Выбор офицера - Алексей Гришин

Второй разговор.

— Ваше сиятельство, вернулся Живчик. К сожалению, у него провал, а запасного варианта мы не готовили.

— Конечно, не готовили — это же не основная операция. Не хватало нам вспомогательные планировать как штурм Лувра. Всего-то надо было убить одного щенка. — Седой благообразный господин с досады шлепнул ладонью по столу и продолжил. — С другой стороны, видимо, мы сами виноваты — не следовало это дело поручать простому исполнителю. Не тому его учили.

— К сожалению, когда поступил приказ на операцию, никого другого у меня под рукой не было.

— Операцию… — седой господин сделал брезгливое лицо. — Честно говоря, не нравится мне это дело, противно мальчишку резать. Но уж больно Идальго на этом настаивает, а у этого мерзавца сейчас очень перспективная позиция. Да, очень. Так что хочешь — не хочешь, а помогать надо. Пожалуй, будет лучше один раз послать специалиста и забыть об этом навсегда. Как думаешь?

— С Острова вернулся Маэстро — может, направить его?

— Не слишком ли? Хотя… Только пусть отдохнет пару недель — заслужил. Такое привез! Я лично Его Величеству представление направил! Да, пожалуй, пусть съездит — не всегда же ему подвиги совершать. И пусть Зоркий ему поможет — мало ли что…

— А с Живчиком что?

— Ну уж это не ко мне, мой друг, это Вы как нибудь сами… На что-то же он годен… Так что сами разбирайтесь — у меня своих дел хватает. А вот Маэстро поставьте срок — до Рождества. И задачу поинтереснее — пусть заодно всю эту семейку обгадит. И ему так веселее, и Идальго будет полегче.

И началась учеба — нет — УЧЕБА! С занятиями такой интенсивности я сталкивался только однажды, когда после института год учился на специальных курсах в Минске. Тогда за год преподаватели умудрились вбить в нас такой же объем знаний, какой в обычном вузе давали за пять лет.

Та же методика сверхинформативных лекций и изматывающих семинаров, зубодробительных самостоятельных работ. И это в эпоху Позднего Возрождения, Барокко — эпоху неспешную, склонную к созерцанию и размышлению, когда создавались новые науки и направления в искусстве. Как, откуда здесь смог появиться такой потогонный конвейер по производству офицеров, работающий с эффективностью, достойной двадцать первого века? И почему он прижился только в этой Академии? Ведь по численному составу она является явно самой маленькой в стране — всего семдесят пять курсантов, по двадцать пять на курсе. И далеко не все они пойдут в армию — представители высшей знати сразу уверенно заявляют, что лейтенантский патент положат к личным бумагам и навсегда о нем забудут. Однако и они пашут на занятиях, не давая себе ни малейшей поблажки.

Кстати, безусловным неформальным лидером нашего курса стал именно такой мажор — Филипп Шарль де Бомон сюр Уаз граф Амьенский, третий сын владетельного феодала. Первый по успеваемости, лучший фехтовальщик и кавалерист, именно у него шар силы окрасился в фиолетовый цвет. А выглядел… Одно слово — красавец, с лицом мужественным, как у бюстов римских героев. Высокий рост, широкие плечи, голубоглазый блондин. Вылитый образец истинного арийца.

Он сразу отмел всякие попытки общаться с ним как со знатным вельможей. Вместе с тем, у него было врожденное умение становиться центром любой компании, делая это ненавязчиво и не принижая своим лидерством. А ведь в курсанты отбирали людей незаурядных, склонных к самостоятельности. Чтобы таких повести за собой — действительно талант нужен.

Естественно, сказанное не относилось ко мне. Просто потому, что неинтересно мне было с пацанами долго общаться. Это я выгляжу как они, но прожитые годы никуда не делись, для меня пятидесятилетний де Ри — мальчишка.

