Обворожить графа - Николь Берд

О Боже, почему она не может просто чему-то радоваться и избавиться от раздумий о печальном? Графиня умеет жить настоящим, почему же она не может?

«Да, но графиня не любила своего мужа», – подумала с горечью Лорен.

Она почувствовала на себе обеспокоенный взгляд Саттона, наблюдавшего за ней.

– Дорогая, скажите, что беспокоит вас.

– Это было чудесно, – не отвечая на вопрос, тихо сказала Лорен. – Вы, великолепный любовник, милорд, это правда.

Но она не могла посмотреть ему в глаза, и вместо того чтобы вернуться в его объятия, она встала с постели.

– Вы не хотите немного полежать со мной? – Он не пытался задержать ее, но нахмурился и приподнялся, опираясь на локоть, смотрел, как она торопливо собирает брошенную одежду.

– Простите меня, но не сегодня, – тихо сказала она. И снова не смогла посмотреть ему в глаза.

Быстро окинув взглядом коридор, она побежала в свою спальню, заперла дверь и бросилась на постель.

В этот раз она, по крайней мере, не заливалась слезами, но на сердце по-прежнему было тяжело, и она не знала, что думать, что чувствовать.

– Я не замужем, – сказала она себе, как ребенок, пытающийся вызубрить урок. – Однако священник не одобрит то, что я делаю, хотя я не изменяю мужу.

Так почему она все еще чувствовала, что изменяет? Почему она ощущала свою вину, когда граф сделал ее такой счастливой?

Ведь все это не вечно! Почему ей не воспользоваться такой возможностью? Глупо было обвинять себя в неверности, но понимание этого не приносило облегчения. Она никак не могла обрести душевное равновесие, в котором так нуждалась.

Только бы ее сердце почувствовало то, что понимала ее голова, – что эта невероятная, изумительная, любовная связь с графом не может оскорбить память ее мужа… Почему ей так трудно в это поверить?

Она должна найти способ освободиться от своей бессмысленной вины, и поскорее, иначе граф, каким бы снисходительным он ни казался, потеряет терпение и укажет ей на дверь.

Должно быть, он спал. Потребности его тела были удовлетворены, чего нельзя было сказать о его душе. Проснувшись, Маркус полежал некоторое время, глядя на догоравший в камине огонь. Почему ее не было рядом с ним? Что ей мешало? Он знал женщин, которые притворялись, хотя ему редко попадались женщины, неохотно ложившиеся с ним в постель, и он мог бы поспорить на все свое состояние, что она искренне хотела этого, – ее страсть, когда они оставались наедине, не была притворной, иначе она была бы лучшей актрисой, чем любая из тех, кого он видел на подмостках Лондона или Парижа.

Нет, он был уверен, что она испытывала истинную страсть в его объятиях. Он никогда не стал бы принуждать ее; он надеялся, что его так называемая «миссис Смит» поверила ему, когда он ей это сказал. Но он хотел, чтобы это была ее добрая воля, ее собственный выбор. Он вспомнил, как она тихо стонала от страсти, как разгорался румянец на ее щеках, как изгибалось в оргазме ее тело, и обнаружил, что лишь одни только мысли об этом возбуждают его…

«Нет же, глупец, ее даже нет здесь», – сказал он себе. Не разбудить ли ее? Он был бы счастлив, начать все сначала. Она была женщиной, с которой он мог бы заниматься любовью снова и снова, никогда не уставая…

И все же тут было нечто большее. Ему хотелось понять, что она за человек, разобраться в этом глупом маскараде, узнать, что она думает о нем, кто она на самом деле…

Боже, если она жена сквайра, в какую историю он попал!

В камине треснул, затухая, уголек, и в комнате потемнело. Маркус оказался в темноте.

Он прервал ход своих мыслей, неожиданно похолодев. Безусловно, он не собирался жениться на женщине, которая вошла в его дом и, как проститутка, предложила себя. Нет, конечно, нет, это было абсурдно…

За исключением того, что она не была ею, в этом он был уверен.

Да, она была способна на сильную страсть, но у нее не было опыта, это он понял сразу – ее удивление и восхищение тем, что она познала с ним… ее новые восторги, изумлявшие ее… все это было легко заметить. Когда они были вместе, он ощущал это каждой клеточкой своего тела, видел, чувствовал, как она откликается на каждую его ласку.

Она была с ним искренна и бесхитростна, щедро вознаграждая его, ничего не скрывая и не притворяясь. Иногда он видел, как широко распахиваются ее глаза от удивления или удовольствия, и он каждую ночь старался найти новые способы доставлять ей радость и радовался этому сам. Он не помнил, чтобы с кем-нибудь ему было так же хорошо, как с этой леди.

У него не было никаких сомнений в ее происхождении, было понятно, что она хорошо воспитанная, настоящая леди.

Почему бы ей ни сказать ему правду? Как ее убедить сделать это? И почему сейчас, черт побери, она не лежит рядом с ним в его постели, а проводит ночь в одиночестве в другой спальне?

С нечленораздельным рыком он швырнул подушку в стену с такой силой, что в воздухе разлетелась горсть перьев.

В дверь постучала горничная, и Лорен протерла глаза. Казалось, было еще очень рано. Зевнув, она встала с постели и пошла, открывать дверь. Если горничная и удивилась, что дверь была заперта, она не подала виду.

Девушка поставила поднос с завтраком на стол, вышла и вернулась с кувшином теплой воды.

– Граф хочет, чтобы вы собрали ваши вещи и были готовы, мэм. Он намерен поехать и осмотреть один из своих кораблей. Он говорит, чтобы вы были готовы через час.

– Что? – Еще окончательно не проснувшись, Лорен пыталась ее понять. – Куда мы поедем?

Горничная, разливая чай, повторила свои слова.

Пытаясь привести в порядок свои мысли, Лорен села, съела тост с мармеладом и выпила чай.

Не решил ли граф осмотреть и спасенный груз? С этим кораблем была связана какая-то тайна, размышляла Лорен, пока горничная укладывала ее вещи.

– Какие платья вы желаете взять с собой, мэм? – спросила служанка.

Здесь у Лорен была только пара новых платьев, так что выбор был невелик. Возможно, к ее возвращению портниха пришлет остальные, подумала она.

Горничная взяла платье, которое Лорен надевала накануне, собираясь повесить его в платяной шкаф, и покачала головой.

– Вы оторвали несколько пуговиц на спине, мэм, – сказала она. – Я пришью их.

– Спасибо, буду, признательна, – ответила Лорен.

Пока горничная укладывала вещи, Лорен умылась и быстро надела свой дорожный костюм, довольная, что служанки почистили его и аккуратно повесили в шкаф. Она расчесала волосы, свернула их в простой пучок, надела шляпку и была полностью готова, когда услышала знакомый тихий стук в дверь. Ее саквояж уже снесли вниз.

Она сама открыла дверь.

– Доброе утро, – сказал граф. Он был, как всегда, очень красив. Сегодня на нем был редингот – костюм для верховой езды, и вид у него был довольно суровый. Беспокоился ли он о корабле, или его расстроило ее поведение прошлой ночью?