Под счастливой звездой - Дженнифер Стилл

— Прости, но я не в настроении заниматься любовью, — Дэвид поднялся с кровати и начал одеваться. — Пропало, понимаешь ли, желание. Ты не против, если я посмотрю телевизор? По спортивному каналу сегодня транслируют футбол.

— Да, милый, разумеется, — согласилась Кесси. А что ей еще оставалось?

Она сходила в ванную, надела халат, затем вернулась в гостиную и задула все свечи. Лепестки Кесси решила собрать после, утром, когда Дэвид уйдет. Она не хотела лишний раз напоминать ни себе, ни ему, что романтический вечер, который Дэвид так старательно подготавливал, окончился полным провалом.

Я все испортила, подумала Кесси, усаживаясь на диван перед телевизором рядом с Дэвидом и делая вид, что заинтересованно смотрит футбольный матч. Я уже успела немного узнать Дэвида и могу с уверенностью заявить: он не романтик. Ему бы поваляться на диване, поесть пиццы, поболтать ни о чем и, закончив эту нехитрую прелюдию, отправиться в постель. Выходит, он пересилил себя, практически пошел против собственных убеждений ради меня. И он бы не стал делать этого, если бы я была ему безразлична. Наверное, он настроен серьезно. У него есть на меня планы. Мне бы, дурехе, жить и радоваться, а я мало того что не оценила его романтический порыв, так еще и оскорбила, назвав Дэвида другим именем!

Она подсела к нему ближе и положила голову ему на плечо. Дэвид искоса взглянул на Кесси и, помедлив, обнял ее и поцеловал в макушку.

Может быть, еще не все потеряно? — обрадовалась Кесси. Возможно, через пару лет мы будем вспоминать об этом вечере со смехом. Лично я очень на это надеюсь.

Каждое утро, входя в клинику, Кесси невольно вздрагивала, когда кто-нибудь окликал ее. Она боялась услышать плохие новости, касающиеся Патрика Фишера. С каждым днем ему становилось хуже. Онкологи были уверены, что долго он не протянет, однако Кесси упрямо отказывалась в это верить.

— Патрик? — Она вошла в его палату, как обычно широко улыбаясь.

Прикидываться оптимистичной становилось все сложнее: Патрик таял на глазах, чахнул, превращался в мумию. Кесси с удивлением вспоминала красивого мужчину, который еще неделю назад лежал на месте высохшего скелета, обтянутого желтоватой кожей. Трудно было поверить в то, что это был один и тот же человек.

— Мистер Фишер! Патрик! — повторила она громче, потому что он ее не слышал.

Патрик перестал пялиться в стену и перевел взгляд на Кесси. Его потрескавшиеся губы растянулись в ответной улыбке.

— А вы все хорошеете, доктор Уинтерз. В отличие от меня.

Ей не хватило духу, чтобы солгать ему, сказав, что он хорошо выглядит. Кесси присела на кровать — Патрик занимал все меньше места — и подавила тяжелый вздох: еще немного, и он просто исчезнет. Он протянул ей руку, и она сжала его холодные пальцы, пытаясь согреть их своим теплом.

— Как вы?

— Плохо, — прошелестел он. — Мне осталось жить всего несколько дней.

— Не говорите так…

— Это правда. Горькая правда. Меня уже ничто не спасет. И, странное дело, я совершенно не беспокоюсь по этому поводу. Знаю, что скоро умру, но больше не боюсь. Я готов.

— Почему мы не обнаружили лейкемию раньше? — сглатывая слезы, прошептала Кесси. — Я ведь лечила вас от пневмонии, делала анализы… Как я могла не заметить, что вы больны куда серьезнее, чем казалось?

— Ну мы же лечили мои легкие, никому и в голову не могло прийти, что у меня еще и лейкоз.

— Если бы болезнь выявили на ранней стадии, все могло бы сложиться иначе. Было бы время на химиотерапию или пересадку костного мозга… — У Кесси дрожали губы.

— Милая, вы меня не слушаете, — перебил он ее. — Вы не виноваты в том, что я умираю!

Кесси покачала головой. Вообще-то она была виновата. Плохим же она оказалась врачом, если не заподозрила лейкоз, когда Патрик пришел к ней на прием в первый раз.

— Вы еще так молоды, — сказала она.

— Послушайте, — он впился ногтями в ее ладонь, — я очень ценю то, что вы так сильно переживаете за меня. Если бы не вы, мои последние дни в этом мире показались бы мне адом. Даже родственники не поддерживают меня так, как вы. Они лишь льют слезы да стенают у моей постели, будто я уже мертв. А вы… Вы до сих пор кокетничаете со мной, хотя я похож на древнего вампира, который не одну тысячу лет просидел в склепе. Я безмерно вам благодарен за то, что вы переживаете за меня, за то, что навещаете меня несколько раз в день, за то, что разговариваете со мной и поддерживаете во мне желание жить. Кесси, я ни в чем вас не виню. Вы ангел, милая! И не смейте думать, что это из-за вас я сейчас лежу в этой постели. Просто мое время пришло…

— Как же я ненавижу эту фразу!

Патрик улыбнулся.

— Вы не можете вылечить абсолютно всех своих пациентов. Иногда вы будете проигрывать, но что поделать: смерть — серьезный конкурент.

По щекам Кесси покатились крупные слезы. Она принялась вытирать их носовым платком, но они все текли и текли.

— Какой стыд, — проговорила она едва слышно. — Вы меня успокаиваете. А ведь должно быть наоборот. Я веду себя как ребенок, который нуждается в защите взрослого. И вы оказались этим взрослым.

— Как приятно вновь почувствовать себя мужчиной. — Его смех больше походил на лай, но Кесси с удивлением обнаружила, что Патрик… счастлив.

За дверью появился Винсент. Он легонько постучал по стеклу и поманил Кесси пальцем.

— Мне нужно идти, — сказала она, с нежностью глядя на Патрика. — Через час я зайду снова.

— Я буду вас ждать.

Она отправилась на поиски Винсента, который уже успел куда-то исчезнуть. Вряд ли у него было какое-то дело к ней, скорее всего, он просто пытался дать ей понять, что она снова перешла границу, отделяющую врача от пациента.

Кесси обнаружила Винсента у поста медсестер. Горе-психиатр часто там ошивался — изучал, по его словам, женскую психологию.

— У меня перерыв, — сказала Кесси, предваряя его вопрос. — Я могу проводить свободное время там, где мне вздумается.

— Ты защищаешься, хотя я еще ничего не сказал, — с самодовольной улыбкой произнес Винсент. — Какой из этого можно сделать вывод?

— Откуда мне знать, я же не психиатр.

— Ты чувствуешь свою вину за то, что нарушаешь все уставные правила.

— Нет, я виню себя за то, что молодой мужчина, который мог бы жить да жить, не сегодня, завтра умрет.

Винсент удивленно расширил глаза.

— А ты-то тут при чем?

— Я не обнаружила болезнь вовремя!

— Подожди-ка. — Он огляделся по сторонам и понизил голос: — Так лейкоз проявил себя еще тогда, когда Патрик Фишер лечился от пневмонии, но ты по какой-то причине проигнорировала результаты анализов, я правильно понимаю?