А учиться было по-настоящему интересно. Особенно меня удивили занятия по боевой магии. Две пары в неделю, нечто среднее между лекцией и семинаром. Преподаватель, полковник де Мертен, постоянно расхаживая по тренировочному залу, объяснял что и как делать — движения, заклинания (есть и такое), ментальные посылы, но вот результат его абсолютно не интересовал. Постоянно нахваливал меня, хотя я был единственным, у кого ничего не получалось. Вот вообще ничего. В точности, как и все, делаю какие-то жесты, что-то бормочу, морщу лоб, у всех результат — у меня ноль. Но преподаватель меня хвалит — ничего не понимаю. При этом по предмету даже зачет не предусмотрен, по крайней мере, в первом семестре.

Все разъяснилось через два месяца, когда преподаватель впервые встал за кафедру и произнес речь.

— Курсанты, сегодня я намерен рассказать вам, пожалуй, единственное, что мы знаем о магии достоверно. И это — безусловно установленная зависимость между умением воспроизводить магию и видеть ее проявления. Способности к магии у всех людей различны, но в нашей академии разработано заклинание, которым по вашему желанию можно увеличить или уменьшить ваши возможности ее применения. Да-да и уменьшить, постарайтесь придерживать свои эмоции. Потому что ничего не бывает даром. Мы можем поднять ваши способности творить магию. В пределе вы можете оказывать максимально возможные для вас магические воздействия, но расплатой за это будет полная утрата возможности их увидеть. То есть атакующее вас заклинание вы гарантированно пропустите.

В течение двух месяцев вы смогли выявить свои сильные и слабые стороны. И, в соответствии с установленным в Академии порядком, для вас пришло время определиться с соотношением атакующих и регистрирующих способностей. Эту коррекцию можно провести только один раз в жизни и для дальнейшего продолжения учебы вы должны в этом вопросе определиться.

После проведенной коррекции для каждого будет разработана индивидуальная программа подготовки по моему предмету, рассчитанная до окончания обучения. Сегодня суббота, ровно через неделю вы должны мне доложить о принятом решении. Решение должно быть только вашим, можете посоветоваться с курсантами старших курсов, но обращаться за советом к кому-либо вне стен Академии категорически запрещаю под угрозой немедленного отчисления. На эту неделю вам запрещена любая переписка по любому каналу и в любом виде.

Вопросы?

Первый, конечно, у лидера:

— Скажите, господин полковник, а насколько максимально увеличивали силу Ваши ученики и, если можно, к чему это привело?

— Хороший вопрос, курсант де Бомон. Максимально сила была увеличена до 90 % от максимально возможной. Офицер в войне с Кастилией совершил подвиг, лично уничтожив взвод противника. Был убит первым же ответным магическим ударом. Затем, оставшись без командира, была уничтожена возглавляемая им рота. Господа, помните, что мы готовим не дуэлянтов, а командиров, на которых лежит ответственность за жизни подчиненных. Еще вопросы.

Тут уже включился я.

— Господин полковник, а были ли обратные ситуации? Решался ли кто-либо уменьшить свои возможности?

— Да, пятнадцать лет назад братья-близнецы де Пуан уменьшили свои способности один на десять процентов, сейчас он крупнейший специалист по магической медицине, второй на двадцать — через неделю он сошел с ума. Больше никто и никогда этот эксперимент не повторял. Поймите, мы все родились с магией, для нас она как воздух — попробуйте на двадцать процентов уменьшить количество воздуха вокруг вас — вы гарантированно умрете. Да, есть притча о святом Артемии Отказнике, человеке, который отказался от магии, ушел в монастырь и стал отшельником, впоследствии он был причислен к лику святых. Но мы из вас не монахов готовим. Вы все знаете, что есть обряд лишения дворянского достоинства, в ходе которого человека полностью лишают магии. Так вот, ни один из прошедших обряд не прожил более семи суток. Все либо умерли, либо покончили жизнь самоубийством. Поэтому я настоятельно не советую даже думать в сторону уменьшения своих возможностей. Все, на сегодня занятия окончены, впереди воскресенье и я желаю вам хорошо отдохнуть.