. Ему нехорошо, — сказала я и взяла на себя смелость послать за ним Джейн.

Она поспешила прочь и вскоре вернулась вместе с Блейком, личным слугой сэра Ральфа.

Блейк знал, что делать. Он расстегнул ворот сэра Ральфа и, вынув таблетку из коробочки, сунул ее в рот хозяину. Сэр Ральф откинулся на стуле. Его лицо, которое было почти багровым, стало постепенно бледнеть, но вены на его висках по-прежнему пульсировали.

— Так лучше, сэр, — сказал Блейк. Потом он посмотрел на леди Бодриан. — Я отведу его в постель, миледи.

Сэр Ральф, шатаясь, встал на ноги и тяжело оперся на Блейка. Он кивнул мне, и на его лице появилась тень улыбки.

— Не забудьте то, что я сказал. Это серьезно.

Потом Блейк увел его прочь.

Когда дверь за ними закрылась, леди Бодриан повернулась ко мне.

— Видите, что вы наделали, — сказала она.

— Не я, — ответила я многозначительно.

— Возвращайтесь к себе в комнату, — сказала она. — Я поговорю с вами позже.

Я пошла к себе.

Что за вечер! Она от меня не избавится. Не посмеет. И я не уверена, что захочет. Если я уйду, она лишится удовольствия делать мою жизнь невыносимой. Этого она не захочет, я уверена.

Но я смогу с ней справиться, я уверена, однако мне не хочется думать о ней в такой вечер. У меня столько приятных воспоминаний!

* * *

В конце месяца сэр Эдвард вместе с остальными членами экспедиции, включая Тибальта, уехал в Египет.

Эван вернулся в университет, где временно работал, читая лекции по археологии; Адриан уехал в Кент, где исследовались останки погребального корабля викингов. Это судно было обнаружено у восточных берегов.

Я вернулась к своим монотонным обязанностям у леди Бодриан. Их монотонность оживляли лишь ее попытки унизить меня. Но меня грела мысль о том, что в этом доме живут и мои друзья — сэр Ральф и Теодосия. Я больше не ходила в Гиза-Хаус, потому что Табита уехала вместе с экспедицией. Несколько раз я все же бродила неподалеку от их дома. Он, как в старые времена, казался населенным призраками. Задернутые шторы, мебель в чехлах, на хозяйстве осталось всего лишь несколько слуг. Два египтянина, Мустафа и Абсалам, уехали вместе с сэром Эдвардом…

Я с нетерпением ждала возвращения экспедиции. В Гиза-Хаус я не ходила, так что стала чаще бывать в Радужном. Меня всегда тепло встречали там. Доркас и Элисон пришли в неописуемый восторг, когда я рассказала им о бале и о красивом зеленом платье.

Меня удивляло то, что вначале они очень радовались тому, что я попаду в Кеверол-Корт. Я не могла найти этому логическое объяснение и в конце концов приписала их радость нерассуждающей доброжелательности в отношении меня, только и всего.

Я была молода — и хоть из-за своего носа меня нельзя было назвать красавицей, иногда я могла выглядеть очень привлекательной. В последнее время я часто оценивала себя в сравнении с Теодосией. Моя энергичность, которой так не хватало ей, и моя живость, несомненно, были достаточно вескими аргументами. Да, я подчас бывала довольно вспыльчива, но гроза утихала очень скоро. Я умела смеяться над жизнью, а это значит, смеяться над собой. У меня очень густые темные волосы, с которыми сложно справиться, потому что они совершенно прямые. Темные глаза обрамлены ресницами, такими же густыми и черными, как мои волосы, и, к счастью, у меня довольно хорошие здоровые зубы. Я была выше Теодосии и Сабины и к тому же худощава. Мне недоставало приятной пухлости Теодосии и утонченной, как песочные часы, фигуры Сабины.

При мне была молодость, которая всегда привлекает стареющих распутников. Репутация сэра Ральфа была, как известно, далеко не идеальной. Я слышала, как кузнецы как-то говорили с какими-то фермерами о старых временах, когда сэр Ральф был в расцвете лет и соблазнял молоденьких девушек. Но они сразу замолчали, когда появилась я, в то время вместе с Адрианом и Теодосией. И при всем этом Доркас и Элисон были в восторге от того, что я получила работу в Кеверол-Корт.

Я рассудила так, что они полагают, будто сэр Ральф покончил со своим буйным прошлым. Он уже слишком стар для таких подвигов, и, вспоминая тот вечер, когда он приходил в комнату к леди Бодриан, я вполне могла в это поверить. И все же я считала несколько странным, что Доркас и Элисон так легко позволили мне войти в логово этого распутника.

А теперь они хотели узнать подробности о бале.

— Платье! — восклицали они. — Что за очаровательная идея!

Это меня тоже удивило, потому что одно из правил приличного общества запрещало молодым девушкам принимать платья в подарок от джентльменов. Но тут все было по-другому. Из-за Теодосии. Я пришла к заключению, что сэр Ральф симпатизирует мне. Я в некотором смысле развлекала его, чего не удавалось Теодосии.

И была очень довольна, что побывала на балу, мне очень понравилось. А если бы мне не подарили это платье, это было бы попросту невозможно…

Было гораздо удобнее принять точку зрения тетушек, чем пытаться выяснить мотивы поведения сэра Ральфа. При всех своих недостатках он был человеком добрым. Все слуги, несомненно, любили его больше, чем его супругу. Что же до меня, я могла справиться с любой возникшей ситуацией. Мне повезло, что Радужный находился так близко и я могла в любой момент сбежать из Кеверол-Корт прямо туда.

Я рассказала им обо всем, что произошло на балу. Доркас очень интересовали угощения, а Элисон — цветы и украшения зала. И конечно, обеих интересовало все, что произошло со мной.